Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1
Глаза Владимера распахнулись, Урман, будто увидел выползающих змей и ощутил, как они заползают в голову. Рыцарь упал и забился в припадке.
Когда он очнулся, вождя уже не было. Больше не били. Урман сильно ослаб и нуждался в помощи. За ним ухаживала плосколицая старуха, нянька не отвечала на вопросы, а рыцарь был слишком слаб, чтобы требовать. На следующий день Урмана отвели в другой шатер, выдали халат, легкий доспех, и подвели к коню. Конь был черный, мохнатый, рыл землю копытами. Раньше он бы испугался животного, но после ямы и присяги, уже ничего не было прежним. Мир стал проще и ясней, Урман даже удивлялся себе прежнему. Захотел – сделал! Он пожелал прокатиться – вскочил в седло и сделал два круга вокруг стойбища. Рыцарь радовался синим шатрам, серому небу, запаху костров, ветру в лицо.
Вокруг расстилалась бескрайняя равнина, горы осталось позади. Можно было скакать, куда глаза глядят и делать то, что хочешь. Больше не было смешных слов, вроде долга и обязанностей.
Рядом с отдалённой юртой мужчина увидел женщину с распущенными чёрными волосами. Ей было далеко за тридцать. Лицо сохраняло остатки диковатой красоты. Женщина поманила его за собой…
За Урманом приглядывали, но не сторожили. Других пленных не было, и когда наемник спросил у караульного, что с ними сталось, тот объяснил, что им перерезали горло. На шестой день плена Урману вернули снаряжение и подарили саблю. Клинок был чужой работы, не ордынский, может, трофей, но рыцарю всё равно, он желал меч – и получил. Мечты сбывались. Теперь Урман понимал, что надо делать. Ох, сердечные страдания, высокие порывы!
– Какая чушь! – захохотал рыцарь. – Я вернусь на Рюген, ворвусь в село, выломаю двери! Миа опять станет моей! Никто меня больше не остановит!
Шло время. Владимер куда-то пропал, и за старших остались ханы. Судя по препирательствам, Урман догадался, что всё держится только на одном человеке. Или не-человеке. Урман пообвык с конём, продолжал тренировки. Здешние воины подарили короткий степной лук. В мишень рыцарь не попадал, но с каждым днём стрелял всё лучше.
Ханы, по велению Бога, как называли Владимера, начали переговоры с Пшадой. Кочевники возвращали захваченных пленников. Орда боялась Диких кланов и искала союзников.
Арсен, тысячник из авангарда, возглавил конвоиров пленников. Урман в числе освобождённых возвращался в Пшаду.
– Ты наш, – заметил тысячник. Он был зрелым воином с непроницаемым плоским лицом. – Такой же, как мы. Истинный младотюрк!
– А кто такие младотюрки?
Чем ближе отряд подъезжали к горам, тем нервозней становились ордынцы. Номады как огня боялись нападения. Воины из Диких кланов обожали устраивать засады в ущельях.
– Тюрк – это человек. Только мы люди, остальные – скот, наша добыча! А младотюрки – это молодежь, те, кто ушли за мечтой.
– Откуда ушли?
Арсен почесал острую бородку. Кони шагом вошли в ущелье, скалы нависали над дорогой. Младотурки нервничали и не выпускали оружие из рук. Дикие кланы казались непобедимыми. Урман вспомнил, как десяток таких витязей разгромили две сотни наемников на мосту, и коснулся эфеса. Теперь он в их оплоте, каменных пустынях.
– За пустошами лежит степь. Там мы жили в тесноте, пока не явился Бог Владимер, призвал и вывел из заточения. Старейшины и шаманы прокляли Бога за то, что он увёл молодёжь, владыка разгневался, и мы разметали набольших. Ныне в степях одни лишь выжженные круги разоренных стойбищ. Мы – младотюрки, те, кто идёт за мечтой!
Они рассмеялись, было весело, когда оба молоды и уверенны в себе. Страхи отступили. Ехали одву-конь, останавливались редко, и к вечеру Урман кренился в седле. К тому же с непривычки прихватило спину, он спешился и запрыгал на одном месте, разгоняя кровь.
– Что ж, – произнёс Урман. Ордынцы раскидывали шатры. – Я и рыцарь, и наемник, предатель, раб и младотюрк. Куда же ещё занесет меня судьба?
Воин вспомнил прежние мечты. Какими мелкими и наивными они были! Урман сплюнул под ноги и скривил лицо. Нет, путь его лежал отнюдь не среди лепестков роз. Урмана вела мечта. Вот только чья?
– Я всего лишь игрушка в руках полоумного правителя. Свобода от ограничений – обычный самообман, ловушка для неофитов! – понял рыцарь. – Нет никакой свободы в том, чтобы идти на поводу страстей. Чувствую ли я гордость, уважение? Нет! Перед Владимером я хуже вши.
И как бы не легко было Урману, он не мог не почувствовать горький привкус новой жизни.
Глава VIII
Строители воздвигли Пшаду на огромной скале. Городская крепость возвышалась над долиной. Дорога проходила далеко внизу у подножия, в тени бастионов. Когда Урман впервые прибыл в город, то был болен и в отчаянии. Земля горела под ногами. Стоило закрыть глаза, как рыцарь заново переживал ужасы бегства: псов, факелы, улюлюканье загонщиков. В Пшаде беглец почувствовал себя в безопасности, впервые за долгое время. Урман не мог позабыть, чем для него это закончилось – предательством товарища и пленом.
Пшаду строили на века, из камня. Пустошь слишком близко подбиралась к городу и ещё памятны были ужасы войны с Дикими кланами. Любой враг понёс бы солидные потери, прежде чем дошёл бы до массивных дубовых врат. Защитники города были не похожи на стражников, с которыми раньше встречался Урман. Каждый из них прошел суровую службу в пустошах. Чтобы никто не терял хватки, стражу прогоняли по стенам, и они ежедневно тренировались.
– Ты кто? Ты – убийца. Ты кто?
– Я – убийца!
– Не слышу?
– Я – убийца!
– Громче!
Бас десятников разносился над городом. Пшада ковала настоящих бойцов, упрямых и упорных. Урман улыбнулся, вспомнив свой полк. Карась собрал проходимцев и бродяг, бумажная армия, годная для разбоев. На востоке Урман встретил истинных воинов.
Всадники въехали в город. За ними присматривали солдаты городской гвардии. Договорённости договорённостями, но пустошь приучила никому не доверять и не расслабляться.
– Арсен, – спросил Урман. – А если мира не будет? Что вы тогда будете делать?
– Мы возьмем ваши земли силой!
Для младотюрка всё было просто и понятно. Их вёл Бог, который забрал сомнения.
– Я ваш ум, честь и совесть! – в голове Урмана жили слова вождя. – Делайте, что хотите! Мы – истинная сила, единственное спасение загнившему миру!
Сила ни с кем не считается. Так было всегда. Но Урман не считал Орду силой. Да, армия Владимера могла сокрушить несколько городов, но против рыцарской кавалерии…
– Зачем тебе возвращаться? Оставайся с нами! – Арсен остановил коня. Он положил тяжелую руку в кожаной перчатке на плечо Урману.
