Сергей Калашников - Муж амазонки
Кругом всё спит, и это хорошо. Жаль, что в юрте слева спят шумно, трудно разобрать звуки, идущие от пленницы. Есть! Наконец-то уснула и начала выводить те самые рулады, по которым он так соскучился. Никогда бы раньше не подумал, что чего-то подобного ему может не хватать.
Подкрался так, чтобы в промежуток между юртами видеть только одного часового. Выбрал момент и всадил стрелку ему в шею.
Хлопок рукой по «ужаленному» месту, негромкое, но выразительное проклятие. Тут же в поле зрения попал второй страж, расслабившийся немного, когда понял, что охраняет спящую и подошедший посочувствовать. Вот и он так удачно повернулся, что тут же получил шип в шею. А третий, увидев, как шипят его товарищи, не вытаскивая из земли факела, сместился, чтобы продолжать осматривать противоположную сторону охраняемого сооружения. Этот моложе остальных и старательней, что тоже сейчас на руку Чуму.
Когда яд попадает в шею, то засыпание происходит значительно быстрей. Тот, кто получил свою порцию первым, присел, повернувшись к пламени, чтобы второму было удобней выковырять «жало» и закемарил. Достающий — тоже встал на колено и опёрся о плечо своего товарища, пытаясь разглядеть остатки жала под ухом. А третий их не видит. Вот пусть и не видит. Движения обоих стражников сделались вялыми и, спустя минуту с небольшим, они повалились, но не кулями, а выбирая позу для сна. Прилегли вздемнуть. Удачно. Вход-то в юрту как раз с этой стороны, так что бодрствующий сторож ничего не видит — он следит за противоположной стеной.
Не стоит терять времени.
Лаура проснулась от первого же прикосновения и сразу поняла, кто за ней пришёл. Браслет из твёрдой кожи, скреплённой просмоленными нитками не так-то просто разрезать, верёвку, привязанную к захлёстанному в землю колу, тоже перепилить удалось не сразу, но длинная кромка отличной лезвийной керамики сделала своё дело. Оба участника этой процедуры не то, что не произнесли ни звука, даже дышать боялись. Вернее, Чум похрапывал, изображая те самые звуки, которые перестала издавать его подружка, но сходство получалось весьма приблизительное. Зато заглушил заметный шорох инструмента.
Готово.
Тем временем, третий стражник, перестав слышать голоса своих товарищей, сначала окликнул их, а потом, не дождавшись ответа, подошел взглянуть. Забеспокоился, не иначе.
Лаура зла. Лаура очень зла. Лаура страшно зла. Молнией выскочив через дверь, она обеими руками нанесла удар в голову последнего из своих охранителей — благо он как раз удачно повернулся. Получилось мощно, но мягко. Падение тела на землю после этого прозвучало просто как гром, да ещё и вскрик успел вырваться из глотки. Благо, не слишком громкий, вроде обиженного выдоха.
А две тени, большая и маленькая уже бесшумно удалялись прямо в темноту пасмурной ночи. Лагерь за их спинами не проснулся.
* * *К рассвету все четверо добрались до речки. Вернее, это был широкий ручей, потому что перешагнуть через него можно в любом месте. В воду вошли так, как будто направляются вниз по течению, а сами двинулись вверх по каменистому галечному дну. Прошли так пару стен шагов и, выбравшись на берег, отправились обратно, держась в стороне от своего следа — как раз тут изредка встречался кустарник, готовый укрыть их в случае чего. В самой, пожалуй, густой заросли остановились. Отсюда просматривался тот путь, которым они только что шли, вот и выходило, что здесь самое удобное место, если надо проследить, не следует ли за ними погоня.
Дело в том, что в этих местах уйти пешком от всадника невозможно. Лучшим вариантом было бы запутать следы, чему они и посвятили остаток ночи. То есть возвращались той же дорогой, которой пришли, но потом свернули с неё, когда путь их пролегал по каменистому склону и, переходя с одной голой плиты на другую, отклонились вправо настолько далеко, насколько этот крайне неудобный для лошадей участок им позволил. Четыре пары босых ног на камне следов не оставляют — на это и делался расчёт. А тут, у ручья, они просто подстраховались. И вот, просидев на одном месте полдня, пришли к выводу, что степняки ищут их действительно вдоль своего старого следа. Того, который оставили, доставляя в стойбище пленницу.
* * *Лаура оказалась сильно избита. Синяки от ударов рукой и рубцы, оставленные плетью, говорили о том, что её долго и настойчиво убеждали смириться с участью пленницы. Тем не менее, увечий не наносили, видимо полагая, что рано или поздно добьются от неё смирения. Их интересовала дорога вокруг болот, которую они, собственно, и отыскали. Если бы разведчики не встретили дозорный наряд амазонок — вышли бы к стройке будущей крепости, тогда поисковую задачу можно было считать выполненной.
Но сбежавшая за помощью напарница — это опасно. Может привести подмогу, и что тогда? А степняков — всего десяток. Вот и прервали они так удачно начавшуюся разведку, не будучи уверенными в том, что всё выяснили до конца. Поэтому и берегли свою добычу, что надеялись на получение от неё нужной информации. А когда добрались до места, выяснилось, что другие десятки, направленные искать те же самые пути на юг, в Заболотье, всё еще не вернулись из поиска, и сам Доги-бей — их командир, тоже.
Из слышанных фраз пленница мало что поняла, кроме того, что каган Арти их командиру, этому самому Доги-бею, приходится близким родственником и доверяет как самому себе. Эта мысль в разговорах прозвучала несколько раз.
Кормили сытно, а в паре случаев, когда мужчины пытались использовать её не только в качестве источника ценной информации, привели к летальным исходам среди сластолюбцев. Как это было проделано — Базиль не расспрашивал. Неудобно как-то про такое речь заводить с бедной женщиной, на которой сейчас сплошные примочки и компрессы.
Странно как-то изменилось его отношение к этим амазонкам. Раньше в его представлении они были обворожительно опасными и поэтично воинственными созданиями, не похожими на привычных и будничных соотечественниц. А сейчас он видит в них таких же слабых и зависимых от мужчин созданий, нежных, заботливых, уязвимых, но несогласных терпеть обиду. Такое вот малюсенькое отличие. Базиль восхищен сильнее, чем озадачен.
Вот и сейчас Чум аккуратно разбирает сбившиеся в воронье гнездо волосы спасённой, что-то ласковое шепчет ей на ушко, а сама она только что не мурлычет. Зажмурила глаза и, кажется, беззвучно плачет. Видимо напряжение последних дней только-только начинает её покидать.
* * *Погоня в видимости их укрытия так и не появилась. Значит, уловка на камнях удалась. А то пришлось бы принимать бой — они тут как раз подготовились к тому, чтобы из засады проредить ряды преследователей. В этом случае на их стороне была бы внезапность и пара прицельных выстрелов из арбалета. Это всё-таки не встреча с конными воинами в чистом поле.
