Маргит Сандему - Крылья черного ворона
Может ли быть душа более неприкаянной? Вырванная с корнем из родной почвы, бездомная, заброшенная в пустое пространство…
И теперь он пытается сделать это? Но кто, как не он, позаботится о Петере? Мира? Но она ничего не сможет сделать.
Один только Хейке мог спасти теперь жизнерадостного Петера.
К горлу подступил комок, он с трудом сглотнул слюну, думая о том видении, которое так напугало его.
Тело его напряглось, внимание заострилось до предела.
И вслед за этим его наполнило мягкое, спокойное тепло.
Кто-то был рядом с ним!
— Это ты, Скиталец во тьме? — прошептал он, замерев на месте от напряжения.
Кто-то положил руку на его плечо, но Хейке не испугался. Это была добрая сила. Он не видел руки, поскольку его сверхчувственные способности еще не были достаточно развиты.
Но он слышал голос, низкий и теплый, который говорил на языке, очень похожем на тот, на котором много лет назад Сёльве рассказывал ему истории о Людях Льда. Тот язык назывался шведским. Этот же язык был так на него похож, что он без труда понимал его.
— Нет, Хейке Линд из рода Людей Льда. Твой Скиталец во тьме не может до тебя добраться, ему нужно выполнять свою задачу. Но ты не один. Перед тобой стоит трудная задача. Слишком трудная, чтобы юноша мог справиться с ней в одиночку. Мы не можем одолеть здешние силы зла, потому что не можем добраться до них. Но мы можем действовать через тебя, если ты достаточно силен и бесстрашен.
Хейке кивнул.
— Спасибо, — пробормотал он. — Мне рассказывали, что моя прародительница Виллему получала помощь от умерших «меченых» Людей Льда, отстаивающих доброе начало, и я понял, что со мной происходит то же самое. Кто вы?
— Нас трое, в нас сосредоточены важнейшие силы для выполнения этой задачи. Ты наверняка слышал о нас.
— Ты… Тенгель Добрый?
— Да, это так. Со мною Суль, которая любила вставлять палки в колеса безжалостным женщинам, а также Mар, который знал все о слабых и сильных сторонах зла. Пойдем же! Мы пришли, чтобы поддержать тебя. Но тебе не следует ожидать от нас чего-то большего. Тебе придется думать и действовать самому. Будь осторожен, чтобы она не соблазнила тебя!
После этого рука исчезла. Хейке опять остался один на лугу.
Он трижды глубоко вздохнул и направился к крепости.
Петер чувствовал себя на седьмом небе. Он сидел за столом, накрытым в зале, вместе с двумя женщинами, княгиней Феодорой и юной, испуганной Николой. Еда казалась ему безвкусной, как сухая трава, но в своем экзальтированном состоянии он не замечал ее странного привкуса и сухости во рту.
Княгиня Феодора болтала без умолку, восхищаясь начитанностью и образованностью своего гостя.
Петер приводил ей множество литературных цитат и глубокомысленных комментариев. Во всяком случае, он считал их глубокомысленными.
Он хотел во что бы то ни стало произвести впечатление на молчаливую Николу.
Ловя за столом ее взгляд, он ободряюще улыбался ей. Ведь когда они на миг остались одни сразу после его прихода, она схватила его за руку и прошептала, глядя на него испуганными, как у лани, глазами:
— Увезите меня отсюда, прошу вас! Она… она колдунья и держит меня здесь как пленницу. Я не могу сама освободиться, я заколдована!
И Петер торжественно пообещал спасти ее. И когда она с благодарностью посмотрела на него, незадачливый студент из Вены почувствовал, как грудь его распирает от рыцарской гордости.
Феодоре явно не нравилось, что он явился к ним, хотя она и вела себя с ним приветливо. Ей было это не по вкусу! Она видела в нем врага — опасного и сильного врага.
Никола же чувствовала себя в безопасности: он не мог уйти без нее!
Время от времени его мучили угрызения совести: ведь он улизнул с постоялого двора, когда Хейке не видел его.
Хейке запретил ему искать Николу — во всяком случае, в одиночку. Они должны были вместе придумать план спасения несчастного ребенка.
Но у Петера не было времени ждать Хейке. В нем пылал огонь любви, ему просто не сиделось на месте. И он побежал через луга, словно кто-то гнался за ним по пятам, туда, куда указала ему служанка.
С какой мольбой смотрела на него эта маленькая служанка! Словно ей не хотелось, чтобы он отправлялся к Николе. Конечно, она была влюблена в него. Бедная девушка! Бедная Мира, которая в открытую домогается его. Но он не может принудить себя увлечься кем-то из них.
Тот, кто однажды увидел Николу, не станет смотреть на других девушек.
Слава Богу, что Хейке не успел рассмотреть ее в тот вечер! Иначе эта добрая душа была бы так несчастна! Ведь было совершенно ясно, что Никола смотрит только на Петера!
Вошел тощий, как скелет, кучер и что-то шепнул княгине. В ее глазах загорелся страх, и она произнесла что-то сердито и вопросительно на своем языке. Вид у кучера был угрюмый, и он не сразу ответил ей. Но потом она улыбнулась. И улыбка эта не была доброй. Улыбка ее была наполнена долгожданным триумфом. И она быстро кивнула кучеру.
Потом она повернулась к молодым людям и мягко произнесла по-немецки, которым хорошо владели обе дамы:
— Прибыл гость, которым я должна заняться. Дорогая Никола, будь добра, пройди с Петером в рыцарский зал и расскажи ему об истории замка!
В глазах Николы появился страх.
— Хорошо, тетя Феодора, — сказала она.
Она быстро взяла Петера за руку и повела его в большой, мрачный зал, потолок которого подпирали тяжелые, темные балки.
На миг Никола прижалась к нему.
— Я рада, что пришел именно ты, а не твой уродливый приятель.
Заметив, что ее слова наполняют его буйной радостью, Петер почувствовал себя изменником по отношению к Хейке.
— Хейке прекрасный парень, — виновато пробормотал он.
Она передернула плечами.
— У него такая жуткая внешность! Такая отвратительная! А ты, Петер, просто красавец!
Он обнял ее и посмотрел в ее молящие глаза.
— Мы все вчетвером покинем Таргул Штрегешти! Ты, я, Хейке и Мира. Она всхлипнула.
— Только мы с тобой! Только ты и я!
— Да, те двое сами найдут дорогу отсюда, — согласился он. — Только бы мне удалось увезти тебя отсюда!
— Попробуй, Петер! Я знаю, что у тебя это получится!
— Может быть, убежим прямо сейчас?
— Нет, это нельзя. Кучер дежурит у ворот. Но ночью, на рассвете, когда все будут спать…
Петер был просто опьянен. Мысль о том, что ему, Мире и Хейке нельзя оставаться здесь так долго, показалась ему несущественной в сравнении с мыслью о спасении Николы.
Петер мало что узнал об истории крепости. Молодые люди были всецело заняты друг другом. Они сидели на скамейке и строили планы на будущее, нежно прикасаясь друг к другу кончиками пальцев и губами — и взгляды их были более откровенными, чем их прикосновения.
