Анна Овчинникова - Шут и трубадур
— Я хотела забрать книгу и папин кинжал. А заодно попробовать на старухе новое зелье, которое дала мне Лан…
— С вами все в порядке, госпожа? — вдруг подал голос Кристиан Рэндери.
Кристина выглянула из-за плеча брата и широко распахнула глаза при виде чудовища с окровавленным лицом, в искореженных доспехах, с торчащей из руки стрелой.
— Где мы, шут? — выдохнул трубадур.
— Это по-подземный… — Юджин громадным усилием воли справился со своим заплетающимся языком и продолжил: — Подземный ход, он ведет в поле, за стену замка. Только вторая дверь заколочена, и ее не открыть…
— Посмотрим! — Рэндери рывком встал и двинулся по проходу.
Когда он поравнялся с Кристиной, та спряталась за спину Юджина, а потом прошептала:
— Кто это, Юджин?! Его послал Роберт Лев?!
О чем бы ни шел разговор, ее мысли постоянно возвращались к Роберту Льву.
А вот шут совсем забыл о нем — впервые за долгое время — и резко ответил:
— При чем здесь Лев? Это Кристиан Рэндери, странствующий рыцарь, он…
— А где Роберт Лев? — перебила Кристина.
— Не знаю! Развлекается где-то в замке…
— Может, его убьют? — с отчаянной надеждой спросила Кристина.
— Черта с два! — мрачно откликнулся шут.
Рэндери несколько раз саданул сапогом в дверь, с трудом удержался на ногах — и пошел обратно, то и дело натыкаясь плечом на стену.
— Да, она и вправду заколочена будь здоров, — пробормотал трубадур, остановившись рядом с Кристиной и шутом. — А шапарцы, должно быть, нескоро отсюда уберутся. Я знаю этих тварей, они…
— Я никуда отсюда не пойду! — взвизгнула Кристина, вцепившись в локоть брата.
Рэндери, похоже, ее не расслышал — его опять шатнуло, он прислонился к стене и закрыл глаза.
— Боюсь, нам придется подождать, пока всех язычников не перебьют, — виновато сказал он. — Я могу не уберечь вас, если мы попытаемся пробиться сквозь этот сброд… Простите, госпожа.
Он побрел обратно к двери, за которой квакающими голосами перекликались шапарцы, опустился на пол возле порога и с коротким рычанием наконец сломал стрелу, торчащую из его руки.
— Юджин, куда ты?!.
Но шут решительно сунул факел сестре, подошел к Рэндери, встал на колени и принялся помогать ему расстегивать застежки исковерканных доспехов.
— Вы бы лучше отошли, госпожа, — вдруг сквозь зубы проговорил трубадур. — Сейчас будет много крови!
Шут оглянулся и увидел Кристину: та внимательно смотрела на рыцаря, и в слабом свете единственного факела Юджину увидел промелькнувшее на ее бледном лице выражение злорадного удовлетворения.
Шут отвернулся и снова принялся сражаться со скользкими застежками доспехов, а когда наконец расстегнул их и Рэндери распахнул набухшую от крови стеганую куртку, Юджин понял, что было бы с ним, если бы рыцарь не заслонял его от стрел, ножей и копий.
Крови, как и предупреждал Рэндери, было много. У шута во рту стало сухо и горько при виде сложного узора ран и кровоподтеков, покрывающего грудь, руки и плечи трубадура, а Кристина тихонько ойкнула.
— Не бойтесь, госпожа! — сказал Рэндери, потому что в этот миг опять раздались безнадежные удары в дверь, сопровождаемые яростным визгом. — Им сюда не войти!
— Я не боюсь! — резко отозвалась Кристина.
Рэндери ободряюще улыбнулся, нащупывая на поясе кожаный мешочек, в котором была склянка с резко пахнущей мазью. Мазь останавливала кровотечение и успокаивала боль; рыцарь размазывал ее по груди и по плечам, больше, чем от боли, страдая от пристального взгляда госпожи.
— Надо поберечь факел, — сказал он шуту. — Попробуй-ка запалить эту трухлявую палку!
Шут послушно выдернул из гнезда древний факел, проторчавший тут бог знает сколько лет, и после нескольких безуспешных попыток сумел зажечь на его конце крохотный огонек.
— Отлично, теперь затуши второй, — прохрипел Рэндери. — И нащепли из стрелы лучину, может, пригодится!
Шут затушил второй факел о земляной пол; содрогнувшись, поднял скользкие от крови обломки стрелы…
— Вот спасибо нехристям, удружили! — внезапно захохотал Рэндери, и шут подпрыгнул от неожиданности.
По его разумению, человек, на котором не было живого места, должен был или стонать, или уж терпеть молча, но никак не хохотать, словно монах во хмелю!
— Следи за огнем, — распорядился Рэндери почти в полной темноте. — Смотри, если погаснет!..
Он не договорил, наконец-то стащив шлем и захлебнувшись кровью, хлынувшей из раны на лбу. Теперь в коридоре был виден только слабый огонек на конце факела да светлый плащ Кристины — кутаясь в него, она прикрывала свое рваное перепачканное платье.
— Ничего, госпожа… — выдавил Рэндери, когда снова сумел заговорить. — Подождем… Я уверен, с этой нечистью скоро покончат…
Кристина тихо фыркнула и потянула брата за локоть:
— Юджин, пойдем!
— Только ненадолго, — сурово откликнулся шут. — Мне надо следить за огнем!
Они на цыпочках отошли к заколоченной двери и уселись на полу на разостланном плаще Кристины.
18
— Юджин, это божья кара! — после короткого молчания прошептала Кристина.
— Что?
— Я хотела уйти к Волшебному Дубу, под защиту нечистой силы, и бог покарал меня, послав в Торнихоз орду язычников… Господи, Святая Мария, я покаюсь!
Юджин вздрогнул от этих слов, но, подумав, возразил:
— Если бы бог хотел тебя наказать, он не дал бы тебе спастись, верно? Значит, шапарцы появились здесь вовсе не потому…
— Но он и не дал мне спастись! Если меня не убьют дикари, тот человек отведет меня к Роберту Льву… А тогда, может, лучше уж, чтоб шапарцы… Юджин!
— Что?
— Посмотри, что он делает? Спит?
— Не знаю… Может быть… А что?
— У меня есть кинжал, — приблизив губы к уху брата, зашептала Кристина. — Если я наступлю на его меч, а ты ударишь его кинжалом…
— Что-о?!
— Боишься? Ладно! Тогда ты наступишь на меч, а с кинжалом я управлюсь сама… Тут главное ударить, как учил нас Банг — в то место, где на горле ямка…
— Кристина, опомнись! Кого ты собираешься убить?! Это же Кристиан Рэндери, странствующий рыцарь! Он…
— Рыцарь? — прошипела Кристина, и ее заколотила крупная дрожь. — Ры-ыцарь?! Теперь я знаю, какие бывают рыцари!..
— Какие?
— Такие, что пустить их в свинарник к порядочным свиньям и то стыдно!
— Кристина!
— Что — Кристина? Ладно, если ты так боишься, тогда я…
— Постой! — Юджин вскочил, подбежал к чадящему факелу и стал раздувать поскучневший огонь.
За дверью стояла мертвая тишина — то ли шапарцы ушли, то ли молча караулили добычу с неистощимым терпением кошки. Кристиан Рэндери сидел неподвижно, закрыв глаза, положив на колени обнаженный меч, и, услышав его мерное дыхание, шут перестал прислушиваться к тому, что творится за дверью. Пока между ними и дикарями оставался Рэндери с мечом в руке, о язычниках можно было не думать.
