Александр Розов - Innominatum. Неназываемое
— Это еще почему?
— По закону подлости. Так всегда бывает.
— Не воткнется, он пластмассовый и тупой.
— Тогда сломается.
— Сделаем из гибкой пластмассы.
— А теткины ноги тоже сделаем из гибкой пластмассы?
— На толкатель положим надувной матрац, и ноги будут целы.
— Два матраца.
— Ладно, пиши два.
…И в этот момент в жилище Харри Харриса вторглась вся остальная команда «ExEx».
— Босс, кто придумал такую херню? — флегматично поинтересовался Олбен.
— Какую именно? — спросил Харрис.
— Такую, — пояснил Тедди, — что меня должны тащить лошадьми по грунту, а я должен ехать на собственной голой жопе!!!
— Ах, это… Сценарист придумал. Можешь посмотреть его фамилию на первом листе.
— Почему я должен быть голый? — спросил Тедди.
— Потому, что сценарист — извращенец, — терпеливо объяснил Харрис, — и зрители тоже. Они возбуждаются от этого.
Тедди был обеспокоен не собственно обнаженностью своего тела, а судьбой своей спины и задницы, которым предстояло проехать по каменистому грунту около ста метров. Группа готовилась к съемке сцены из фильма «Амазонки», где женщины-воительницы разрывали пленного грека лошадьми путем удара промежностью о тотемный столб на полной скорости. Все элементы трюка, вплоть до удара об столб, требовалось снять крупным планом. Сам удар проблем не представлял — столб был надувной, из тонкой резины, и при ударе просто лопался. А вот буксировка по каменистому грунту голого человека, привязанного за ноги к двум коням — это была проблема.
— Может, прилепить ему на спину кусок стеклоткани? — предложил Олбен.
Харрис покачал головой:
— Крупный план. Будет видно.
— А, может, по воде, как в аквапарке? — спросила Инге, — Марк, ты сможешь в кадрах заменить воду на камни?
— Нет, — угрюмо сказал компьютерщик Марк Поллак, — брызги.
— Только в этом проблема? — уточнила Фокси, — а если бы не было брызг?
— Там будет целый веер! — вмешался Олбен.
— Это если вода, — сказала Фокси, — а если что-нибудь другое?
— Масло тоже даст брызги, — уныло пояснил Тедди.
— И не масло, — сказала она, — а какой-то полимер или что-то вроде того. Он полужидкий и скользкий как… Ну, примерно как желе. Его используют где-то в военной авиации.
— Так! Стоп! — заявил Харрис, — ты можешь вспомнить название?
— Низкомолекулярный поли кто-то там. Не помню точно.
— Уже достаточно. Я пошел доставать эту химическую дрянь, а вы дорабатывайте сцену, считая, что поли-ктототам уже у нас в кармане…
…И ведь действительно, босс достал этот полиперфторалкилсилоксан, так что внешняя поверхность задней части организма Тедди ехала за лошадьми в комфортных условиях.
Эпизод-8. Реальность — это не то, что вам кажется
Большой Гавайи. Окрестности Ваимеа.
Речная долина в предгорьях Кохала
Северный край любительского ипподрома.
Берген Фарриган энергично почесал за ушами флегматичную, низкорослую, но очень коренастую лошадку темно-коричневой масти.
— Это моя любимица. Ее зовут Фриз.
— Фрр, — откликнулась лошадка и пихнула президента «Iron Star» носом в ухо.
— Фриз требует шоколада, — пояснил Берген, — ковбои считают, что я ее избаловал. Они, наверное, правы, но что теперь делать?
— Фрр, — повторила лошадка, переступив передними копытами.
— На тебе, нахальная девчонка, — Берген протянул лошадке плитку черного шоколада.
Фриз сделала ленивое движение губами и плитка исчезла. Большой Бонго похлопал лошадку по мощной шее, и спросил.
— Как ты думаешь, Колин, что это за порода?
— Тут и думать нечего, — ответил Рамсвуд, — это исландский пони.
— Никогда не говорите «пони» про исландских лошадей, — посоветовала Джоан Лайти, сидевшая в седле на такой же коренастой лошадке, но совсем черной, — в Исландии вы рискуете получить за это по голове кружкой. Хуже всего, если кружка оловянная. От ударов таких кружек в древности погибло больше викингов, чем от топоров и мечей. Викинг, погибший с боевой оловянной кружкой в руке, попадал в Валхаллу, на общих основаниях с теми, кто погиб с обычным боевым оружием в руках.
— Спасибо, Джоан, — киносценарист кивнул, — я уловил эту концепцию.
— Джоан, ты выгуляешь Фриз, ладно? — спросил Фарриган.
— Ясно, босс! Я покатаюсь вокруг и послежу, чтобы откуда-нибудь здесь не появились лишние уши…. Хей! Хей-Хей! — девушка пустила свою лошадку в галоп. Фриз тут же сорвалась следом за ними — видимо она привыкла к такому способу выгула.
Большой Бонго проводил глазами эту артистично-динамичную группу, затем уселся в шезлонге, заранее вытащенном из кузова мини-грузовика, и жестом предложил гостю устраиваться во втором шезлонге. Дождавшись, пока тот усядется, Бонго спросил:
— Угадай, почему я предложил встретиться здесь, на полевом выезде для лошадей?
— По-моему, Берген, — сказал Рамсвуд, — тебе просто нравится этот ипподром. Я вряд ли ошибусь, если скажу что ты один из основных спонсоров здешнего конного клуба.
— Не ошибешься, — подтвердил Фарриган, — но причина сегодня не в этом. Посмотри, ты видишь, там, ниже по склону пасутся совсем маленькие лошадки, похожие на осликов? Порода называется «Ява-пони». Они не более, чем метр с четвертью ростом, но очень выносливые, и вполне годятся под седло. На родине, в Индонезии, их используют и в качестве вьючных, и в качестве верховых. А на нашем ипподроме они верховые для начинающих любителей, и для детей. Это очень спокойные и послушные пони, а их маленький рост хорош тем, что если свалишься с седла, то ничего себе не сломаешь.
— Э… Гм… — произнес сценарист, — Я видел таких пони в Авалоне.
— Вот! — Большой Бонго поднял палец к небу, — В этом главная причина выбора места встречи. Ява-пони теперь стали рыцарскими конями лордов Авалона. Знаешь, Колин, я мысленно тебе аплодирую! Авалон — блестящая сценическая идея. Мне не приходило в голову создать такую площадку для киносъемок в жанре героического фэнтези. Это же потрясающе: готовый субстрат с рыцарями и вилланами, принцессами и крестьянками, жестокими нравами средневековья, стилизованными на современный лад, и в точности соответствующими запросу публики. Ведь публика сама это сконфигурировала! Ты же понимаешь, что лорды-уроды Авалона — это плоть от плоти тех бесхвостых мартышек, которые являются потребителями нашей кино-продукции. Понимаешь или нет?
— Да, Берген, но, честно говоря, я не рассматривал это с такого ракурса.
— И напрасно! — воскликнул Фарриган, — Совершенно напрасно! Вот послушай!..
