KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)

Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Карина Демина, "Хельмова дюжина красавиц (СИ)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Грель в кабинет познаньского воеводы входил бочком и с немалою опаской. Про Евстафия Елисеевича ходили слухи самые разные, которым Грель в общем-то верил, но весьма избирательно. К примеру, верил, что характер у Евстафия Елисеевича крутой и на расправу скорый, что злопамятен он не в меру, и что умен…

…про ум говорили редко, но тут уж Грель сам сделал выводы, чем немало гордился.

— Ну заходи… зятек, — сказал познаньский воевода с легкою насмешкой, в чем Грель увидел доброе предзнаменование. — Садись… поговорим…

— Доброго вам дня, Евстафий Елисеевич, — Грель чинно поклонился, мазнув по массивной фигуре тестя взглядом.

Солиден.

И новый мундир из тонкого сукна сидит на нем, как влитой, и золотое шитье на солнышке сияет, лысина посверкивает, ярче ее — лишь орден на груди, на синей шелковой ленте, каковую дозволено носить лишь лицам шляхетного роду…

…а что, пожаловали Евстафию Елисеевичу баронский титул, а к нему и землицы, правда, не самой лучшей, так небось ему с одное землицы не жить.

Познаньский воевода сам зятя разглядывал, стараясь не кривится брезгливо.

Красивый тою слащавою красотой, до которой женское сердце очень чувствительно. Лицо одухотворенное, волосы темные, на пробор зачесаны, воском смазаны, лежат локон к локону… и пахнет от Греля Стесткевича дорогою кельнскою водой…

Под левой рукой тросточку держит, да не простую, кривоватую, по нынешней моде, под другим — бронзовый государев бюст, кое-как цветною бумагой обернутый. А сами-то ручки белые, мягкие, с ноготками аккуратными, подпиленными… Евстафию Елисеевичу тотчас за свои лапищи стыдно стало.

…а все супружница, чтоб ее Хельм побрал, все уши прожужжала, что, дескать, мальчик не виноватый, влюбился, не устоял… неужто сам Евстафий Елисеевич запамятовал, каково это — молодым да горячим быть?

Не запамятовал.

Но и в молодые свои годы он вел себя сдержанно, и уж точно не помышлял о соблазнении чужих дочек, и ежели дражайшая Данута даст себе труда подумать, то вспомнит, что ухаживали за нею прилично, с букетами, конфетами и родительским благословением…

Да и не в соблазнении дело, просто не нравился Евстафию Елисеевичу новый зять и все тут. А главное, что не без причины-то ненравился…

Вошел, огляделся, потупился и присел на краешек кресла, даром что то, которое для просителей поставлено, жесткое, неудобственное, сидит, ерзает, ус крутит, вздыхая, будто девица.

Евстафий Елисеевич молчит.

Не станет он зятю помогать. Сам разговаривать явился? Сам путь и разговаривает…

— Евстафий Елисеевич, — наконец, решился тот. — Вот что я вам сказать имею… люблю я вашу дочь безмерно… оттого и не удержался… полагал, что не одобрите вы, ежели я за нею увиваться стану…

Бюст государев, пыхтя и вздыхая на стол водрузил и подвинул к Евстафию Елисеевичу. Двигал аккуратненько, двумя пальчиками…

— А вы стали? — рыжие брови познаньского воеводы сошлись над переносицей, которую льстецы — а их в последнее время прибавилось изрядно — именовали орлиной. Как по мнению самого Евстафия Елисеевича, переносица оная была самою обыкновенной, можно сказать, ничем не выдающейся.

— Стал, — покаянно опустил голову зять. — Ибо сердцу не прикажешь…

— Сердцу, значит?

— Сердцу, — и для пущей убедительности пан Стескевич прижал обе ладони к груди.

Сердце его и вправду колотилось, но отнюдь не из-за великой любви, которой он вовсе не испытывал к Лизаньке, полагая ее особою пустоголовой, ветреной, но все ж полезной для дальнейших его жизненных планов. И горестно было, что иные девицы, на коих Грель весьма рассчитывал, в его сторону и не глядели…

Паненки шляхетные…

Но не о них речь, а о том, что неспокойно было Грелю. Сидел, с трудом не ерзая, вспоминая свои грехи, каковых, в целом-то было и не много, не боле, нежели у иного какого человека, только ведь оно как в жизни, одному спустится, а другой за то же в кандалах и к границе пойдет…

В кандалы не хотелось.

К границе — тем паче…

— Что ж, — Евстафий Елисеевич недобро усмехнулся. — Если дочь моя вас полюбила…

— Полюбила! — поспешно согласился Грель и вытащил из потайного кармана кристалл, который сделал, дабы не зависеть от прихоти любимой супруги, ибо подозревал, что с нее станется по капризу ли, из боязни батюшкиного гнева, но обвинить его в насилии.

А так любому ясно, что никакого насилия не было.

…зелье же, для страсти добавленное, выветрилось давно, и поди докажи, что вовсе оно было…

…нехорошо, конечно, но всяк о будущем своем заботится, как умеет.

— От и ладно, — кристалл Евстафий Елисеевич сгреб в ящичек стола. — Ежели полюбила, то что я могу сделать?

Ничего.

Это-то и радовало… и Грель позволил себе улыбнуться, робко, виновато даже. На Модесту Архиповну, которая была хоть и разумной, но женщиной, сии улыбки оказывали нужное воздействие, но познаньский воевода лишь насупился паче прежнего.

— Живите и радуйтесь… своим ли домом, или у нас — тут уж сами решайте, мы вам мешать не станем…

Он замолчал, прикусивши нижнюю губу.

А Грель затаил дыхание…

…сколько даст за дочерью?

Любит ведь. Грель узнавал. Как есть любит, дышать не надышится, из любови этой и капризам потакает, а значит, не допустит, чтобы драгоценная доченька жила в нищете.

— За Лизанькой же, чтоб не думали бы, будто я сержусь, дам десять тысяч…

Сколько?

Грель едва сдержал возмущенный крик. Всего десять тысяч?

— И еще ей дед деревеньку обещался, но то когда ребенка родит…

…десять тысяч и деревенька?

…шутит?

Евстафий Елисеевич выглядел предельно серьезным. И вспомнилось вдруг, что говорили, будто бы не брал подношений познаньский воевода. А Грель этим разговорам не верил, потому как неможно такого представить, чтоб человек при чинах и возможностей, да подношений не брал.

Ужас.

Грель огляделся, тщетно пытаясь узреть хотя бы что-то, что свидетельствовало в пользу прежней его версии: Евстафий Елисеевич, как и полагается человеку его положения, берет взятки, только, в отличие от прочих, с умом, по-тихому, собирая капиталец на безбедную старость…

…кабинет поражал скудною казенной обстановкой.

— Вы рады? — поинтересовался познаньский воевода, и Грель сдавленным голосом ответил:

— Д-да…

— И ладно… и я рад, что вы рады… оно и верно, дело молодое, любовь… и о капиталах вовсе не думаешь…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*