Вероника Иванова - Вернуться и вернуть
— Доктор? — Дэриен растерянно тряхнул головой. — Какой ещё доктор?
— Кто-то осенью жаловался, как ему плохо, бедняжке. А теперь что? В кусты? Ну нет, не получится! Ищущий да обрящет, просящий да... Нарвётся на исполнение своих просьб. Главное, обеспечить необходимые для работы условия!
— Какой работы? Какие условия? — кажется, принц испугался. Я бы на его месте тоже струсил. Особенно зная, что «доктор» ещё не заслужил право так себя именовать.
— Тихое место и отсутствие свидетелей. Подойдёт Ваша спальня, например. Там, надеюсь, немноголюдно?
— С чего ты взял... — лёгкий румянец на щеках. Ай-вэй, Твоё Высочество, ну зачем быть таким скромным? Здесь все свои, все взрослые люди.
— Я ничего ещё не брал! Там кто-нибудь есть?
— Никого.
— И славно! Значит, перемещаемся в спальню!
Оставив Борга на страже за дверьми упомянутой комнаты, я строго приказал его высочеству:
— Раздевайтесь!
Дэриен оторопел окончательно.
— Зачем?
— Можно подумать, Вас никогда не лечили! Или думаете, что мне интересно посмотреть, как Вы выглядите без одежды? Спешу огорчить: голое мужское тело мне хорошо знакомо. Как, впрочем, и женское.
— Очень смешно! — фыркает принц. Почти оскорблённо.
— Я не шутил, Ваше Высочество. Мне необходимо, чтобы Вы... оголились. Исключительно для удобства — и моего, и своего. Если мои требования вызывают у Вас неловкость... Я тоже могу раздеться. И господин Хиэмайэ не откажется, — подмигиваю начинающему рдеть эльфу.
— Н-не надо! — наверное, Дэриен представил, какие мысли возникнут у возможных зрителей происходящего. Я тоже представил. А что, очень даже мило. Шикарно, я бы сказал. Если соединить серебро волос Мэя, картинку у меня на спине и золотистый шёлк простыней под принцем... Пожалуй, следует пригласить живописца, который запечатлеет сию красоту для потомков. Или кузена пригласить — состряпает пару «миражей» и будет развлекать гостей на семейных праздниках. Семья будет довольна. Донельзя.
— Ну, как хотите... — делаю вид, что сожалею. Эльф, по моему настроению вовремя догадавшийся, что я всего лишь шучу, робко улыбается.
— Что ты собираешься делать? — наконец-то, правильный вопрос!
— Чинить Ваше Кружево, что же ещё?
— Ты... сможешь? — изумление, перетекающее в потрясение.
— Постараюсь. Конечно, ломать легче, чем строить, но... Да не дрожите Вы так, ваше высочество! Всё будет в наилучшем виде!
— Хотелось бы верить, — принц начинает избавляться от одежды.
— Верьте. Хуже не будет. Вот что, мальчик мой, — обращаюсь к Мэю. — Необходимо музыкальное сопровождение. И больному будет приятнее, и доктору легче. Устраивайся поудобнее и подбери несколько аккордов, пожалуйста!
— В каком стиле? — эльф потихоньку настраивается на рабочий лад.
— Стиле... — приходится задуматься. Очень серьёзный выбор. Что же меня устроит? — Ты когда-нибудь был на море?
— Да. На Юге.
— Нет, то море не подойдёт... Представь себе... Ковёр пепельной синевы. Сверху и снизу. Линия горизонта почти неразличима. Тяжёлые волны степенно и устало накатываются на берег. Мокрые камни скользят под ногами. Холодный ветер лениво раздумывает: дуть ему или упасть в объятия вод. Ни одной души вокруг, но здесь и сейчас нет пустоты. Ничто слилось со Всем в тягучем поцелуе любовников, давно уже ищущих в своих встречах не Страсть, а Прелесть Обыкновения. Ярких цветов нет, но они не нужны, потому что даже пепел способен быть РАЗНЫМ...
Тонкие пальцы коснулись струн лютни, и плавный, немного сонный ритм коснулся моего сознания.
— Да, именно так, — я взглянул на принца, стоящего посреди комнаты, в чём мать родила. — Может быть, ляжете? Я не собираюсь прыгать вокруг Вас!
Пока Дэриен (всё же, с некоторым беспокойством) располагался на собственной постели, я тоже слегка разоблачился: снял камзол и закатал рукава рубашки, чтобы не мешали. Потом натёр ладони свежеприготовленной мазью, основное назначение которой состояло в том, чтобы, тонким слоем покрыв кожу, не позволить ни одной капельке моего пота соприкоснуться с телом принца. Скажете: а как же... Лоб я тоже повязал шарфом. Во избежание. Мне предстоял долгий и кропотливый процесс, во время которого отвлекаться... не то, чтобы нельзя, но — крайне нежелательно: можно упустить настроение, а настроение — это такая вещь...
«Готов?...»
Наверное.
С сомнением оглядываю распростёртое передо мной тело. Уж принц-то, точно... готов. К самому худшему, полагаю. Извращенец. Так бы и... Отшлёпал хворостиной. По всем мягким местам.
— Глаза можете закрыть, Ваше Высочество. Зримых чудес не ожидается.
— А какие ожидаются? — он ещё и подшучивает.
— Разные. Но для ценителей, а не любителей... Всё, не отвлекайте меня!
«Ах, как мило вы смотритесь вместе...»
Твоих насмешек мне только не хватало! Мы — НЕ ВМЕСТЕ, мы — ПО ОТДЕЛЬНОСТИ!
«Уж и посмеяться нельзя...» — ворчливый укор.
Смейся на здоровье! Но чуть позже, ладно? Сейчас мы будем заниматься делом... От тебя требуется примерно то же самое, что и в Мираке. Помнишь? Парочка «проплешин».
«Как не помнить... Только вовсе не парочка — что, считать разучился?... По одной на каждый палец...»
Как скажешь.
В этот раз я не мог полностью отдать на откуп Мантии упражнения с Пустотой, потому что Кружево человека — совсем не то же самое, что Кружево заклинания. Да, основные принципы построения одни и те же, только вы когда-нибудь видели два одинаковых и, что особенно важно, обладающих одинаковой ценностью стихотворения? И я не видел. Так же и с Кружевами: если чары в большинстве своём являются плоской картинкой (исключения, кстати, выводят волшбу на качественно иную, более высокую ступень), рисунок, спрятанный в человеческом теле, объёмен. Пожалуй, можно сравнить его с птичьей клеткой, прутья которой переплетены прихотливым узором... Да, именно так. Поэтому при «штопке» повреждений очень важно не задеть близлежащие Нити, дабы не навредить, желая добра.
Моя задача — даже в этом смысле — была проще обычной починки: замкнуть Оконечные Узлы. Во-первых, эти самые Узлы располагаются во внешней части Кружева, и до них легко добраться, во-вторых, Нити, неряшливо оторванные в своё время Герисом, также направлены вовне, и я смело могу собрать их в горсть, чтобы...
«Ну, не в горсть, конечно — не упрощай!...» — напоминает Мантия.
Я помню, драгоценная.
«Как ты меня назвал?...» — трогательное удивление.
Драгоценная. Если не нравится, я могу...
«Нравится!... И даже очень...»
Тогда в чём проблема?
«Ты собираешься до позднего вечера наслаждаться музыкой или всё же выполнишь свой Долг?...»
