Сара Хагерзак - Самба
Назвав новый пароль и получив, наконец, доступ в директорскую башню, Снейп шагнул на движущуюся лестницу и, подгоняемый волнением и опасениями, нетерпеливо зашагал наверх.
Дамблдор на портрете дремал, свесив длинный нос и распустив по мантии белоснежную бороду. Снейп встал напротив него и откашлялся. По кабинету пробежал легкий шорох: обитатели картин начали просыпаться. Альбус тоже поднял голову и лучезарно улыбнулся.
— Северус, приветствую. Ты один? Дело настолько срочное или настолько тайное, что ты даже не позвал Минерву? — в голосе старика сквозило любопытство, смешанное с легкой тревогой.
— Дело и срочное, и тайное, — хмуро кивнул Снейп. — Хотя от Минервы, конечно, секрета не будет. Но я спешил и, кроме того, хотел сперва переговорить с вами наедине.
На лице старика отразилось предельное внимание.
— Я не ошибусь, если предположу, что дело касается Джинни Уизли? — спросил он.
Снейп сдержанно кивнул и кратко, но не упуская важных деталей, рассказал ему суть произошедшего. Нельзя сказать, что профессор почувствовал облегчение, переложив на плечи бывшего директора терзавшую его проблему, но надежды у него прибавилось: ему показалось, что Дамблдор ожидал подобного развития событий и, возможно, уже обдумывал, как выйти из сложившейся ситуации.
— Мисс Уизли высказала опасение, что она может быть хоркурсом, — добавил Снейп в конце. — Но вы ведь уверяли меня, что все хоркурсы уничтожены?.. — в голосе зельевара сквозило некоторое сомнение.
— Полагаю, да… — задумчиво произнес Дамблдор. — Я много думал о связи, которая могла образоваться между Джинни Уизли и Томом. Видимо, что‑то — тень, след, отпечаток, мельчайшая частица души, принадлежащая Тому, — осталась в ней. Эта частица способна не только воздействовать на её сны, но и управлять её телом, подпитываясь её магической силой… Но эта частица не способна вернуть Тома Реддла в наш мир, ведь ритуал создания хоркурса над ней не был произведен.
— Тогда что ему нужно от Джинни? — с нетерпением спросил Снейп.
— Это сложный вопрос, Северус… Можно было бы допустить, что он просто мучает бедную девочку ради собственного удовольствия, но мне такое предположение представляется очень сомнительным. Том никогда ничего не делал просто так; к тому же, Джинни не помнит ни своих снов, ни своего путешествия по замку. Более вероятным мне кажется другая причина. Оставшаяся в Джинни часть Тома слишком мала, чтобы вернуть его обратно, но она могла оказаться достаточно большой, чтобы не позволить ему умереть до конца. Тебе ведь известны рассказы о несчастных душах, которые привязаны к миру живых сильными чувствами, невыполненными обетами или невозвращенными долгами… Не все они становятся привидениями; некоторые влачат ещё более жалкое существование, не обладая даже ущербной полужизнью призраков и, скитаясь между мирами, нигде не находят покоя.
Снейп слушал директора, и ему становилось нехорошо от вырисовывавшейся в его мыслях догадки.
— Значит, он всего лишь хочет наконец умереть? — севшим голосом спросил он.
Дамблдор печально кивнул.
— И для этого ему нужно…
Профессор замолчал, и старый директор продолжил за него:
— Боюсь, что необходимым условием для этого является смерть мисс Уизли.
Снейп тяжело сглотнул и опустил глаза. Теперь он понимал, почему не обнаружил на Астрономической башне никаких следов готовящегося магического ритуала. Их там попросту не было, да и не могло быть: при всем своем могуществе даже Лорд был не в состоянии предвидеть всего и заранее подготовить свое возвращение таким образом. Это была просто башня — высокая башня с довольно низкой оградой на верхней площадке… Снейп вздрогнул, представив на миг летящий вниз силуэт в нелепой ночной сорочке, и удрученно спросил:
— Но почему именно сейчас? Зачем он ждал пять лет?
Профессор вопросительно взглянул на портрет, ожидая ответа на свои вопросы. Дамблдор пригладил бороду и задумчиво произнёс:
— Этого нельзя сказать наверняка… Кто знает, какими соображениями руководствуется душа, расщепленная на куски и пребывающая на границе между бытием и небытием? Но можно предположить, что вначале он всё ещё надеялся, что сможет вернуться… или, напротив, был слишком слаб, чтобы пробиться к её сознанию. Возможно, Джинни в какой‑то мере ограждало присутствие рядом Гарри… Но каковы бы ни были причины затянувшегося бездействия этой спрятанной частицы Тома, его нынешние намерения, как это ни печально, представляются мне вполне определенными.
— Что можно сделать, чтобы предотвратить это? — сдавленно спросил Снейп.
Дамблдор погладил бороду и сочувственно посмотрел на коллегу.
— Ты привязался к ней, Северус? — мягко спросил он.
— Она очень милая девушка, — уклончиво ответил Снейп, — но дело же не в этом. Она в любом случае ничем не заслужила такой участи…
— Сложнее всего защитить человека от того, что скрыто в нём самом, — философски заметил Дамблдор. — Можно попробовать запирать её на ночь в защищенном помещении… Следящие чары… Обычные меры предосторожности. Но боюсь, что если Том не сможет вынудить Джинни покончить с собой, он будет просто медленно подтачивать её силы и в конце концов добьётся своего.
— А если она вернется к Поттеру? — спросил Снейп. Как ни была ему противна эта мысль, но если это могло спасти девушке жизнь…
— Боюсь, что это лишь отсрочит конец, — покачал головой Дамблдор. — Я не вижу кардинального решения проблемы, Северус.
— Но ведь сам Поттер смог выжить, когда Лорд убил в нём свою частицу! — горячо возразил профессор. — Значит, и с Джинни может произойти что‑то подобное…
— Гарри был тесно связан с Лордом, и не нужно забывать о том, что у него тоже был своего рода хоркурс — его кровь, магическим образом сохраненная в теле Волдеморта, — пояснил директор. — Я не представляю, как можно устроить подобное. Но это не значит, что тебе не стоит даже пытаться помочь мисс Уизли, Северус, — быстро добавил он, глядя в помрачневшее лицо Снейпа. — Возможно, тебе всё же удастся уничтожить оставленный Томом след…
— Для этого может потребоваться тёмная магия… — нахмурился зельевар.
— Наверняка, — Дамблдор пристально посмотрел ему в глаза. — Так что будь предельно осторожен: возможно, если ты найдешь решение этой задачи, оно будет для Джинни ещё хуже, чем смерть…
Разговор с Дамблдором не принес Снейпу никаких добрых известий, тем не менее, он немного успокоился. Теперь он знал, с кем имеет дело и что поставлено на карту. Кроме того, Дамблдор допускал, что решение может существовать, а значит имеет смысл его искать. Профессор снова почувствовал себя как на войне. От расслабленности, вызванной безмятежной мирной жизнью, не осталось и следа. Он опять был готов к борьбе, опасной и почти безнадежной, — но для него это было предпочтительнее, чем бездействие и блуждание в потёмках.
