Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1
– Мы завоюем весь мир. Каждый из нас получит столько пастбищ, сколько сможет удержать. Я заведу гарем из сотен наложниц. Ваши правители будут целовать мне ноги. Зачем тебе возвращаться к слабым?
Рыцарь замер, в душе поднималась борьба. Что его удерживало на стороне Пшады? Присяга? Надежда отомстить королю? Любой бы остался с младотюрками, но Урман не был обычным человеком. Сначала нужно покончить с королём. Невидимые тени погибших друзей стояли рядом.
– Ты должен отомстить за нас! – казалось, проговорил Марий.
– Искупи вину! – приказал Серый. Они все остались на страшном поле под Дубно. Перед ликом друзей Урман не мог повернуть назад.
– Сначала закончу старые дела! – отчеканил Урман. На душе было горько. Он впервые осознал, что никогда не будет счастлив.
– Урман! Очнись! – кто-то затряс рыцаря за плечо. Он открыл глаза и понял, что задремал прямо в строю. Церемония передачи пленных затянулась.
Консул – благообразный старик в пурпурной мантии – пригласил освобождённых воинов к себе во дворец. Местная знать, командиры, богатые горожане собрались на празднество по случаю примирения.
– Мы идём на союз против Акада! – Урман вспомнил слова тысячника. Новый клан особенно сильно досаждал ордынцам. Ходили слухи о талантливом молодом полководце, Льве пустыни.
Торжественная обстановка действовала рыцарю на нервы. Блеск нарядов, изящные манеры, многословие – Урман был простым солдатом. Он понимал только язык поступков.
– Наступает эра мира! – заявил консул. – Мы ведём переговоры с Акадой и Ордой одновременно. Союз трёх сильнейших сторон Востока. В то время как загнивает Запад, мы покажем всему миру единственно правильный путь!
Урмана трясли, пожимали руки, хлопали по плечу, поздравляли, будто он совершил какой-то подвиг. Ничего этого было не надо. Рыцарь помнил, как и какой ценой освободился. Празднества не заслужены. Больше всего Урман хотел сесть на подаренного коня и скакать вдаль, куда глаза глядят, лишь бы больше не встречать жуткого вождя.
– Просыпайся! – Урмана затрясли за плечо. Он перехватил чью-то руку, но не смог удержать и отпустил. В казарме было темно, и рыцарь не мог разглядеть склонившееся лицо. – Собирайся и иди за мной!
Голос показался знакомый. Это же… это же Владимер! Урмана прошиб холодный пот, он трясущимися руками накинул кожаную куртку, влез в панцирь и перепоясался ножнами. Вождь поманил длинным пальцем.
На свету, у лампы, где должны стоять караульные, никого не было, только остались следы от когтей на деревянной стене. В тусклом свете Владимер был ещё более страшен, чем на свету. Высокий, весь в чёрном, с когтистыми руками невероятной силы, вождь казался монстром.
– Пришло время возвращать долги! – Рыцарь выдержал взгляд вождя, только костяшки пальцев, вцепившихся в рукоять сабли, ещё сильнее побелели. – Проведи в храм.
– Зачем? – спросил Урман и сразу же сжался. Не стоило лезть в чужие дела.
– Просто войди, разрушь амулеты и перебей попов. Мне нужно пройти вниз. В нынешнем теле я не могу.
Выбора не было. Урман заметил кровавые потёки на стенах. Он догадался, что случилось с часовыми в казарме. Рукава рясы вождя потяжелели от запёкшейся крови.
– Нет! – решил рыцарь. Он встал в стойку. – Я лучше умру с оружием в руках!
– Тебе жалко попов? Что помешает мне нанять кого-нибудь другого? У меня множество слуг в Пшаде. Все ли они станут такими… гуманными? – скривился Владимер. – Оглуши. Не суть важно.
– Хорошо.
«Что б тебя разодрали лошади на части! – думал воин. – Неужели в мире тебе нет равных? Ночной монстр»!
Владимер вывел из казармы на ночную улицу. В Пшаде действовал комендантский час. На улицах было тихо и безлюдно.
– Видишь храм?
Впереди стояло четырёхугольное здание-коробка, светящееся ровным алым светом. Краем уха Урман слышал, что в нём поддерживается вечный огонь. Рыцарь подошёл к каменной стене.
– Входишь, сбиваешь амулеты, кто полезет под руку – убей, то есть оглуши! Я приду под конец.
Рыцарь поднялся по ступенькам. На душе было горше горького. Нападение на храм, пусть даже и другой веры, считалось страшным преступлением. Пусть младотюрки тешатся иллюзией свободы, безнаказанностью, но он был из другого теста. «Вера, долг, правда – куда всё подевалось? – спрашивал себя Урман. – Я просто животное. Никакая это не свобода. Это свобода от разума, от выбора, животность».
Двери не запирали, любой желающий мог найти покой в божьем доме. Урман ступил в храм. Сабля поползла из ножен. Он не собирался зря убивать, но и не хотел зря умирать.
Пол устилали черные плиты. Из углубления в центре зала поднималось огромное пламя. При свете на стенах переливалась мозаика рисунков. Урман разглядел на переливающейся карте Поморье, Северное королевство, Рюген, проплешину пустошей, степи, и странный город на воде. Картина завораживала. Он едва не забыл, зачем пришёл.
Пламя окружали четыре столба. Амулеты, шарообразные камни, служили навершием. Без замаха, один за другим Урман перерубил столбы. Амулеты с грохотом раскатились по полу.
– Кто здесь? – послышался голос. Из боковой комнатки, шаркая тапками, выбрел престарелый дед с длинной бородой. Рыцарь уложил его одним ударом. Нагнулся, нащупал пульс и оттащил в сторону. Ещё один послушник, лет четырнадцати, не больше, растянулся на земле.
– Слишком медленно, рыцарь, слишком медленно! – прошипел вождь. Он буквально возник из тени. Урман почувствовал страх. Кто он перед ненасытным монстром? Владимер одержим жаждой крови, убийствами ради убийств, стоит захотеть, и Урман станет следующей жертвой.
Владимер обыскал старика, снял с шеи ключи и раскрыл одну из боковых дверей. Он приказал идти следом.
– Здесь есть подземные ходы. Собственно, до храма мне нет дела, – пояснило чудовище. В комнате пряталась каменная лестница.
– Молчишь, думаешь, что я монстр. Не смей оправдываться! Сердца смертных открыты передо мной! Нет, я не всегда был таким! О, я служил свету, и сейчас служу, только по-своему, – Чародей сорвал коптящий факел со стены и первым спустился.
Каменный туннель вёл в обе стороны. Владимер почесал голову, а потому уверенно пошёл налево.
– Да, мой праведный рыцарь, я был иным. Честным и наивным волшебником, первым в городе. Радужный город. Что ты знаешь о нём? Нет, ничего не знаешь. Не обижайся, но ты скот! Да, да, мычащее животное!
Колдун налетел на тупик. Он остановился, пощупал стену руками, что-то прошептал под нос, а потом с силой ударил правым кулаком. Несколько кирпичей осыпалось. За стенкой продолжался туннель.
