Роберт Джордан - Грядущая буря
Эгвейн, в отличие от остальных, специально потребовала себе алое платье. Привычка одеваться только в цвета собственной Айя, недавно появившаяся у Сестер, лишь углубляла раскол в Башне. С одной стороны, это позволяло гордиться своей принадлежностью к определенной Айя, но с другой - грозило появлением недоверия ко всем, носящим иные цвета.
Эгвейн как Амерлин представляла все Айя. Сегодня для нее красный цвет платья символизировал многое. Грядущее примирение с Красной Айя. Напоминание о расколе, который должен быть устранен. Цвет крови, которая могла бы пролиться - крови многих хороших людей, защищающих Белую Башню.
Кровь погибших Айз Седай, час назад обезглавленных по приказу Эгвейн.
Суан разыскала ее кольцо Великого Змея, и теперь было здорово вновь ощущать его на пальце.
Небо было серо-стального цвета, в воздухе пахло пылью, чему весьма способствовала бурная активность в лагере. Прачки спешно достирывали белье, словно их хозяйки могут из-за них опоздать на какой-то праздник. Послушницы буквально бегали с урока на урок. Айз Седай, сложив руки на груди, наблюдали за ними горящими глазами, готовыми испепелить каждую, кто не поторопится.
«Все чувствуют напряженность момента, - решила Эгвейн. - И только нервничают сильнее». Ночью был налет Шончан, потом - возвращение Амерлин, которая все утро чистила ряды Айз Седай. А в днем раздался гром военных барабанов.
Она сомневалась, что в лагере Брина творится то же самое. Его люди всегда готовы к бою. Вполне вероятно, что он мог начать штурм Белой Башни в любой день осады, едва получив приказ. Его солдаты решили бы исход этой войны. Эгвейн же не была готова бросить своих Айз Седай в бой, заставив их маневрировать вокруг клятвы не использовать Силу для убийства. Они подождут здесь, и помогут с Исцелением.
Или присоединятся к войскам, если их сестры из Белой Башни всерьез вступят в бой. Да ниспошлет Свет, чтобы у Элайды хватило ума запретить им подобный шаг. Если Айз Седай обратят Силу друг против друга, это совершенно точно станет самым черным днем в истории.
«Может ли этот день стать еще чернее?» - подумала Эгвейн. Многие Айз Седай, мимо которых она прошла, смотрели на нее с уважением, благоговением и даже с некоторым страхом. Амерлин вернулась после долгого отсутствия и принесла с собой правосудие и разрушение.
Более пятидесяти Черных были усмирены и казнены. При одной мысли об этих смертях Эгвейн становилось тошно. Шириам, когда пришел ее черед, казалось, почувствовала облегчение, хотя совсем скоро начала сопротивляться и плакать от отчаяния. Она призналась в нескольких вызвавших тревогу преступлениях, словно ее желание выговориться могло дать надежду на помилование.
Но ее голова легла на плаху и скатилась с нее так же, как и головы остальных. Эта сцена, как ее бывшая Хранительница Летописей в голубом платье кладет голову на плаху, навсегда запечатлелась в памяти Эгвейн, и как внезапно вспыхивают золотом ее огненно-рыжие волосы, когда на миг расходятся облака, закрывающие солнце. Затем, собирая свою дань, в воздухе серебром мелькает опускающееся лезвие топора. Быть может в следующий раз, когда она будет вплетена в его великий гобелен, Узор будет к ней более милостив. А может, и нет. Смерть - ненадежное убежище от Темного. И, должно быть, предсмертный ужас Шириам - свидетельство осознания этого в тот самый миг, когда топор снес ей голову с плеч.
Вот теперь Эгвейн в полной мере осознала, почему айильцы только смеются от обычных побоев. Почему только вместо приказа казнить женщин, которые ей нравились, и вместе с которыми она работала, она не могла провести несколько дней под ударами палки?
Кое-кто из Восседающих вместо казни настаивал на допросе с пристрастием, но Эгвейн не уступила. Пяти десятков женщин было слишком много, чтобы оградить их от Источника и охранять. А сейчас, когда Усмирение можно было Исцелить, и такой вариант не подходил. Нет, она на собственном горьком опыте убедилась, насколько опасными и изворотливыми могут быть Черные. Эгвейн устала бояться. На примере с Могидин она уяснила, что у любой жажды есть цена, даже если это жажда знаний. Они с подругами слишком увлеклись и слишком возгордились своими «открытиями» вместо того, чтобы просто избавить мир от одной из Отрекшихся.
Что ж, теперь она не допустит подобной ошибки. Закон известен. Совет огласил свой приговор, и он не был тайным. Чтобы остановить этих женщин, Верин пришлось умереть, и Эгвейн постарается, чтобы ее жертва не была напрасной.
«Ты молодец, Верин. Какая ты молодец!» #8209; Каждая Айз Седай в лагере вновь принесла Три Клятвы, и, кроме тех, что были в списке Верин, были раскрыты всего три Черные. Ее исследование было доскональным.
Стражи Черных были взяты под охрану. Позднее придется тщательно отделить действительно Черных от тех, кто был в ярости от потери своей Айз Седай. Большинство из них будут искать смерти - даже невинные. Возможно, последних удастся убедить пожить еще немного, чтобы броситься в Последнюю Битву.
Несмотря на все принятые предосторожности, примерно двадцати Черным из списка Верин удалось сбежать. Эгвейн понятия не имела, как они пронюхали. Стражники Брина поймали несколько беглянок послабее, и солдаты ценой своих жизней сумели их задержать. Но большая часть все равно скрылась.
Нет смысла плакать об этом. Пятьдесят Черных мертвы, и это победа. Пугающая, но, несомненно, победа.
И теперь она шла через лагерь в сапожках для верховой езды и красном платье, со свободно развевающимися за спиной каштановыми локонами с вплетенными алыми лентами - в знак ручьев крови, что были пролиты ею час назад. Она не винила окружающих сестер за тревожные взгляды, скрытое беспокойство и страх. И уважение. Если ранее и было какое-то сомнение в том, что Эгвейн - Амерлин, то теперь оно развеялось. Они приняли ее и побаивались. Теперь она уже никогда не будет одной из них. Она отделилась, и это навсегда.
Навстречу Эгвейн решительной походкой направилась фигура в голубом платье. Величавая женщина сделала подобающий реверанс, хотя они шли слишком быстро, и Эгвейн не стала останавливаться, чтобы позволить ей поцеловать кольцо Великого Змея.
- Мать, - сказала Лилейн. - Брин прислал сообщение, что все готово к атаке. Он заявил, что западные мосты будут идеальным местом, однако предлагает открыть врата в тылу защитников Белой Башни. Он спрашивает, возможно ли это устроить.
Это не значило использовать Силу в качестве оружия, но подходило очень близко. Тонкий нюанс, но Айз Седай привыкли жонглировать нюансами.
- Передай ему, я лично создам врата, - ответила она.
