Элли Конди - Атлантия
Тру рассказывает зрителям об угрях, его лицо оживляется, голос звучит громко и отчетливо. Мне нравится наблюдать за ним со стороны, смотреть, как двигаются его губы и горят глаза.
Тру объявляет заплыв так, что он может показаться более опасным, чем на самом деле. Он рассказывает об угрях, о том, как они будут прожигать мою кожу, если я прикоснусь к ним, и подчеркивает, что я почувствую удар током даже через гидрокостюм. Он объясняет зрителям, что рыбки не заряжены, но все равно, если задеть их, будет очень больно. Потом предлагает игрокам делать ставки на количество столкновений с рыбками и угрями и на скорость, которую я смогу показать. На трибунах оживление, люди делают ставки.
– Итак, Рио Конуи! – повторяет под конец Тру.
Он выкрикивает мое имя и приглашает всех посмотреть на меня.
Я поднимаю руки над головой – непривычный для меня жест, но он сейчас к месту. Слышны редкие хлопки, кто-то ободряюще свистит, я почти улыбаюсь. Как же легко выступать на публике, когда не надо ничего говорить.
И вот в этот момент душевного подъема я вдруг чувствую, как в мое сердце заползает отчаяние.
«Ничего у тебя не получится, – шепчет мне внутренний голос. – Настоящие мины – это тебе не металлические рыбки. Думаешь, баллон сжатого воздуха спасет тебя? Да ничего подобного! Ты погибнешь, Рио Конуи. Ты изображаешь пловца, готового на риск, чтобы привлечь толпы зрителей. Ты возомнила, будто сможешь самостоятельно подняться на поверхность. Но кого ты сможешь обмануть? Только саму себя. Ты никогда не выберешься Наверх!»
Зрители продолжают свистеть и хлопать. Альдо, вооружившись секундомером, поднимает красный флажок – это знак приготовиться к старту.
– Будь осторожна, – просит Тру.
«Я – последняя, – думаю я. – Последняя сирена».
Альдо резко опускает флажок.
Я прыгаю с тумбы и плыву.
Я – последняя, но это не значит, что я не могу стать первой. Первой сиреной, поднявшейся Наверх.
В этом нет никакой логики, но мне она и не нужна. Я вижу черную линию и плыву. Я увижу черную воду и выплыву.
Меня задевают всего три рыбки, но угри более юркие, и я зарабатываю несколько ожогов: на руках, ногах и лице. Подтянувшись, я выбираюсь на бортик и, вся мокрая, встаю рядом с Тру.
– Могло быть гораздо хуже, – говорит он.
Видно, что Тру обеспокоен, но в то же время я замечаю, как на его лице мелькает уже знакомое мне выражение. Точно так же он смотрел на меня, когда сказал, что я прекрасна.
Зрителям понравилось мое выступление. Они громко свистят, хлопают и спускаются ко мне с трибун.
Я слышу, как они громко о чем-то спрашивают, особенно те, кто делал ставки, ведь теперь у них появился новый вид развлечений: Рио Конуи против Рио Конуи.
Я уже готова поблагодарить зрителей, но вовремя вспоминаю, что мой голос может разрушить заклинание.
– Скажи им, что я не разговариваю до и после выступления, – шепотом прошу я Тру. – Скажи, что у меня такое правило. Так будет лучше. Ты же сам все понимаешь. И не забудь добавить, что в следующий раз будет больше угрей, а я поплыву быстрее. Пусть увеличивают ставки.
У Тру на лице мелькает странное выражение: оно становится почти печальным. Но он кивает и поворачивается к толпе, а я с гордо поднятой головой направляюсь в раздевалку. Там я стою и прислушиваюсь к тому, что происходит снаружи. Просто не верится, что вся эта суматоха поднялась из-за меня.
После того как все расходятся, я говорю Тру:
– Зрителям это со временем прискучит. – Слова мамы о том, что люди любят зрелища, не идут у меня из головы. – Пока этого не произошло, я должна сделать что-то более впечатляющее. Устроить этакий грандиозный финальный заплыв, заработать кучу денег и поставить на этом точку.
– Ты придумала что-то конкретное? – интересуется Тру.
– Пока нет.
Рыбки должны быть готовы к следующему заплыву, поэтому мы с Тру вытираем их, смазываем маслом и заворачиваем в мягкую ткань. Мы как будто младенцев пеленаем, и эта мысль вызывает у меня улыбку. Тру прикасается у моей руке, чтобы я отвлеклась на секунду, и спрашивает:
– На какой риск ты готова пойти?
