Константин Бояндин - Двести веков сомнений
Человеку стоило немалого труда поймать протянутую руку. Потому, что для этого было необходимо приподняться, а он был совсем слаб. В конце концов он поймал мою руку… и я — инстинктивно — схватил его кисть второй рукой, не то уронил бы незнакомца.
Представляю, как это выглядело со стороны. У стены стоит человек, упираясь одной ногой о край отверстия и, согнувшись немыслимым образом, пытается вытащить кого-то. Ну и положение! Хоть человек по ту сторону и выглядел исхудавшим, весил он немало.
Спина сейчас не выдержит.
Пришлось опереться о другой край коленом. Затем — видят боги, чего мне это стоило — встать на стену, расставив ноги по обе стороны от отверстия. Чем «выше» я его поднимал, тем тяжелее он становился.
Как я умудрился не свернуть себе шею, до сих пор не пойму. Мы вылетели с ним из этого горизонтально-вертикального колодца, как камень из пращи. Меня спасло то, что носком ботинка я зацепился за край, и на долю секунды удержался.
Человек почти не пострадал, даром что ударился о стену. Стало понятно, отчего он был таким тяжёлым: на спине его висел увесистый рюкзак. Не будь он так плох, я бы не на шутку разозлился.
Отверстие никуда не исчезало. Комната была видна не очень хорошо — видны полосы света, просачивающегося сквозь окно, тень от какого-то предмета (стол?)… Я опомнился и позвал на помощь.
Помощь была за соседним поворотом. Когда Д. и смотритель увидели нас, растрёпанных и растерзанных, оба потеряли дар речи.
Смотритель пришёл в себя первым и связался с Академией. Через пятнадцать минут прибудут спасатели, а пока можно заниматься чем угодно.
— Какое отверстие? — не понял Д. Смотритель чем-то поил незадачливого студента. Судя по состоянию последнего, как минимум неделю он сидел там без пищи, а последние три дня — без воды. Живуч человек, что ещё сказать…
В рюкзаке были «трофеи», вероятно — из места неожиданного заточения. Клеммен протянул руку, но Д. перехватил её, покачав головой.
— Извини. Вначале это осмотрят специалисты, — Клеммен выглядел по-детски обиженным и Д. вздохнул. — Мне самому интересно, но… не положено. Так где это отверстие?
— Да вот же, — Клеммен взял его за руку и указал. Д. изменился в лице.
— Глазам не верю, — он осторожно наклонил голову, всматриваясь «вниз». — Эиронтаи, это, наверное, и есть «спрятанный» дом!
— О чём вы? — ольт стоял прямо перед отверстием, не видя его. — Стена стеной.
— Клеммен, — до Д. начало доходить, — покажи ему, пожалуйста.
Юноша молча протянул руку ольту. Тот некоторое время колебался… руку Клеммен держал, как положено — ладонью вниз, пальцы чуть согнуты. Ольт в итоге решился и, широко раскрыв глаза, замер, отступив на шаг.
— Вот именно, — проворчал Д. — Ну, приятель, — он повернулся к Клеммену, — теперь держись. Скрытый дом искали десятки лет…
— Вот он, первооткрыватель, — Клеммен кивнул на спасённого, который дремал, прислонившись к стене.
— Он попал туда случайно, — смотритель поднёс трезубец к отверстию. Ничего не случилось. — А вы это видите . Подумать только, я ходил здесь почти каждый день!
— Ну ладно, — Д. взглянул на часы. — Пора. Сейчас здесь будет очень людно.
— Постойте! — Клеммен поймал его за рукав. — Я же могу спуститься внутрь!
— Не положено, — Д. энергично помотал головой. — Вначале туда войдут эксперты.
Он направился туда, откуда пришёл. Клеммен, мрачный как туча, последовал за ним.
— Экспертов! — фыркнул он за спиной Д. — Вот так всегда. Находят одни, вся слава достаётся другим.
— Что поделать, — вздохнул Д. — Таковы правила. Не огорчайся: тебя тоже не забудут.
— Послушайте, мы ведь оставили этого… студента! Может быть, перенести его к выходу?
— Не стоит, — Д. кивком указал вперёд. — Эиронтаи присмотрит за ним, а целители скоро будут здесь. Пусть разбираются. Мы с тобой те ещё лекари.
— Это верно, — вздохнул Клеммен, приглаживая волосы.
Эксперты пронеслись мимо, словно стая гончих. Д. и его ученик отступили в тень соседнего коридора. Во многом роль Бюро второстепенна: после того, как причина происходящего найдена, на сцене появляются другие персонажи. Не очень, наверное, честно, Клеммен прав, но — таковы правила!
Хотя порой хочется придушить тех, кто составляет все эти правила и должностные инструкции.
Монастырь Хоунант, Лето 12, 435 Д., 12-й час
— Старый Дом? — Чёрточка выглядел заинтригованным. — Очень интересно. Я проходил Паррантин, три раза — честно говоря, там скучно. Вся эта бутафория… есть две или три комнаты, действительно занятных, но остальное — для маленьких детей.
Д. с трудом сдерживал улыбку. Настоятели этого монастыря славятся снисходительным, мягко говоря, отношением к достижениям других. Чёрточка не исключение.
Они сидели в небольшой беседке, в саду на заднем дворе монастыря, и пили зелёный чай под пение птиц.
— Если вы каждый день можете сидеть здесь, — заметил Клеммен, — то я сменю профессию.
Настоятель улыбнулся и сложил руки на животе.
— Для этого надо всего-навсего стать настоятелем.
— Ну что, У-Цзин, мы договорились? — Д. постучал пальцами по столу.
— Полагаю, да, — монах поправил очки. — Как только наш уважаемый молодой друг сможет уделить мне неделю-другую, я начну занятия.
— Хоть завтра, — пожал плечами Клеммен.
— Договорились, — Чёрточка приподнялся и взглянул в сторону тропинки, что подходила к воротам монастыря. — Это за вами. Было очень приятно поговорить.
И удалился, чуть поклонившись на прощание.
— Я же говорил, тебя не забудут, — поджал губы Д. — Ступай, пока они весь монастырь вверх дном не перевернули.
— Где вас искать? — Клеммен поднялся со спокойствием обречённого.
— Да здесь, наверное. Я Чёрточке тридцать монет проиграл. Надо бы реванш взять.
Усмехнувшись, Клеммен поправил куртку, привёл, как мог, в порядок волосы и направился вниз, по тропинке, обозначенной белой галькой.
Академия, остров Тишартц, Лето 12, 435 Д., 14-й час
На Академию лучше всего смотреть с берега, из порта (как и остров, он сохранил старое имя, Тишартц — «каменный стол»). Впечатляющее зрелище. Несколько десятков зданий, все, как одно, белоснежные, видны и ночью, и днём. Главная башня — с обсерваторией. В северо-западном углу острова у них полигон — для магических испытаний. Тоже своего рода Паррантин. Сам я там пока не был, но Д. и его знакомые рассказывали об этом полигоне.
Строили Академию более сорока лет. Поначалу это кажется странным — давно уже никто не строит так долго. Подлинной причины никто не объясняет. Говорят что-то про тектонику, про силовые линии, про точки равновесия — не понять, шутят отвечающие или издеваются. Но построена Академия на совесть. А уж внутри… бродить там можно несколько месяцев. Не счесть музеев, выставок, учебных помещений… Как-нибудь попрошу устроить экскурсию. Моё звание ненгора, открывает вход за белые ворота, но как-то неловко идти одному.
