Дэвид Бишоф - Единороговый гамбит
— Ну и память у вас, сэр Кистер, — проговорила Хиллари Булкинс. — Вот только единорогов этот ваш писатель явно в глаза не видел. Вергилий совсем не такой.
— Вергилий? — удивился сэр Годфри. — А я и не знал, что у него есть имя.
— Я ему дала имя, — пояснила Хиллари.
— Ну вот, — неуверенно продолжал Билл Кистер, — факт то, что рог единорога считается рогом спасения, о котором упоминает евангелист Лука, рог, пронзающий сердца людские. Средневековые христианские мистики считали единорога аллегорией самого Христа. Так что распространено мнение, что это животное — метафора духовной жизни человека.
— Батюшки святы... — протянул сэр Годфри. — А мы-то его съели!
— Не волнуйтесь. Акты поедания и принесения в жертву использовались для описания взаимоотношений человека и Бога на всем протяжении истории человечества.
— Пугар сказал, что единорог сослужит нам важную службу в пути, — напомнила Аландра.
— О да, несомненно, это животное заключает в себе глубокую тайну. Даже я не совсем уверен, что оцениваю его в должной мере, — проговорил Нилрем, в свою очередь поглядывая на мирно жующего Вергилия. — Но эманации у него светлые — положитесь на мой нюх.
— Ну, ладно вам, — проворчал сэр Вильям Маквреддин. — Хватит языками-то молоть! Пора на боковую. Завтра нас ждет куча событий, это уж точно.
Прочие согласились, что так оно и есть, и принялись раскладывать свои спальные мешки.
Так случилось, что соседом Яна оказался Билл Кистер. Аландра, пожаловавшись на головную боль, улеглась под боком у единорога Вергилия — должно быть, в надежде на целительную силу его рога. Спустя некоторое время Ян обнаружил, что не может сомкнуть глаз. Перевернувшись на другой бок, он заметил, что Кистер тоже бодрствует. Молодой маг неотрывно созерцал восходящую над горизонтом красную луну — игральную кость.
— Тоже не спится? — шепотом спросил Ян.
— Да.
— Я хочу сказать, что очень вам признателен за то, что вы нас выручили из берлоги, маэстро Кистер.
— Не за что. Зовите меня просто Биллом.
— Хорошо. Я... Я еще хотел бы сказать, Билл, что, по-моему, понимаю, каково вам приходится здесь, в Темном Круге.
— Да? — Кистер перевел взгляд на Яна. В его глазах блеснул лунный свет.
— Вам кажется, что вы заблудились, что вы всем чужой.
— Да, так оно и есть. Всю жизнь я рылся в оккультных трактатах, искал следы Темного Круга. Какое это было упоительное наслаждение! Теперь я здесь — и мне хочется домой. — Маг вздохнул. — Хотя дома у меня не так уж все удачно складывается.
— Я знаю, о чем вы говорите. Когда-то я был горбатым, уродливым сапожником... а теперь я герой. Но в моей убогой жизни был покой, которого я здесь не ведаю. Здесь я только и делаю, что трясусь от страха.
— Любопытно. Вы хотите сказать, что изменились благодаря своим действиям в Темном Круге?
— Не знаю уж, благодаря чему я изменился. Знаю только одно — я не просто не являюсь тем, кем себя считаю... я вообще не равен самому себе...
— Верно! — вскричал Кистер, уставившись на Яна такими глазами, точно дотоле его ни разу не видел. — Оно самое!
— Похоже, вы очень хорошо разбираетесь в заклинаниях. Но я от вас слышал, что в вашем мире заклинания действуют так себе. Зачем же вы тратили время на зубрежку?
— Сам не знаю. Полагаю, интересно было — к тому же у меня эйдетическая память. Живу я в Нью-Джерси, в Тинеке. Работаю в Манхэттене. Каждый будний день утром сажусь на автобус номер пятьдесят пять и до вечера тружусь в качестве младшего редактора в журнале «Ваш стол и дом». Прозаичнее и быть не может. Но у моей личности есть совершенно иная сторона. Все свободное время я провожу в букинистических магазинах и читальных залах. Для меня весело проводить отпуск — значит, бороздить Новую Англию в поисках старинных книг. В прошлом году ездил за книжками в Великобританию. Как в раю побывал. Древние мистические трактаты... я ими просто дышу и живу. Я веду дневник своих находок. У меня вышло несколько книжек в маленьких издательствах. Одна из них — о мире, который вы зовете Темным Кругом. — Маг обвел рукой окрестный искривленный ландшафт и беспокойно реющее над ним звездное небо. — Я потратил много лет, чтобы собрать все упоминания... А теперь вот обнаружил, что это есть на самом деле...
— Билл Кистер, меня преследует странное чувство, будто я вас давно знаю. Может быть, по прошлой жизни?
— Вы верите в переселение душ?
— Я не верю, а знаю, что так оно и есть!
Кистер помолчал. Тусклый лунный свет не давал Яну разглядеть его лицо.
— И какие у вас есть доказательства? — спросил маг.
— Доказательства? Разве такие вещи доказывают? Я просто знаю. Знаю.
— Вы хотите сказать, что живете не впервые?
— Или что-то в этом роде. Я вообще не знаю, откуда взялся.
Ян поведал Биллу историю своего появления в Грогшире... рассказал, что смутно полувспоминает о небесах и многом другом... о лице, которое видел в Зеркале Миноса, о том, что его навещает «Второе Я» — неустрашимый и галантный Ян Фартинг... о странной духовной близости с Ласло, Ангелом-Бродягой...
— Ласло! — воскликнул Кистер. — Ну, разумеется! Малоизвестный религиозный миф средневековья, нашедший отражение в некоторых мистериях. Когда миньоны Сатаны были низвергнуты из Царствия Небесного, заодно с ними случайно изгнали одного невинного серафима. Забытый Богом, он был обречен скитаться по земле до второго пришествия Христа. Чивис, авторитетный специалист по данной категории мифов, отмечает, что, даже побираясь по миру в облике сирого и убогого странника, Ласло не переставал творить добро самыми неисповедимыми способами. А в конце времен Бог сообщает Ласло, что его мытарства были заранее запланированы Божественным промыслом, говоря: «Благость, восстающая из пустоты отчаяния, — это нектар Вселенной».
— О-о, — вымолвил Ян Фартинг. И задумался. — Погодите минуточку. Так что, собственно, происходит? Ясно одно — жизнь устроена совсем не так, как нас всех учили в Грогшире. И Бог, получается, не Бог, и Сатана — не Сатана, и ангелы — не ангелы...
— Да, я вас понимаю. Но надо знать, что внешность вещей обманчива. Надо докапываться до символического смысла, до предназначения... до истины, сияющей из глубин. Как я не устаю повторять, догма — это мать догов. Сука — прошу прощения за грубость. Скорлупка какой-то бывшей, выеденной энергии, сковывающая людей, которые находятся в ней. Надо разгребать завалы догматического дерьма, иного не дано.
— И все-таки я не понимаю. В смысле, это все очень похоже на какую-то безумную игру, и я должен в нее играть, но не знаю правил, а стоит какое-то правило узнать, как оно на глазах меняется!
