Терри Пратчетт - Вор времени
– Хвост, значит, виляйт? – едва слышно повторил доктор Хопкинс.- Гмм… Вообще-то господин Джереми, как правило, обходится без слуг. Последнему своему помощнику он запустил часами в голову.
– Правда, фэр?
– Гмм, а тебе в голову он часами не бросался?
– Найн, фэр. Он выглядейт вполне нормально,- сказал Игорь, человек с четырьмя большими пальцами и швом вокруг шеи. Он открыл дверь в мастерскую.- Герр мафтер, к вам приходийт доктор Хопкинф. Я при-готовляйт чай, фэр.
Джереми, вытянувшись в струнку, сидел за столом. Глаза его и правда горели.
– А, доктор! – воскликнул он.- Как любезно с вашей стороны навестить меня!
Доктор Хопкинс окинул взглядом мастерскую.
Он заметил явные изменения. Чуть сбоку на подставке стоял достаточно большой кусок оштукатуренной стены, весь испещренный карандашными надписями и эскизами. Верстаки, на которых обычно лежали часы, пребывающие на разных этапах сборки, сейчас были завалены обломками кристаллов и толстыми стеклянными панелями. Очень сильно пахло кислотой.
– Гмм… Что-то новенькое? – спросил доктор Хопкинс.
– Да, доктор. Я исследовал свойства некоторых сверхплотных кристаллов,- ответил Джереми.
Доктор Хопкинс вздохнул с облегчением.
– А, геология. Прекрасное хобби, прекрасное! Очень рад. Знаешь, постоянно думать только о часах – это крайне вредно,- бодро, с легким оттенком надежды добавил он.
Лоб Джереми покрылся морщинками, так, словно мозг, скрывающийся за ним, попытался объять эту странную и доселе неведомую концепцию.
– Да,- сказал наконец Джереми.- Доктор, а вы знаете, что октират меди вибрирует с частотой ровно два миллиона четыреста тысяч семьдесят восемь колебаний в секунду?
– Так часто? – изумился доктор Хопкинс.- Ну и ну.
– Именно так. А луч света, проходящий через естественную призму октивиумного кварца, расщепляется только на три цвета.
– Поразительно,- признал доктор Хопкинс, подумав про себя, что Джереми выглядит более-менее и вообще-то могло быть куда хуже.- Гмм… Мне кажется или здесь действительно пахнет чем-то… острым?
– Канализация,- пояснил Джереми.- Мы чистили трубы. Кислотой. Поэтому нам понадобилась кислота. Чтобы прочистить канализацию.
– Канализацию, значит?
Доктор Хопкинс заморгал. В мире канализации он чувствовал себя неуверенно. Вдруг раздался треск, и п щели под кухонной дверью замерцал голубоватый сие т.
– Твой слуга, гм, Игорь…- вспомнил доктор Хоп-нинс.- С ним все в порядке?
– Да, доктор, спасибо, что поинтересовались. Кста-ти, он из Убервальда.
– О. Большая страна… Убервальд. Очень большая.- Больше об Убервальде доктор почти ничего не знал. Он нервно откашлялся и добавил: – Я слышал, там встречаются несколько странные люди.
– Игорь говорит, что никогда не имел с такими людьми ничего общего,- спокойным тоном уверил Джереми.
– Отлично, отлично. Очень хорошо,- обрадовался доктор. Застывшая на губах Джереми улыбка начинала действовать ему на нервы.- Я, гм, заметил много швов и шрамов на его теле.
– Да, это этническое.
– Этническое, значит?
Доктор Хопкинс сразу успокоился. Он относился к тем людям, которые в любом человеке видят что-то хорошее. Просто… город очень изменился по сравнению с тем, каким был в его, доктора Хопкинса, детстве. Появились всякие гномы, тролли, големы и даже зомби. Конечно, доктору Хопкинсу нравилось далеко не все, что происходило в городе, но многое было, так сказать, этническим, а возражать против этого просто глупо, вот он и не возражал. Назвав проблему этнической ты словно бы решал ее, сделав вид, что если она и существует, то не здесь и не сейчас.
Свет под дверью погас. Через мгновение появился Игорь с двумя чашками чая на подносе.
Доктор не мог не признать, что чай был отличным, но от паров кислоты в воздухе слегка слезились глаза.
– Г мм, а как продвигается работа над новыми навигационными таблицами? – спросил он.
– Имбирное печенье, фэр? – раздался над его ухом голос Игоря.
– О, э… Да, конечно. Очень вкусно, герр Игорь.
– Бери фразу два, фэр.
– Благодарю,- произнес доктор Хопкинс, осыпав окрестности крошками.- Итак, навигационные таблицы,- повторил он.
– Боюсь, тут мне почти нечем похвастаться,- сказал Джереми.- Я был слишком занят изучением свойств кристаллов.
– Да-да, ты говорил. Мы, конечно, благодарны за каждую минуту, которую ты счел должным потратить на наши затеи,- поспешно промолвил доктор Хопкинс.- А еще позволь, гм, заметить, мне очень приятно видеть, что ты нашел новое увлечение. Слишком сильная сосредоточенность на одном, гм, предмете способствует развитию всяких дурных мыслей.
– Я принимаю лекарство,- напомнил Джереми.
– Да, конечно. Э… кстати, я как раз проходил мимо аптеки…- Доктор Хопкинс достал из кармана большой, завернутый в бумагу флакон.
– Спасибо.- Джереми показал на полку за своей спиной.- Как видите, лекарство почти кончилось.
– Да, я так и предположил,- поддакнул доктор Хопкинс таким тоном, словно часовщики и не думали следить за уровнем жидкости в стоявшей на полке бутылке.- Ну, мне пора. Очень рад, что ты увлекся кристаллами. В детстве я коллекционировал бабочек. 11рекрасно, когда у тебя есть хобби. Я был счастлив, словно маленький жаворонок, стоило только взять в руки морилку и сачок.
Джереми по-прежнему улыбался. В его улыбке бы-ло что-то стеклянное.
Доктор Хопкинс залпом допил чай и поставил чашку на блюдце.
– Что ж, мне действительно пора уходить,- пробормотал он.- Так много дел. Не хочу отвлекать тебя от работы. Кристаллы, значит? Просто чудесно. Такие красивые.
– Вы так считаете? – спросил Джереми. И вдруг задумался, как будто решая какую-то незначительную проблему.- Ах да. Игра света. Его образы.
– Блестючие такие,- добавил доктор Хопкинс.
Игорь поджидал доктора Хопкинса у входной двери. Он кивнул.
– Гмм… Ты уверен насчет лекарства? – шепотом спросил доктор Хопкинс.
– Йа, фэр. Цвай раз в день глотайт ложка ф верхом.
– Отлично. Иногда он становится немного… э… плохо ладит с людьми, в общем.
– Йа, фэр?
– У него, гм, легкий крен насчет точности.
– Йа, фэр.
– Что в целом совсем неплохо. Точность прекрасна,- промолвил доктор Хопкинс и понюхал воздух.- До определенного момента, конечно. Всего тебе доброго.
– И тебе того же, фэр.
Когда Игорь вернулся в мастерскую, Джереми осторожно наливал лекарство в ложку. Когда ложка наполнилась, он опорожнил ее в раковину.
– Меня проверяют, понимаешь? Думают, я не замечаю.
– Уверен, они желайт только добра, фэр.
– Увы, но я теряю ясность мысли, когда принимаю лекарство,- сказал Джереми.- Без него я гораздо лучше себя чувствую, как мне кажется. Это лекарство меня замедляет. Я начинаю отставать.
