Покорение вершин (СИ) - "Ludvig Normaien"

Как и впредь, орки из Железнозубых, как обычно, разорил набегом часть пограничных княжеств Ундино, Инзбург, и очень быстро оказались у Уминсара, где перерезали многих неподготовленных княжеских воинов и пробыли там некоторое время, требуемое им для овладения требуемой данью (выжившими людьми, железом, едой). Самые неистовые орки пришли к Бильдузурбару, и также потребовали подати. Но гномы отказались, и рассеяли их толпы собранным ополчением…

Граф Лотер Цай-Ваншу, из земель герцога Вардании, чтобы найти денег для долгого конфликта, который тянется вот уже 16 лет, обратился к банковскому дому Фольдштейн за крупным денежным займом. Это было бы не так удивительно, и никто даже не посмел бы сказать что-то или обсуждать (увы, в такое падшее время мы живём, что подобный факт падения благородных семей встречается повсеместно), если бы не тот факт, что он заложил как свои земли, (что ещё не были заложены), так и замок и регалии своего рода, рассчитывая что с помощью полученных средств он с лёгкостью выиграет войну. Соседи говорят, что он уже проиграл пару сражений, и граф стал «ну просто одержимым!» Родственники изучают вопрос обращения к священным орденам, дабы они помогли его признать недееспособным.

В Моране пропали жители трёх деревень, на границе с Чистым Лесом…

Объявление:

Почтенный метр Гунтберг Прохнов выставляет на приобретение достойными мужами города зеленокожих: малого вождя Скома и его детей крепких и откормленных 8 голов, 23 головы крепких охотников, 15 самок, 28 подростков обоих полов и сколько-то мелких, кои пригодны на мелкие работы на таскание тяжестей, кручение колеса механического, раздувание кузнечных мехов, быть водоносами, и прочее, а также для иных работ, где не смогут нанести вреда многого.

Послесловие к объявлению: По отдельности не продаются, только все разом. За каверзы, за испорченные рабами вещи после покупки оных метр Гунтберг претензии не принимает. На вопросы откуда в его руках оказалось столько зеленокожих — не отвечает. Обращаться в особняк «Анрихтер» или лавку «Диковины Гунтберга»

Сообщено Грюнхагеном

Типография братьев Бертольд, город Глаттершталь

Druckwerkstatt der Gebrüder Berthold, Stadt Glattersthal

ИНТЕРЛЮДИЯ

Обычный день греппенвегского беспризорника, то есть с одной из окраинных улочек Глаттершталя, складывался обычно следующим образом.

Первым делом проснуться в куче хлама самому и проверить товарищей, живы ли они и затем, дрожа от холода, пробежаться до площади города, пока светало, занять наиболее выгодные места, постаравшись отогнать других таких же или объединиться с ними против третьих в ожидании, пока торговый люд начнёт готовиться к торговле. И уже там либо помогать за медяк или горбушку хлеба, либо постаравшись что-то стащить, что сделать было практически невозможно, так как купцы, приказчики и их помощники народ весьма опытный.

Вторым делом надо продержаться день, раздобыв средства к существованию, таких как: работая, вычищая мусорки, воруя на рынке, проникая на рыболовецкие суда или попрошайничая, воруя что удастся у зазевавшихся продавцов-лоточников, пробираясь в сады и погреба, порой поджариваясь или калечась на охранных заклинаниях, отчего среди них было немало калек. И всё это следовало делать не попавшись тем, кто считал что беспризорников следует переловить и посадить в специальные дома для городских воспитанников.

Четвертым делом было пережить ночь, что удавалось не всем.

Стражники их ловили и отправляли в воспитательный центр, что являлось одной из основных опасностей, так как голод, побои воспитателей, необъяснимые исчезновения воспитанников были рядовыми явлениями и многие предпочитали бежать прочь на улицы.

