Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды
— А, вот как! — Голос огня чуть не порвал наши барабанные перепонки. Свартальф взлетел на самую высокую полку и опрокинул на хулиганку несколько бутылей с кислотой. Но саламандра и не заметила этого. — Так это вы, мокрые надоедливые паразиты, вы пытаетесь превзойти меня!
Аберкромби и Джинни взмахнули волшебными палочками и выкрикнули короткое заклятие трансформации.
Затаившись в углу, я видел сквозь струи воняющего серой дыма, как Джинни пошатнулась и тут же отпрыгнула в сторону. Должно быть, она ощутила отдачу. Потом раздался взрыв, и воздух наполнился летящими во все стороны осколками стекла.
Грисволд оказался прикрыт моим телом, а со мной чары ничего не могли сделать — разве что превратить в волка. Джинни, упав на колени, согнулась за скамьей, наполовину оглушенная… но невредимая, невредимая, да воздастся вечная хвала силам добра! Свартальф… на стеллаже сидел, жалобно подвывая, маленький песик-пекинес. Аберкромби исчез, зато к дверям торопливо ковылял шимпанзе в твидовом костюме.
Перед носом обезьяны пронесся порыв пламени. Шимпанзе взвыл и вскарабкался по трубе парового отопления. Саламандра выгнула спину дугой и разразилась ухающим смехом.
— Вы хотели обмануть меня? Могучую меня, ужасную меня, прекрасную меня? Ха, ваше колдовство отскочило от меня, как капля воды от горячей сковородки! А я, я — я та сковородка, на которой поджаритесь вы!
Почему-то ее низкопробная мелодраматичность не казалась такой уж глупой. Потому что перед нами стояло тщеславное, глупое существо с детской психикой, способное превратить в пепел и людей, и их дома…
В лучах полароидовской лампы я мигом вернулся к человеческому облику и встал. Грисволд открыл водопроводный кран и, прижав его пальцем, пустил в саламандру струйку воды. Тварь зашипела. Да, вода все же раздражала ее, но у нас под рукой было слишком мало жидкости, чтобы залить саламандру, для этого уже понадобилось бы целое озеро… Тварь повернула голову и разинула пасть, нацелившись на Грисволда.
Сплошное тщеславие…
Я одним прыжком очутился возле газовой горелки, на которой до сих пор кипела бесполезная мензурка с водой. Воздух в лаборатории помутнел от жара, пот ручьем стекал по моей спине. Нет, не могу сказать, что меня озарила гениальная догадка, — я действовал чисто инстинктивно, повинуясь вспышке памяти.
— Убей нас! — рявкнул я. — Убей, если осмелишься. Наш слуга сильнее тебя. И он будет тебя преследовать до конца творения.
— Твой слуга? — Языки пламени сопровождали слова.
— Да… наш слуга, тот огонь, который не боится воды!
Саламандра, рыча, шагнула ко мне. Она все же не была еще настолько могущественна, что ее перестало смущать упоминание о воде.
— А ну, где он? Показывай! Давай!
— Наш слуга… маленький, но сильный, — сварливым тоном бормотал я. — Ярче тебя, и куда прекраснее, и влажные элементы не могут причинить ему вреда. — Я схватил банку с образцами металлов и щипцы. — Хватит ли у тебя храбрости взглянуть на него?
Саламандра ощетинилась:
— Хватит ли у меня храбрости? Лучше спроси, осмелится ли он противостоять мне?
Я мельком бросил взгляд в сторону. Джинни уже поднялась и схватила волшебную палочку. Девушка еще едва дышала, но глаза ее уже воинственно прищурились.
В лаборатории стало очень тихо. И потрескивание огня, обезьянье бормотание Аберкромби, негодующее повизгивание Свартальфа лишь подчеркивали тяжесть этой тишины. Я взял щипцами полоску окиси магния и поднес ее к пламени горелки.
Образец вспыхнул бело-голубым химическим светом, и мне пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Саламандре было далеко до этого злобного сияния. Я увидел, как тварь, пытаясь скрыть испуг, кичливо раздулась.
— Взирай! — И я поднял горящую полоску. За моей спиной Джинни быстро произнесла: «О Индра, Абадонна, Люцифер…»
Детский ум, способный сосредоточиваться лишь на одном предмете… но надолго ли? Я должен был удерживать ее внимание все те сто двадцать секунд, что необходимы были Джинни.
— Огонь, — нервно сказала саламандра. — Просто еще один огонь, просто маленький кусочек той силы, от которой произошла и я.
— А вот так ты умеешь, поджигательница?
Я окунул горящий образец в мензурку с водой. Над водой вспухли клубы пара, вода кипела и булькала — но металл продолжал гореть!
— Неплохо, неплохо, — одобрительно прошептал Грисволд.
— Киик-иик-иик! — сказал Аберкромби.
— У! — сказал Свартальф.
— Это фокус! — завизжала саламандра. — Это невозможно! Если даже я не умею… Нет!
— Стоять на месте! — рявкнул я в наилучшей армейской манере. — Ты все еще сомневаешься, что мой слуга найдет тебя, где бы ты ни спряталась?
— Я убью это маленькое чудовище!
— Валяй, дубина! — согласился я. — Не хочешь ли устроить дуэль на дне океана?
Резкий свист на мгновение перекрыл шум, поднявшийся в лаборатории. К окнам подлетели полицейские на метлах.
— Я тебе покажу, я тебе…
Рев саламандры стал похож на рыдание. Я нырнул под скамью, толкнув туда же Грисволда. Гейзер пламени вспыхнул на том месте, где я только что стоял.
— Мяу, мяу! — крикнул я. — Не можешь ты меня поймать! Драная кошка!
Свартальф мрачно уставился на меня.
Пол задрожал, когда элементаль погналась за мной — она не пыталась обойти скамьи, она просто прожигала себе путь сквозь них. Меня опалил страшный жар. Я чуть не потерял сознание.
Но все уже было кончено. Джинни торжествующе выкрикнула: «Аминь!» — и воздух с грохотом сомкнулся в том месте, где только что находилась саламандра.
Я, пошатываясь, поднялся на ноги. Джинни мгновенно очутилась в моих объятиях. В лабораторию ворвалась полиция, и Грисволд нервно требовал, чтобы сюда немедленно вызвали пожарных, иначе все здание превратится в угли. Аберкромби выскочил в окно, а Свартальф спрыгнул со стеллажа. Вот только он забыл, что пекинесы далеко не так проворны, как коты… и праведный гнев Свартальфа отразился в выпученных глазах пса.
Глава 13
Снаружи, на лужайке перед зданием, было прохладно и тихо. Мы сели на покрытую росой траву, посмотрели вокруг, взглянули на луну — и просто радовались тому, что живы.
Служебные чары разделяли нас, но в глазах Джинни светилась нежность. Мы едва замечали, как мимо нас пробегали люди, кричавшие, что саламандра исчезла, и как церковные колокола понесли ту же весть к небу.
Но в конце концов наше внимание привлек лай Свартальфа. Джинни хихикнула.
