Екатерина Хайрулина - Игры в вечность
Очнулся Кинакулуш, только когда кто-то начал трясти его за плечи, вздрогнул и поднял глаза.
– Нан…
Нанум расплылся в широченной улыбке и помог встать. На его лице читалось изумление пополам с едва ли не благоговейным трепетом.
– Ты завалил его? Один? Кинакулуш оглянулся, словно не веря сам, вяло кивнул.
– Вроде да. Нанум весело, с наслаждением засмеялся, хлопая друга по плечу.
– Молодец! Мы услышали как он ревет, и сразу кинулись сюда. А ты и без нас тут справился.
Подойти к мангару, даже зная, что тот давно мертв, было не просто, начинало подташнивать. Зверь лежал на спине, задрав кверху скрюченные длинные лапы. Дохлый паук. Но у мангара хорошая крепкая шкура, тонкая и легкая. Если сшить из нее куртку, то не будет во всем мире защиты лучше, ни от меча, ни от когтей. У мангара горьковатое сухое мясо, но попробовать надо, иначе удача охотника отвернется от тебя.
Кинакулуш с трудом выдернул копье из головы зверя, пришлось упереться ногой. Чуть сложнее оказалось найти нож – согнувшись пополам о крепкую шкуру, он валялся в траве рядом с тушей.
И аккуратно вытерев лезвие о траву, Кинакулуш почувствовал себя настоящим воином.
Они сидели у костра, с наслаждением поедая добычу, жир стекал по пальцам, и это было особенно приятно – жир, сок убитого, поверженного им зверя. Им самим! Это действительно случилось на самом деле! Долговязый Игги сунул в руки бурдюк сиккеры, Кинакулуш послушно отхлебнул. Хорошо!
Через три дня пути они будут в Урушпаке, а если понадобиться, пойдут дальше, в Аннумгун. Говорят, царь Аннумгуна ближе всего к богам, он должен знать, что делать.
Вот уже много дней, как Златокудрая отвернула свой лик от людей. Весна на исходе, а жизнь как будто замерла. Не появляется в степи новых зеленых ростков травы, на севере, говорят, не всходит пшеница, овцы не спариваются, и значит не буде потомство на следующий год. Мало разве мангаров, так нет, голодные люди скоро уничтожат все стада и все запасы зерна. И кто знает, что тогда будет.
– Смотри, вон там! – Нанум прошептал одними губами, но Кинакулушу достаточно было взгляда.
В колеблющемся, подернутом туманом воздухе, скользнула огромная тень. Неужели опять? Эти твари ведь ночью спят, охотятся только днем. Но мангар пробежал мимо, даже не удостоив людей вниманием. Нехорошо все это.
Кинакулуш нащупал рукой копье, замер и готовясь к самому худшему. Время тянулось мучительно долго, но ничего не происходило. Тихо… Может показалось? Напряжение уже начало понемногу спадать, когда в вечерней неуверенной темноте появилась еще одна тень. Кинакулуш мигом оказался на ногах, но… это был человек.
– Доброй ночи и легкого ветра, – человек приложил руку к сердцу, в знак приветствия и добрых намерений.
– Доброй ночи, – Кинакулул совершил тот же жест в ответ, – проходи к костру, раздели с нами пищу.
– С удовольствием, – произнес человек, подходя ближе.
Высокий мужчина средних лет, простое серое канди перехвачено поясом, сандалии на грубой кожаной подошве.
– Я пастух, из восточных степей, иду в Аннумгун, – сказал он, забыв, впрочем, назвать свое имя. Уселся рядом у костра.
– Мы идем с юга, пока направляемся в Урушпак, но возможно тоже придется идти дальше, к морю.
– Значит нам по пути, – улыбнулся гость, оглядываясь по сторонам.
У него были правильные, довольно мягкие черты лица, чуть загорелая гладкая кожа и спокойный, оценивающий взгляд. Вряд ли пастух, скорее горожанин, никогда не знавший тяжелой работы и степных ветров… да и сандалии тоже – Кинакулуш глянул на свои задубевшие босые пятки…
– Пастухи, значит, – усмехнулся гость, указывая длинным пальцем на тушу мангара.
Кинакулуш опустил глаза, неожиданно смутившись, – он просто защищал свою жизнь, и ему повезло.
– Мне помогли боги, – тихо сказал он.
– Боги? Это какие боги, интересно?
Кинакулуш почувствовал, как смятение охватывает его душу, он промолчал, не найдя слов в ответ. Но на помощь пришел Нанум.
– Степной бог помог ему избежать смерти, и направил руку в цель.
– Степной бог? – кажется гостя это позабавило. – И часто он помогает?
– Не часто, – буркнул Кинакулуш.– Я просил помочь Лару. Гость поднял на него глаза, и долго смотрел, словно оценивая.
– Лару изгнана в Тат-Фишу, – сказал он наконец, – разве ты не знал.
Кинакулуш дернулся, словно от удара. Как он мог знать. Этого не может быть. Златокудрая богиня, Великая Мать, в царстве мертвых?! Как такое могло случиться? Но тогда…
Его начал трясти озноб, казалось, что из-под ног выбили землю, столкнули в пропасть. И вдруг, все встало на свои места.
– Поэтому жизнь остановилась?
– Жизнь? – гость посмотрел на него с интересом. – Да, без Лару ничто в мире не может родиться на свет.
У Кинакулуша потемнело в глазах. Он закрыл лицо руками, и несколько минут сидел так, стараясь осознать, покачивался из стороны в сторону. Не может быть. Как же так? Остальные тоже притихли, переглянулись.
– Значит мы все умрем?
Гость сжал губы в тонкую линию, в глазах усмешка мешалась пополам с сожалением – странное сочетание.
– Если не помочь Лару выйти из мира мертвых, то да.
Вздох, больше похожий на всхлип, в ответ, на большее у Кинакулуша не осталось сил. Если не помочь? Что?
– Если не помочь? А Златокудрой можно помочь?
– Можно, – человек склонил голову на бок, – разве ты не знаешь закон? Любую жизнь можно выменять на другую. Например твою на ее. Ты бы мог?
Кинакулуш чувствовал как кружиться голова. Слишком много всего для одного раза, слишком сложно для простого пастуха. Много времени потребовалось, чтобы осознать и прийти в себя. Гость не торопил его, не мешал, да и друзья хранили молчание. Не каждый день случается такое. Наконец Кинакулуш принял решение.
Он поднялся на ноги, выпрямился во весь рост, расправил плечи и старательно отряхнул одежду, словно собираясь предстать перед богами прямо сейчас, на суд, на смерть. Было во всем этом что-то смешное, геройский пафос – он идет спасать мир! Или нет?
Нет, не так. Одна сухая решимость. Просто так надо. Кто, как не он? Гостю от чего-то стало не по себе, не так он это представлял…
– Значит, я могу спуститься в Тат-Фишу и обменять свою жизнь на жизнь Златокудрой Лару? – голос Кинакулуша звучал спокойно и ровно.
– Да. Смех за спиной, резкий.
– Эй, хочешь отправить парня на тот свет? Рядом выросла длинная тощая фигура. Пастухи разом охнули, узнав гостя.
– Привет, Сар, – тот, как ни в чем не бывало, помахал рукой, – это ты спугнул мангара? Он как полоумный выскочил на меня, пришлось его пристрелить.