А улицы… Что улицы? Тут как всегда — бандиты разных возрастов, что либо просто побьют ради развлечения, либо продадут в рабство. Тёмные подвалы, куда лучше не заходить, чтобы не кануть в полную безвестность. Канализация, где можно укрыться, но порой не можешь уснуть от шороха лап по камню и буравящих из темноты взглядов. Пруд, в котором не покупаться и вообще ночью в парк не ходить. И многое другое, о чем многие уже не мог рассказать.

Беглецы из тюрем, от жестоких или не способных содержать родителей, дети рабов, шлюх, морского кочевого люда, бандитов и самая большая категория — сироты вполне благополучных жителей, беспризорники занимали прочную нишу в городской теневой жизни, пусть порой и самую беззащитную.

И хоть после прошлогодней осени всяческой нечисти стало меньше, много чего страшного до сих пор скрывалось в темноте улочек. Местным давно было известно, что надо было обходить стороной, каких заброшенных домов следует избегать, к кому соваться не следовало, но от всего трудно защититься.

Вечерами они собирались в своём убежище и смотрели как их небольшая самодельная печка сыплет искрами и веселые язычки пламени вырываются через щели. Они сидели, хлебали шуляк (кипяток с растворенной в нём всякой всячиной: как правило корками хлеба и найденными объедками), рассказывали обо всём увиденном, замечанном, и планах и мечтах на будущее. Тут же на краю печки сушился найденный хлеб — самое дорогое, что у них было. Здесь они обменивались вещами, мыли и чистили то, что можно было перепродать.

И да, у каждого из них была мечта.

Вот Хромой Дики, потерявший стопу в капкане в одном из садов, мечтал что найдёт своих родителей, уродливый от ожогов на лице Айк, которые ему оставили какие-то садисты с метками восьмилучеввого колеса, мечтал о том чтобы сбежать с пиратами. Беззубый Хауфф хотел наоборот — стать стражником и много-много лет благоденствовать ничего не делая и получая кучу взяток от толстых купцов.

Вихрастый Дики сгорел в ловушке, светлоглазого Айка нашли разделанным на кусочки, белозубого Хауффа забили насмерть за попытку воровства. Кости одного парня были обнаружены утром, и вообще непонятно было, что с ним стало, что лизало с ним всю мякоть, оставив голый маленький костяк… Их нет, а мечты остались.

И теперь он, Гийом, десятилетний бандит, оставшись без своих друзей тоже мечтал. Ярко-ярко! И мечтал он сейчас просто чего-нибудь пожрать. Просто набить себе брюхо, набраться сил, чтобы пережить ещё один проклятый день.

Как назло, все места оказались тщетны в плане поживы, его отовсюду выгнали.

Когда в отчаянии он копался в куче мусора и к нему подошла фигура в плаще, а ещё две перекрыли путь к бегству, он посчитал, что его время вышло. Эти, что в грязных хламидах и плащах, уже давно не копались в мусоре, хотя раньше почти только этим и занимались, утаскивая всё под землю, но теперь видимо решили вернуться к прежнему занятию и решили выгнать мелкого конкурента.

Гийом зажал тонкими пальцами кованый пятнадцатисантиметровый четырёхгранный гвоздь и твердо решил дорого продать свою жизнь.

Парень уже приготовился кричать (а вдруг кто прибежит?), вертя худенькой шеей, когда сутулый бандит со скрытым капюшоном лицом вытянул руку из кармана… И нет, там не оказался ни нож, ни чего-либо острого. На грязной перчатке лежала целая четвертина «формовки» (форменной булки папаши Грена), серого ноздреватого хлеба и испускающего такой запах… Ну просто без слов — ЗАПАХ!

— Хочешь-хочешь? — неожиданно высоким голосом произнёс он, и под полой его хламиды шевельнулось что-то, будто бы у него была третья рука.

Гийом настороженно кивнул.

— Нада-нада кое-что сделать-сделать!

— Что? Плата сразу! На убийство не подписываюсь!

— Нада-нада последить за столичным гостем.

Согласился. А почему бы и нет? За такую простую работы такой кусман? Да сейчас он был готов работать и за гораздо меньшую плату.

А когда увидел, за кем проследить…