Сергей Макаренко - Дрон
Жуткий сон оказался самым ужасным кошмаром, случившимся за все его время пребывания здесь. Только что такое здесь, для него оставалось полной загадкой.
Удерживая внутри себя рвущаяся боль, он с изумлением, глядел на якобы свое тело. Все-таки как это ни странно, но это было действительно его тело. Списав на боль в организме на затекшие во время сна конечности, он только сейчас при свете мог понять, насколько он ошибается. Учащенное сердце, забившейся в приступе очередного, уже ставшего таким привычным страха, хотело выскочить наружу.
Все тело было покрыто бархатистой коркой инея, или даже скорее сказать льда и от этого по нему стал распространяться обжигающий внутренности холод. Его не просто покрывал лед. Корка словно вмерзла в него, став своеобразным новым слоем одежды или даже кожи. Бархатистое полотно покрывала все его тело сплошным покровом, даже там где одежда плотно касалось кожи. Андрей испытывал такое ощущение, что на нем, словно плотно обтягивающий замораживающий его скафандр. Единственно, где не было этой ледяной корки, это на карих глазах, которые могли видеть также как и раньше. Теперь ему стало понятно, почему он не мог вздохнуть носом или ртом. Испытывая пронизывающий холод во всем теле, Андрей принялся отскребать свое тело от покрывающего его льда. Но все его попытки хоть немного снять ледяную корку не принесли результатов. Даже при помощи кости не удалось повредить корку. А тело под ней продолжало испытывать раздирающий холод. Он словно напоминал ветер со сна, который как будто пел 'ты мой, я тебя проглочу, я тебя покорю, ты все равно не справишься со мной…'. Подойдя к воде, он попытался смыть с тела изморозь, но не тут то было. В тот момент, когда он пальцами коснулся воды, она моментально, в месте касания покрылась льдом. У парня от удивления даже отвисла челюсть. А ледовое покрытие тем временем росло с невероятной скоростью. Казалось бы, только моргнул пару раз, как вода в диаметре пяти метров покрыта льдом и на этом наступление льда не остановилось. Столь удивительное зрелище, заставило Андрея даже позабыть об обжигающей холодом боли, и он с интересом продолжал наблюдать, как лед поглощает водное пространство. С большой скоростью, заморозив половину озера за несколько секунд, шествие льда по тихой глади замедлилось. Теперь, буквально каждый метр, льду приходилось преодолевать с какой-то преградой. Но, несмотря на невидимое сопротивление, лед все также продолжал свое завоевание. Оставшиеся метры он преодолел за несколько минут. Все это время, пока лед завоевал водное пространство, Андрей смотрел на это во все глаза, не смея оторвать взгляда или даже возможности пошевелиться. Он зачаровано смотрел, как синий лед победоносно шествует, завоевывая все водное пространство. После того как лед покрыл всю водную гладь, он наконец-то смог оторвать свои глаза от этого зрелища. Как только он смог отвлечься, то тут же вытащил свои руки из воды уже ставшей льдом. Он даже успел подумать, что ему не удастся их вытащить, так как руки почти по кисти были погружены в него. Но на удивление, они легко вышли из сплошной массы, словно это был не лед, а какая плотная обтекающая их субстанция. Андрей с еще большим удивлением уставился на свои руки, чем перед этим на замерзающую воду. Только сейчас он обратил внимание, что покрытые синим инеем руки, светиться каким тусклым голубым светом. И этот свет все тускнеет и тускнеет, пока совсем не потух. Как только руки стали такого же мягкого синего цвета, как и остальная часть покрытого им тела, он ощутил, как на него накатила до сих пор не ведомая волна боли. Она словно стремилась раздавить его, стараясь разорвать каждую его клеточку. По своим венам, он ощущал бегущим ни с чем не с терпимый жар, который словно превратил его кровь в ледяное пламя. И это пламя, струящееся от рук, распространялось по всему телу. Сначала оно охватило его кисти, затем все руки. Словно тот лед, что только что бежал по воде, сейчас каким-то образом попал в кровь и точно так же ее превращает в свое подобие. А горящие ледяным пламенем сосуды, превращают в лед и остальную плоть. Завладев руками, пожирающее пламя стало поглощать плечи, затем стало спускаться ниже, пока в свою пасть не проглотило и ноги. Андрей стоял, замерев с криком на онемевших губах. И не имея возможности пошевелиться, он мог только чувствовать, как лед поглощает его тело. Захватив всю нижнюю часть, пламя, по пути миновав грудную клетку, стало возвращаться назад. В этот момент словно разделившись на два потока, оно продолжила свой путь захвата. Одна часть, словно нежное касание любимой девушки взялось нарезать круги и приближаться к сердцу. Вторая часть, вновь миновав плечи, принялась кружить вокруг мечущегося разума внутри головы. Потоки, словно кружась в танце, наслаждались своим полетом по телу Андрея, и тихонько замедляя свое движение, не спеша, приближались к заветной цели.
Его разум словно лишенный тела, казалось, перенесся куда-то в пустующее темное пространство, и продолжает там наблюдать за приближающейся к нему сжигающей силой.
Андрей, пленный неведомой, сжигающей стихией, оказался, словно разделен на две части, которые поспешили укрыться в своих глубинах, наблюдая затем, как его постепенно поглощает неизвестная сила. Разделившаяся я, могло наблюдать друг за другом, понимая, что у них нет никаких шансов побороть идущее им навстречу пламя. А пламя, продолжая радоваться своему танцу, не спешило наносить последний удар. Оно словно наслаждалось той безысходной паникой, царившей внутри разделившегося Андрея. И словно каждую крупицу ужаса, испытываемую разделившейся личности, пламя впитывало как губка, пожирающая все эмоции. Так продолжалось, наверное, ни один час. Захватив все тело, ледяное пламя, словно давало понять, что вся сущность Андрея, даже разделившееся на две части ничто, по сравнению с силой ледяной стихии. А две части, некогда одной личности, вели себя совершено по-разному. В тот момент, когда произошло это разделение, Андрей даже не успел осознать, оно пришло немного позже. Казалось бы, он только что сжался от страха, ощущая морозную поступь по своему телу, как вдруг, его мысли стали отдаваться эхом в самом себе. Одна и та же мысль, стала звучать дважды из-за чего и создавала фон, выходивший похожим на эхо. И этот фон помог отвлечься от простого созерцания своей беспомощности, и безысходности, и молчаливого согласия на все происходящее с ним. Одна из мыслей, словно осознав, что не может говорить дважды, смогла отвлечься от парализующего его страха. И эта мысль, поразилась тому, что видит перед собой такое же второе сознание. Как только это произошло, его второе я, так же с удивлением обнаружило, что оно ни одно, и к испытываемому страху добавилось еще и замешательство. А пожирающее пламя, словно почувствовав важность происходящего момента, остановило скорость своего движения. И радуясь достигнутому успеху, оно давало возможность разделившемуся сознанию, лицезреть друг друга.
