Терри Гудкайнд - Закон девяток
Джекс запнулась и обернулась к нему всем телом.
— Кстати, слово «шабаш» относится только к ведьмам — их тринадцать, — а не к волшебникам. Я даже представить боюсь, что получится, если в одном месте соберется чертова дюжина ведьм. У них, знаете ли, бешеный темперамент. Лучше радуйтесь, что они не могут сюда попасть, не то выпотрошили бы вас как рыбку, и все.
С этими словами она решительно зашагала прочь.
Алекс отчетливо понимал, что дал маху. Заступил за черту, о которой и не подозревал. Вернее, обязан был подозревать. Джекс хотела, чтобы он ее просто выслушал, попытался понять, поверить… Да, но как можно с ходу поверить в столь нелепую историю?
Официантка увидела, что Джекс направилась к выходу, и подошла к столику. Алекс вытащил стодолларовую бумажку — раз уж иных купюр у него с собой не имелось, — бросил на столешницу и сказал официантке, что сдачи не надо. Таких чаевых он в жизни не давал, ну да ладно. Расплатившись, он бросился через зал, лавируя между столами.
— Джекс, обождите! Пожалуйста!
Не замедляя хода, она скользнула через дверной проем и энергично зашагала по торговому пассажу; подол ее черного платья колыхался языком темного пламени.
— Джекс, простите… Послушайте, я ведь ничего об этом не знаю. Охотно признаю, виноват. Простите, а? Зря я так легкомысленно отнесся… это мне свойственно… но в самом деле, а как бы вы отреагировали, оказавшись на моем месте? Скажем, если бы я появился у вас и стал рассказывать, как мы завариваем чай?
Она не обращала внимания на его слова.
— Джекс, ну пожалуйста, не уходите.
Алекс пустился легкой рысью, силясь ее нагнать. Не оглядываясь, Джекс свернула в узкий, слабо освещенный коридор, ведущий к боковому выходу. Длинные путаные пряди светлых волос развевались за ее спиной. Светящаяся табличка с надписью «Выход» заливала коридорчик мутно-красным потусторонним светом.
Джекс оказалась у двери раньше Алекса, но тут резко к нему обернулась. Сейчас он был от Джекс на расстоянии вытянутой руки и при желании мог бы ее коснуться, однако шестое чувство подсказало, что этого делать ни в коем случае нельзя.
— Вы знаете, что означает имя Александр?
Алекс хотел что-то сказать, вновь принести извинения, уговорить остаться, но отчетливо понимал, что будет лучше ответить на вопрос и не отходить от заданной ею линии, чтобы не переступить некий порог — на сей раз уже навсегда.
— Ну… это означает «защитник людей»…
Она усмехнулась:
— Вот именно. Ответьте же: вы цените собственное имя? Тот смысл, который оно несет?
— А как вы думаете, отчего я свои работы, плоды моей страсти, подписываю полностью: «Александр»?
Несколько долгих секунд она смотрела ему в лицо, затем ее черты немного смягчились.
— Возможно, вы еще не совсем пропащий… Возможно, у нас всех еще есть надежда.
Джекс круто развернулась и распахнула дверь настежь. Не оглядываясь, она бросила через плечо:
— Помяните мои слова, Александр — защитник людей: ждите теперь беды.
Резкий дневной свет лился в коридор, превращая ее облик в непроницаемый силуэт, который огибали солнечные лучи.
Алекс протянул руку к захлопнувшейся двери. Толкнул створку и выбежал на пустую автостоянку. Здание окружал зеленый пояс деревьев. За травянистыми холмиками поджидали припаркованные машины, которые в сером свете затянутого облаками неба уже успели потерять прежний лоск.
Джекс нигде не было.
Он растерянно озирался, но кругом было тихо и безлюдно.
Как же так? Ведь она едва ли на секунду скрылась из глаз; могла опередить на полдесятка шагов, не больше… Звучит дико, но она попросту исчезла. Взяла — и прямо-таки испарилась.
Как и в прошлый раз.
Интересно, мать тоже видела подобные чудеса?
12
Алекс наконец заметил, что уже вечер и что он провел за рулем несколько часов. Его неприятно поразило, что, занятый своими мыслями, он даже не обратил внимания, что успело стемнеть.
В голове звучало эхо прощальных слов Джекс. Она сказала это всерьез? Или у нее тоже, как у Бена, присказка такая? А вдруг за вечным предостережением деда не просто привычка, а нечто большее? И хотя Бен ошибся — если верить Джекс, — насчет семерки, все же от истины он, как выяснилось, был недалек.
Разумеется, если Джекс сказала правду. Иначе Бен и правда всего лишь чудаковатый старик, как и считали большинство знакомых. Алекс, однако же, знал, что его дед — человек сильный и мудрый, закаленный годами службы в войсках особого назначения, где когда-то — задолго до появления Алекса на свет — занимался один Бог ведает чем.
Смутные обрывки биографии деда Алекс узнавал лишь из вторых рук, вскользь, из родительских разговоров. Время от времени дед надевал медали, которые обычно убирал подальше от чужих глаз. Пару раз случалось, что в телефонных разговорах он, обращаясь к невидимому собеседнику, непривычно часто повторял «сэр». При этом дед улыбался своей характерной отсутствующей улыбкой и благодарил человека на том конце провода за звонок и сообщение. Но о своих военных делах Бен не рассказывал никогда — лишь небрежно отмахивался, бурча, что все это давно быльем поросло.
И все же Бену хотелось, чтобы внук усвоил уроки, которые он сам извлек из своего прошлого. Он был уверен: Алексу важно знать то, чему его мало кто мог научить. Дедовы наставления могли многое рассказать о характере самого учителя.
Алекс вновь задумался о предупреждении, услышанном от Джекс и родного деда.
Вся эта история ставила его в тупик. Ни в какие шаблоны она не укладывалась. Никто, даже дед, никогда не объяснял, как относиться к человеку, который якобы пришел из другого мира.
Принять рассказ Джекс всерьез? А не будет это выглядеть как-то глуповато? И все же ей хотелось верить. К тому же она явно в этом нуждалась. Алекс ломал голову над дилеммой: поверишь — окажешься в дураках; отмахнешься от того, что может оказаться истиной, — вызовешь пока что неясные, но кошмарные последствия.
Да, но все-таки: как такое может быть? Какие такие пришельцы из другого мира? Решительно невозможные сказки…
Тем не менее мать еще до Джекс предупреждала его о чем-то подобном. Как быть с этим? Этого просто так со счетов не сбросишь.
Ключ к разгадке — Джекс. Более того, сейчас Алексу казалось, что она ключ ко всей его жизни.
К этой девушке его тянуло с невиданной, поистине гипнотической силой. А ее проницательность и ум! Они делали Джекс еще красивее. Несмотря на таинственность и странные разговоры, Алексу было на редкость комфортно с ней. В Джекс чувствовалась та же трепетная внутренняя искра, что и в самом Алексе, — он видел это по глазам. Казалось, загляни поглубже — и душа Джекс окажется перед ним как на ладони.
