Александра Петровская - Клятва Мерлина
– Нет, и прекрасно без этого обхожусь.
– Тогда слушай. Притащил он сюда какую-то продажную девку. Они же думают, что это не дом, где я живу, а притон какой-то! А девка не простая оказалась. Вымотала этого молокососа (много ли ему надо?) и ходу отсюда! Все денежки этого дурачка, ясное дело, с собой прихватила. Только по своей природной тупости (баба же, чего еще от нее ожидать?) прибежала она именно сюда, в драконюшню. Красавчик в тот день не то голодный был, не то просто злой, короче, сожрал он ее.
– Гарри, ты так спокойно говоришь о том, что дракон съел человека? – ужаснулась Мэри-Джейн. – И не жалко ее?
– Чего ее жалеть? Во-первых, баба, во-вторых, продажная, в-третьих, вороватая. Но фишка не в этом. Красавчик-то ее не просто сожрал, а вместе с кошельком этого похотливого дурачка. Вот он потом неделю драконий навоз и разгребал. Говорил еще, «деньги не пахнут». Глупо! Еще как воняли, можешь мне поверить!
– Только денег нашлось меньше половины, – дополнил рассказ Гарри юноша. – Не иначе, старый козел там порылся.
– И не думал даже! Красавчик их просто переварил, во как!
– Не может дракон золото переварить! Точно, Гарри, ты мои денежки спер!
– А нечего водить в мой дом всяких шлюх! Да еще и без спроса!
– Сатана тебя за это накажет, – пообещал парень.
– Ты кто такой, что поминаешь Его? – взвился старик. – Ты же христианин!
– И что? Разве христиане не верят в Сатану?
– Стоп! – приказала Мэри-Джейн. – Нечего тут разводить религиозные распри!
– И то верно, – согласился с ней юноша. – Ты, Гарри, мне вот что лучше скажи: Джозефа давно видел?
– Понятия не имею, кто такой Джозеф.
– Я вообще-то тоже. Но, если вдруг вас познакомят, передай ему, что за него награду назначили.
– Большую? – заинтересовался Гарри.
– Не знаю. Мне-то зачем? Я его выдавать не собираюсь.
– Кто назначил награду? – обеспокоилась ведьма.
– Магистр, конечно. Кто еще имеет такое право? Глупый вопрос!
– Баба, – пояснил старик. – Ничего не знает, ничего не понимает.
– Кстати, откуда она тут взялась? Кто ты такая? Отвечай!
Парень попытался шагнуть к ней, но дракон схватил его зубами за одежду и настойчиво потянул обратно, подставляя второе крыло.
– Ты чего это раскомандовался в моем доме? – прикрикнул на юношу Гарри. – Кого хочу, того и приглашаю! А тебе до моих гостей и дела-то никакого быть не должно!
– Прости, Гарри, это я не подумавши ляпнул. Просто удивился, что незнакомая ведьма возле моего Засранца. То есть возле твоего Красавчика, конечно. И, кстати, я не вижу на ней знака дракона. Может, ты белая?
– Ну, белая, и что?
– Да ничего. Просто удивительно. Драконы, вообще-то – атрибут черной магии. Хотя, конечно, сейчас уже есть и белые повелители драконов. Пока что неофициально, но есть.
– А ты поменьше болтай, – посоветовал старый маг. – И вообще, иди уже отсюда. Надоел.
– Пока, Засранец! – попрощался с драконом юноша. – Ну, и вам тоже счастливо оставаться!
– Сестрице своей привет передавай! – попросил Гарри. – Скажи, помогло старику ее зелье. А ты, баба, возвращайся в свою комнату. И не вылезай оттуда, если помереть не торопишься!
* * *Драконы делят людей на три категории – повелители, еда и остальные, с которыми пока, до поры до времени, непонятно. Едой считаются те, кто их боится, повелителями – те, кому они подчиняются. У каждого дракона свой характер, но, несмотря на это, если один из них признал кого-то повелителем, остальные, скорее всего, воспримут этого человека точно так же. А тех, кого сочли едой, необязательно съедают сразу, ведь драконы иногда бывают и сытыми.
Человек, зачисленный ими в ту или иную категорию, как правило, в ней и остается. Хотя исключения редко, но случаются. Если дракон очень голоден, едой становится повелитель (хищник есть хищник, с этим ничего не поделать). Если же повелитель приказывает сытому дракону не считать кого-то едой, тот почти всегда подчиняется.
Дракон, которого старый Гарри полагал своей собственностью (у зверя была иная точка зрения на этот счет), повелителями признавал троих – самого Гарри, которого он мысленно называл старым повелителем, Джозефа (средний повелитель) и юного повелителя, которому он не просто подчинялся, а, можно сказать, любил, насколько это чувство присуще огнедышащим рептилиям.
Когда средний повелитель вошел в драконюшню со своей самкой, та поначалу не проявила ни малейших признаков страха, и сэр Баннистер решил, что она – повелитель. Но оказалось, что она просто плохо видит в темноте, потому что как только он зажег факел, она сразу же упала бездыханная. Правда, перед этим успела поблагодарить, значит, не очень испугалась. С другой стороны, от нее отчетливо пахло страхом, а раз так – все-таки еда. Но пока рядом с ней повелитель, она неприкосновенна.
Утром следующего дня сэр Баннистер спал, и снился ему полет, на его спине сидел юный повелитель, и они пикировали на корабль контрабандистов, стоявший под разгрузкой в какой-то маленькой бухточке. Драконов часто привлекали к патрулированию побережья, это занятие сэру Баннистеру очень нравилось. По-настоящему дракон счастлив только в полете. Едва он собрался сжечь паруса нарушителя, как вдруг по нему ударили корабельные пушки, и от их грохота дракон проснулся. Выяснилось, что грохочут не пушки, а все та же самка. Она зачем-то барабанит в запертую дверь.
Сэр Баннистер немного на нее обиделся, ведь такой приятный сон был прерван! А самка уверенно шла прямо к нему, и страхом от нее совсем не пахло. Нет, не еда, решил дракон. Она подошла и начала его ощупывать. Он не имел ничего против, раз она не боится – значит, повелитель, а повелители могут его ощупывать хоть целый день.
Тут человеческая самка коснулась драконьей морды, и сразу его затопил исходящий от нее такой густой запах страха, точнее даже ужаса, что у него мгновенно пробудился охотничий инстинкт, перед которым не в силах устоять ни один уважающий себя хищник. Но есть самку нельзя, вспомнил сэр Баннистер. Когда он один раз это сделал, юный повелитель очень его ругал. У дракона сложилось впечатление, что повелителя волнует не сама по себе самка, а какой-то предмет под названием «кошелек», но в такие тонкости дракон вникать не стал. Нельзя так нельзя. Можно ведь просто поохотиться, а есть добычу необязательно.
Дракон откинул голову назад и приготовился исторгнуть пламя. Человеческая самка на некоторое время застыла на месте, и ему пришлось подождать. Наконец, она прыгнула в сторону, и он выпустил струю огня на то место, где она только что стояла. Как только она снова отскочила, он еще раз тщательно выжег место, где ее уже не было. Ему это развлечение нравилось, а ее мнением он не интересовался, но на этом охоту пришлось прервать – появился старший повелитель и заорал, что это не еда, а еще помянул имя среднего повелителя. Он явно был чем-то недоволен, и дракон не хотел расстраивать его еще больше.