Он осторожно поворачивает мою руку, так что становится заметен небольшой красный ожог у меня на ладони. Я его получила, когда один из угрей подплыл слишком близко к лицу и мне пришлось оттолкнуть его от себя. Я точно помню, когда это случилось, а вот моменты, когда заработала другие ожоги, – нет.
– Не знаю, – отвечаю я Тру.
Глава 12
Меня повысили. На следующее утро после заплыва Джосайя встречает меня по пути на работу и сообщает:
– Сегодня мы переводим тебя в «Комнату океана».
– Поздравляю, – говорит Элинор, когда я останавливаюсь возле нашего стола, чтобы попрощаться.
Работает она быстро и споро, и мне непонятно, почему ее до сих пор держат в «Комнате неба».
– Мне здесь нравится, – поясняет Элинор; наверное, догадалась по моему лицу, о чем я думаю, или ее уже не раз об этом спрашивали. – Я сама попросила, чтобы меня здесь оставили. «Комната океана» – это для меня слишком.
Кажется, я понимаю, что она имеет в виду. Я наблюдала за соседями через окно, разделяющее наши помещения, и заметила, что обстановка там весьма напряженная. В «Комнате океана» рабочие соперничают друг с другом, у нас такого нет. Может, все дело в том, что у них там через окно в портальной двери можно увидеть, как поблескивает вода. Думаю, океан способен вселять в людей тревогу. Видеть Атлантию такой, какой мы ее создали, это отнюдь не то же самое, что видеть наш город изнутри.
Я занимаю свое рабочее место и слышу вокруг глубокое и ровное дыхание Атлантии.
Внезапно мне кажется, что откуда-то издалека до меня долетает чей-то крик, но, когда я пытаюсь прислушаться и вычленить этот звук из окружающего шума, он исчезает.
«Показалось, – говорю я себе. – Ты просто вспомнила о голосах, про которые тебе рассказывала Майра».
Бьен наблюдает за мной из-за своего стола, взгляд у нее внимательный и недобрый. Я опускаю глаза. Так ненароком можно и выдать себя. Надо соблюдать осторожность.
Утро проходит незаметно. Джосайя показывает мне кадры с изображением самых сложных повреждений дронов, которые устраняют в «Комнате океана». По чертежам легче понять, как и что ремонтировать. Руки у меня привычны к такого рода работе; когда я опускаю щиток и берусь за дело, ко мне возвращается уверенность в своих силах.
Все, за исключением Бьен, довольно дружелюбны: это выражается в том, что окружающие сосредоточены на своей работе и не обращают на меня никакого внимания. Повреждения дронов очень «красочные» – шрамы пепельных оттенков, провода торчат из корпусов, как кишки из вспоротых животов, – у меня желудок сводит при мысли о том, во что мины могут превратить человека. Ничего, внушаю я себе, со мной такого не случится, уж я об этом позабочусь.
Жаль, что я не могу показать дроны Тру. Они бы ему понравились.
После работы наша команда идет к ближайшему пруду желаний, и все бросают за меня по монетке. Элинор тоже приходит. И Бьен. Сослуживцы нормально ко мне относятся, но они меня почти не знают, а я не очень разговорчива, так что после ухода Элинор остаюсь одна: сижу на бортике пруда и смотрю в воду на блестящие монеты. Их там много. Я вдруг чувствую, что растрогалась – люди потратили свои монеты на меня. Конечно, они могли загадать желание для себя, так же как я сделала с Бьен, но я ничего против этого не имею.
Пересчитываю монеты, получается пятьдесят три, и мне становится интересно, можно ли их оттуда достать. Это, естественно, незаконно. Деньги из пруда предназначаются людям из верхнего мира. Я оглядываюсь вокруг. Площадь практически пуста, только иногда пройдет какой-нибудь рабочий или страж порядка.
Внезапно я обнаруживаю, что, кроме меня, тут есть кто-то еще. Рядом со мной на бортике пруда сидит Майра. Она достает что-то из кармана, но я не могу разглядеть что именно.
– Я думала, ты в тюрьме, – говорю я.
– Совету нужно, чтобы я кое-что для них сделала, – сухо отвечает Майра. – Меня выпустили.
Она без сопровождающих, поблизости не видно ни стражей порядка, ни членов Совета. Если мою тетю выпустили даже после инцидента в шлюзах, значит власть имущие ей доверяют либо она им очень нужна.
– Чего они от тебя хотят? – спрашиваю я.
Майра улыбается:
– Не желаешь приберечь эти вопросы для раковины?
– Нет.
– Это хорошо, – говорит Майра. – Некоторые вещи лучше обсудить при личной встрече. – Она протягивает мне руку, у нее на ладони монета. – Возьми. Загадай для себя желание.
