Роберт Джордан - Око Мира
К отряду бегом явились конюхи в ливреях, энергичные и улыбающиеся, в черно-золотых куртках. Ранд торопливо отвязал от седла свои пожитки и передал гнедого одному из грумов, когда человек в пластинчато-кольчужных доспехах и коже церемонно поклонился гостям. Поверх доспехов на нем был ярко-желтый, отороченный красным плащ с Черным Ястребом на груди и желтый сюрко с изображением серой совы. Непокрытая голова его была гладко выбрита, за исключением пучка волос, перехваченного кожаным шнуром.
— Давно вас не было, Морейн Седай. Рад видеть вас, Дай Шан. Очень рад. — Он поклонился вновь, теперь уже Лойалу, и тихо произнес: — Слава Строителям. Кисерай ти Ваншо.
— Я недостоин, — церемонно ответил Лойал, — и работа — мала. Тцингу ма шоба.
— Вы удостаиваете нас чести, Строитель, — сказал мужчина. — Кисерай ти Ваншо. — Он вновь повернулся к Лану: — Как только увидели, что вы подъезжаете, Дай Шан, Лорду Агельмару сразу же сообщили. Он ждет вас. Сюда, пожалуйста.
Когда все последовали за ним в глубь крепости, по продуваемым сквозняками каменным коридорам, завешанным многоцветными гобеленами и длинными шелковыми занавесями с охотничьими сценами и картинами сражений, мужчина в доспехах продолжил:
— Я рад, что до вас дошел призыв, Дай Шан. Вы опять поднимете стяг Золотого Журавля?
В стылых коридорах не было ничего лишнего, не считая драпировок на стенах, да и на тех немногие изображения передавали смысл скупыми линиями, хотя и в ярких красках.
— Дела и в самом деле так плохи, как кажутся, Ингтар? — негромко спросил Лан. Ранд подумал: не подергиваются ли его собственные уши на манер Лойаловых?
Хохолок мужчины дрогнул, когда Ингтар покачал головой, но прежде чем напустить на лицо ухмылку, он помялся пару мгновений.
— Дела всегда не так плохи, как кажутся, Дай Шан. В этом году немного хуже, чем обычно, вот и все. Набеги продолжались всю зиму, даже в самые жестокие морозы. Но вдоль Границы налеты везде одинаковы — не лучше, не хуже. Они по-прежнему приходят по ночам, но чего можно ждать весной, если это можно назвать весной? Из Запустения возвращаются разведчики — те, кто сумел вернуться, — с новостями о троллочьих лагерях. Все время свежие вести о все растущем числе биваков. Но мы встретим их у Тарвинова Ущелья, Дай Шан, и прогоним, как делали всегда.
— Конечно, — сказал Лан, но уверенности в голосе у него не было.
Усмешка Ингтара исчезла, но тут же вернулась. Молча он проводил всех в кабинет Лорда Агельмара, затем сослался на груз срочных дел и ушел.
Кабинет Лорда Агельмара, как и все помещения в крепости, нес на себе печать практичности, сугубой утилитарности. В наружной стене — бойницы, на толстой, скрепленной железными полосами двери, с собственными амбразурами для стрельбы, — тяжелый засов. Здесь висел лишь один гобелен. На нем, закрывавшем всю стену, были изображены люди в таких же доспехах, как у солдат Фал Дара, сражающиеся на горном перевале с Мурддраалами и троллоками.
В комнате были только стол, сундук и несколько стульев, не считая двух стоек у стены, — последние, как и гобелен, и привлекли взор Ранда. На одной — двуручный меч, длиной больше человеческого роста, и более привычный широкий меч, ниже — усеянная шипами булава и длинный, в форме бумажного змея, щит с тремя лисицами на поле. На другой висел полный и подготовленный к бою комплект доспехов. Увенчанный гребнем шлем с решетчатым забралом над двойной кольчужной бармицей. Кольчужная байдана, с разрезом на подоле для езды верхом, кожаная нижняя рубашка, гладкая от постоянного ношения. Нагрудник, стальные латные рукавицы, наколенники и налокотники, оплечья, поножи и наручи. Даже здесь, в сердце цитадели, оружие и доспехи выглядели так, будто в любой момент они готовы в дело. Как и мебель, оружие и доспехи были просто и незатейливо украшены золотом.
Когда вошли путники, Агельмар поднялся и обошел вокруг стола с разбросанными на нем картами, связками бумаг, перьями в чернильницах. На первый взгляд Агельмар казался слишком мирным для этой комнаты, — в голубом бархатном кафтане с высоким широким воротником и в мягких кожаных сапогах; но, приглядевшись, Ранд понял, что ошибался. Как у всех воинов, голова Агельмара была выбрита, за исключением хохолка, который был чистого белого цвета. Лицо его, как и лицо Лана, отличала суровость, единственно — у уголков глаз виднелись морщинки, и его глаза походили на бурый камень, хотя сейчас в них светилась улыбка.
— Мир, но рад видеть тебя, Дай Шан, — сказал Лорд Фал Дара. — И вас, Морейн Айз Седай, возможно, даже больше. Ваше присутствие согревает меня, Айз Седай!
— Нинте каличнийе но домасита, Агельмар Дай Шан, — церемонно ответила Морейн, но тон ее говорил, что они — старые друзья. — Ваш радушный прием согревает меня, Лорд Агельмар.
— Кодоме каличнийе га ни Айз Седай хей. Для Айз Седай здесь всегда радушный прием. — Он повернулся к Лойалу. — Вы далеко оказались от стеддинга, огир, но вы оказали честь Фал Дара своим присутствием. Вечная слава Строителям. Кисерай ти Ваншо хей.
— Я — недостоин, — сказал, кланяясь, Лойал. — Это вы оказываете мне честь.
Он бросал взгляды на холодно-непреклонные каменные стены и, казалось, боролся с собой. Ранд был рад, что огир сумел воздержаться от дальнейших замечаний.
Безмолвно появились слуги в черно-золотом, в мягких туфлях. Одни из них принесли на серебряных подносах сложенные полотенца, влажные и горячие. Ими путники вытерли дорожную пыль с рук и лиц. Другие слуги подали подогретое с пряностями вино и серебряные вазы с сушеными сливами и абрикосами. Лорд Агельмар распорядился о комнатах и ванне для гостей.
— От Тар Валона дорога далека, — сказал он. — Вы, должно быть, устали.
— Короткая дорога по пути, которым мы пришли, — сказал ему Лан, — но устали больше, чем от долгой поездки.
Агельмар выглядел озадаченным, когда Страж не прибавил ни слова, но просто сказал:
— Несколько дней отдыха вернут вам бодрость духа.
— Я прошу у вас приюта на одну ночь, Лорд Агельмар, — сказала Морейн, — для нас и наших лошадей. И свежих припасов утром, если вы сможете поделиться с нами. Боюсь, нам нужно покинуть вас завтра рано утром.
Агельмар нахмурился:
— Но я полагал... Морейн Седай, у меня нет права на такую просьбу, но вы бы стоили тысячи воинов в Тарвиновом Ущелье. И вы, Дай Шан. Придет тысяча человек, когда услышат, что Золотой Журавль вновь в полете.
— Семь Башен разрушены, — хрипло сказал Лан, — и Малкир мертва; малое число ее народа спаслось, рассеянное по лику земли. Я — Страж, Агельмар, присягнувший Пламени Тар Валона, и я связан с Запустением.
