Терри Гудкайнд - Закон девяток
А он взял и оттолкнул ее. Вот что обидно…
Снова и снова он мысленно возвращался к тому разговору. Что он сказал бы ей, будь у него такая возможность? Какие привел бы аргументы? Он предложил бы ей поставить себя на его место. Что бы она подумала, если бы Алекс ни с того ни с сего появился в ее мире и заявил: дескать, когда я наговариваю слова в некую металлическую коробочку, люди в любом конце света могут их услышать. Как бы она отнеслась к новости, что в его мире можно летать в металлических трубах на высоте десятков тысяч футов над землей? Один за другим приходили ему на ум примеры, которые наверняка показались бы ей невероятными. Вот если бы он, точь-в-точь как она, стал ей такое рассказывать, она бы с ходу ему поверила?
Ему снова стало не по себе: ведь он выстраивал весь этот внутренний монолог на полном серьезе, словно все, что она рассказала ему, — чистая правда! А может, она всего лишь пытается его облапошить?
Сколько хотелось сказать, о скольком спросить… Иногда слова Джекс звучали до того здраво, что так просто от них не отмахнешься, однако в целом вся эта история не выдерживала никакой критики. «Другие миры». Кому она пытается задурить голову? Не бывает «других миров», и точка.
Неужели она всерьез полагала, что он поверит, будто некие кудесники, скажем, сварили магическое зелье и телепортировали Джекс в универмаг «Риджент-центр»? А еще одна шайка колдунов ухитрилась позвонить ему на мобильник из параллельной вселенной? Или с другой планеты. Другого измерения. И тому подобное.
Но если в ее россказни невозможно поверить, то зачем же Алекс разбил свой мобильник?
Он понимал: с ней надо поговорить. Не было в мире — или в обоих мирах, если она не врет, — другого человека, беседа с которым была ему так необходима.
А если его водят за нос, тогда откуда она столько знает про него? Например, что Алекс не помнит сновидений? Пугающий вопрос. Конечно, Джекс могла попросту ткнуть наудачу… В конце концов, наверняка найдется множество людей, которые тоже не запоминают сны.
Или она действительно это знала?
Нет, все-таки это какое-то мошенничество. Есть, к примеру, фокусники, которые умеют заставить свою ассистентку — или слона, или даже самолет — исчезнуть. И пусть они преподносят свой трюк предельно убедительно, Алекс знал, что это невозможно. Фокус в чистом виде.
Такие «чудеса» всегда казались ему бесчестной насмешкой над законами природы. Наверное, потому он и не любил цирковые фокусы, а волшебства — всамделишного и подлинного — попросту не существовало. Может быть, именно поэтому он никогда не уставал изображать красоту мира.
Но с какой стати Джекс взялась бы его дурачить? В чем ее мотив? Какая ей от этого выгода?
На ум пришли полсотни тысяч акров.
Алексу не давали покоя подозрения: он столкнулся с мошенничеством, его пытаются лишить прав наследования. Такой земельный участок стоит целое состояние.
Джекс заявила, что через зеркало увидела, как некий человек пожаловал в художественный салон и обезобразил его картины. Но разве не проще объяснить это действиями напарника? Да, это деяние обошлось им в огромную для жуликов сумму, но если они в самом деле охотятся за его землей, расходы на картины показались бы грошовыми затратами в сравнении с наследством, стоимость которого наверняка исчисляется миллионами долларов.
Такой мотив с легкостью объяснял ее россказни о других мирах, людях иного сорта, о собственных волшебных способностях… Нет, за кого эта Джекс его принимает? Подумать только: она, видите ли, волшебница! Совсем за идиота его держит… Неужели и вправду надеялась, что Алекс ей поверит?
А ведь поверил же.
Да-да, поверил, несмотря ни на что. Алекс и сам не мог объяснить почему, однако он ей верил. Что-то в ней было эдакое. Не просто искренность, но всамделишное отчаяние.
Она или самая ловкая мошенница в истории, или действительно человек другого сорта, рожденный в другом мире. То есть или уловка, или настоящая правда — иного объяснения в голову не приходит. Все свелось к выбору из двух вариантов, и это сводило его с ума.
Если она не врет, тогда получается, что его отец, погибший в автокатастрофе, мог и впрямь стать жертвой преднамеренного убийства, а проблемы с головой у матери никакого отношения не имеют к естественным причинам вроде инсульта, как считали врачи. Если Джекс говорит правду, это означает, что творится нечто крайне серьезное.
А он, вместо того чтобы признаться, что поверил, или хотя бы вместо того чтобы выслушать, — взял и отпугнул ее. Сейчас Алекс кусал себе локти, но в тот момент ничего не мог с собой поделать.
Может, он подсознательно боялся оказаться в дураках? Опасался выставить себя простофилей, которого облапошила красивая женщина? Разве не так работают мошенники? Ловят простаков на соблазнительную приманку, с помощью красавиц внушают что угодно, заставляют делать неимоверные глупости?
И все же он ей верил.
Коль скоро Джекс не было рядом, Алекс решил, что прямо сейчас, не откладывая, следует поговорить с дедом. А вдруг именно Бен, как бы странно это ни звучало, поможет распутать тугой узел сомнений?
Алекс улыбнулся при мысли, что сейчас просветит Бена: оказывается, все дело не в семерке из числа «двадцать семь», а в девятке, в цифре, приводимой в движение тройками. То-то дед изумится! К подобным разговорам Бен относился очень серьезно. Может статься, он даже сумеет встроить это объяснение в некий разумный контекст.
Свернув на Атлантик-стрит и двигаясь в сторону дома, Алекс приметил красные сполохи в небе. Через несколько кварталов стало ясно, что впереди пожар. Да, там явно что-то горело, и алое пламя подсвечивало столб жирного черного дыма.
Чем ближе Алекс подъезжал, тем крепче его пальцы стискивали руль. Неужели выходцы из другого мира уже пытаются обрушить на него беду, а может, даже убить?.. Он прибавил газу. Не терпелось попасть домой, убедиться, что там все в порядке, что горит где-то в другом месте. Все-таки в доме много полотен, причем ценных. Во всяком случае, для Алекса.
Заметив проблесковые огни в зеркале заднего вида, он притормозил. Мимо пронеслась карета «Скорой помощи». Алекса кольнула совесть: вот ведь озаботился судьбой картин, а не людей. Сгореть заживо! Он даже вообразить себе не мог такие муки.
Сглотнув ком в горле, Алекс свернул за угол, поддал газу, проскочил мимо домов, где во всех окнах горел свет, а люди стояли на лужайках, глядя в сторону пожара.
Судорогой свело спину, когда он понял, что горит дом деда.
Алекс дал по тормозам, резко сворачивая на обочину. Впрочем, не он один был такой: автомобили зевак уже запрудили мостовую.
