Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
— Почему?
— Не знаю. Так принято. Хотя муж у меня странный по меркам лойрио. Он занимается торговлей, женился на мне, дочери воина, не сидит на месте, предпочитает торговать, а не трясти медяки с крестьян…
— Мне сложно понять людей…
— Ну… посмотри на Диолата. Настоящий трайши, который проживает свое наследство, постоянно развлекается, ищет новых острых ощущений… а мой муж просто работает. С чьей‑то точки зрения он скучный…
— Вы, люди, такие странные….
— Да, безусловно. Пойдем домой?
— Да.
* * *Дом встретил их шумом и смехом детей.
— Мама!!!
— Мамочка!!!
На Аэле в трех сторон повисли мелкие существа, вопящие так, что Ааша недовольно заворчала и спряталась за Тайяну. Волчица твердо знала, что от детей надо держаться подальше, если тебе дорога шерсть. К сожалению, это не всегда удавалось, но…
— Родные мои!!!
Аэла обнимала детей, пытаясь одновременно поцеловать три чумазых личика, а со второго этажа уже спускалась полная женщина в строгом сером платье.
— Лойрио Лим, лойрио Риман, лара Аира, как вы себя ведете, позвольте спросить? Немедленно поприветствуйте матушку, как положено!
Дети скорчили недовольные гримаски, но потом мальчики склонились в поклонах, а девочка полуприсела.
— Мы рады видеть вас, госпожа матушка, после столь длительной разлуки…
Лайри улыбнулась, вмиг став лет на десять моложе.
— Ох, родные мои…
Дети не дослушали, опять повиснув у мамы на шее. Минут через пять старший, кажется, Лим, обратил внимание на Тайяну.
— Мама, а это кто?
— Это лайри Тайяна э´Лесс Риккэр. Она представительница одного из высоких родов нархи — ро и какое‑то время поживет у нас. Знакомьтесь.
Дети по очереди повторили тот же ритуал с поклонами и приседаниями. В Лесу такого не было, поэтому Тайяна склонила голову.
— Я рада нашему знакомству, юные лойрио, лара…
— А вы правда нархи — ро?
— Балбес, погляди на ее руки!
— А это ваша волчица?
— Да, я правда нархи — ро и это моя подруга, — честно ответила Яна.
— А как ее зовут?
— Ааша.
— А можно ее погладить? — девочка выглядела удивительно отважно.
Ааша обреченно прижала уши.
* * *Дети были заняты волчицей, а Яна и Аэла беседовали, удобно устроившись в саду.
— Я должна буду ходить к нему каждый день, несколько дней. Яна, я не выдержу…
— Это так больно?
— ты любила когда‑нибудь?
— Нет.
— Тогда ты вряд ли поймешь…
— Но ты любишь и детей, и мужа — разве нет?
— Не знаю. Это не любовь, нет. Они — часть меня, я не смогу жить, если их не будет. И в то же время…. когда Диолат смотрит на меня — все внутри сжимается, меня бросает то в жар, то в холод, хочется броситься ему на шею и утащить его в спальню — и в то же время, чтобы он обнял меня и не отпускал… это — любовь?
Вот на это Яна точно знала ответ.
— Нет.
— ? — Аэла выглядела искренне удивленной.
— Это одержимость. Но не любовь, нет. Подозреваю, что ты… не обижайся, ладно?
— Обещаю.
— Ты его не получила? Так?
— Я была тогда начинающей художницей. Рисовала на улице, за медяки… там он и заметил меня. Позвал с собой, поманил новым миром, сказал, что представит знати — и я согласилась. Что мне было терять?
— Честь? У вас же это связано?
Аэла нехорошо рассмеялась.
— Ох, Яна… Он хотел, да. Но я считала, что должна беречь себя до брака… представляешь?
— У нас это не так, но я могу тебя понять.
— Однажды… я пришла и застала его с другой. Я была в шоке. А он просто рассмеялся мне в лицо, сказав, что между ног у всех женщин одно и то же. И если я не… он предложил мне присоединиться.
Тайяна рыкнула не хуже Ааши.
— Жаль, что я об этом не знала! Скот!
Аэла пожала плечами.
— С его точки зрения, все правильно. Жизнь дана для того, чтобы получать удовольствие, а где, как — неважно. Совершенно неважно. Я убежала, но потом он еще попрекал меня зашоренностью, косностью мышления, неготовностью к развлечениям…
Мнение Тайяны о красавчике упало ниже низкого. Шет тоже был красив, но если бы он такое предложил…
Нет, инстинкт самосохранения у бывшего жениха был силен.
— ты ушла.
— и не пожалела. Мне было сложно, это было как наркотик. Хотелось к нему — до стиснутых зубов, до слез хотелось. Или чтобы он пришел и сказал, что ошибался. Я бы простила тогда… я бы и не такое простила, лишь бы вновь быть рядом, видеть его глаза, слышать голос! Я тогда говорила себе, что нельзя. Что надо прожить еще один день, а завтра я… или послезавтра. Наступал новый день и находились новые дела, а я все твердила себе, что потом и потом — и однажды встретила Диона. Сначала мне было больно, но прошло время и я смогла залечить эти раны.
— А сейчас этот тип решил их растравить?
— Возможно…
— Сволочь.
— Может быть…
— А что ему от тебя надо?
— А что ему может быть надо? Не знаю…
— не просто же так он пришел, спустя столько времени?
— Может быть, у него тоже самолюбие? Я ведь первая, кто ушел от него. И я счастлива. Для него теперь делом чести…
— Той самой?
— Возможно, — усмехнулась Аэла. — Так вот, он будет пытаться доказать всем, что он такой умный, замечательный, что я жалею, возможно, постарается получить то, что не получил десять лет назад… Четырехликий, как летит время!
Тайяна пожала плечами. Что‑то не вязалось в этом мотиве. Десять лет мужчина жил, не тужил, а теперь вдруг решил доказать, что у него самая толстая морковка Интара? Неубедительно. Но говорить об этом Аэле она не стала. Лайри и так потряхивало от признаний. Поэтому Тайяна решила напоить ее успокаивающим чаем и попробовать уложить спать. А сама она отвоюет Аашу у детей и погуляет с ней по городу. Надо же подумать о жизни?
* * *— Вставай, охламон!
Весс не церемонился с сыном. Шет подскочил от ласкового отцовского пинка и вытянулся по струночке.
— Отец…
— Собирайся.
— К — куда? Что?
— Пока — в восточное селение. Там посмотрим. Сам понимаешь, тут тебе жизни не будет.
Шет понимал. Не смеялись над ним только деревья. И то, иногда ему казалось…
— А что смотреть? Тут надо либо ехать за Тай — либо жениться.
— Ехать — это сложнее. Так что пока ты скроешься с глаз долой, а я буду подыскивать тебе невесту. Сам понимаешь…
Шет понимал. Кто ж из девушек захочет выйти замуж за посмешище? Чтобы свои же подружки на смех подняли? Одна сбежала, так вторая подобрала?
— Может, проще съездить?
— Куда?
Шет замялся. Кроме 'догнать' и 'схватить' в голову ничего не приходило. Весс хмыкнул.