Ольга Яновская - Милость богов
Тит бросил равнодушный взгляд на девушку, и в глазах зажглась искорка интереса.
– Ну а тут что забыл?
Марк сделал вид, что не услышал вопроса.
– Освободи её.
Палач с сомнением покачал головой, но возражать не стал.
– Уверен? – спросил Тит, внимательно рассматривая лицо наёмника. – Никак опять твоя зазнобушка?
– Боишься, место потерять?! – зло рявкнул Марк, так, что палач вздрогнул.
Неждана была аккуратно опущена на пол, и Тит замер рядом, сложив руки на огромном животе.
Марк подошёл к лежащей девушке и ножом начал разрезать окровавленные остатки веревки на запястьях.
– Мне и самому надоело тут. Хозяин так охоч до подобных забав, что я сгубленным девкам счёт потерял. Ты вот что, парень, обещай, что отпустишь меня, если помогу. – Толстяк неуверенно улыбнулся, заискивающе глядя в злое лицо наёмника.
– Помочь мне хочешь?
– Да ведь я знаю тебя. К утру здесь камня на камне не останется, так что лучше тебе другом быть, чем поперек дороги встать. Я ход потайной знаю, прямо к спальне Сигурда выведу, а потом и обратно, за стены замка.
– А не врёшь? – прищурился Марк. – Гляди, если в ловушку приведешь, тебе первому горло перережу.
– Что ты! – замахал руками толстяк. – Как можно?! – Он, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подбежал к дальней стене и обернулся. – Здесь тайный ход.
Неждана тем временем пришла в себя и попыталась улыбнуться разбитыми губами. Марк помог подняться девушке и спросил, сочувственно глядя в глаза:
– Как ты? Сможешь идти?
Она кивнула.
– Не волнуйся... Только вот руки от веревок болят.
– Вот и ладно, – облегченно вздохнул Марк и велел Титу: – Веди нас, но смотри, не обмани. В оружейную веди.
– В оружейную? Я думал... – Палач покосился на наёмника, на толстом лице застыло сомнение, но возражать обозленному воину он не рискнул.
– Охраны много?
– Нет. Давненько никто не рисковал нападать на замок. Есть у барона один охранник, на которого Сигурд очень надеется.
Марк спросил:
– Это не тот, который в крепостном рву живёт?
Палач кивнул.
– Хорошая рыбка, встретил, когда ров переплывал. Нет её больше.
Тит застыл с выпученными глазами.
– Тебе повезло.
Марк подтолкнул толстяка.
– Показывай дорогу.
Палач подошёл к стене и сказал:
– Прихвати факел.
Наёмник из-за широкой спины толстяка не заметил, что именно тот сделал. Тяжёлая плита зашаталась, тихо шурша камнем о камень, поползла вверх, посыпались пыль и мелкий сор. Потянуло сквозняком. В затхлое, пахнущее крысами подземелье ворвался свежий ночной ветерок. Тит первым нырнул в лаз, следом вошёл Марк, за ними – Неждана. Бесшумно опустилась глыба, в воздух снова взвилась пыль, забилась в нос, и Марк, не удержавшись, чихнул.
Коридор исчезал во тьме, он был такими узким, что стены царапали плечи. Впереди слышались уверенные шаги палача, и наёмник старался не отставать. «И как Тит здесь не застревает?» – подумалось ему.
Прохладный воздух порывами бил в спину Марка, он оглядывался, пытаясь понять откуда может проникать сквозняк, но всё скрывала тьма. Огонь факела метался, то пригибаясь к руке наёмника так, что казалось вот-вот опалит её, то снова вздыхал жаром и гордо распрямлялся.
Впереди показалась винтовая лестница.
– Сюда, сюда, – бормотал Тит.
Палач начал тяжело подниматься вверх, его громкое сопенье заглушало шаги идущих. Крутой подъем закончился как-то быстро, Тит и Марк, крепко сжимающий руку Нежданы, оказались на небольшой площадке перед обычной дверью.
Толстяк шумно вздохнул, толкнул дверь, и вышел в слабо освещённый коридор.
Марк осторожно выглянул, оглядел пустой коридор и последовал за палачом, жестом показав, чтоб Неждана осталась на месте.
– Здесь близко, – сдавленно выдохнул Тит.
В дальнем конце коридора что-то загрохотало. Марк обернулся, успел заметить быструю тень за спиной, там, где остался палач, а в следующий миг голова взорвалась снопом ярких искр. Наёмник охнул и, уже ничего не видя, последним движением вцепился во что-то мягкое и податливое.
С сухих губ Марка сорвался стон, он поднял руку и прижал к затылку, где боль была особенно сильной, и ощутил под пальцами что-то мокрое и липкое.
– Очнулся?
Рык барона наёмник не спутал бы ни с каким другим, но разглядеть его самого как следует не удавалось. Один глаз заплыл, а другой видел через розовую пелену. Марк попробовал языком губы и почувствовал солёный вкус крови. Эк его уделали. Видать всей сворой пинали, не даром он чувствует себя так, словно на нём танцевали все обитатели замка. И не просто танцевали, но потом ещё на конях в грязь втаптывали.
– Зачем же ты, сволочь, моего палача убил?
Марк вяло удивился. Размазал кровь по лицу и поглядел на валявшегося рядом толстяка. Рожа палача, и без того жирная, распухла и посинела и казалась от этого ещё большей, изо рта вывалился язык, в крохотных поросячьих глазах застыл смертельный ужас, а на шее ясно виднелись синяки от пальцев.
– Кто его так? – спросил Марк и сплюнул кровь.
– Ты. Кто ж ещё? Поднимите-ка его, – распорядился барон.
Несколько воинов подхватили наёмника под руки и подняли вверх. Марк пошатнулся, но устоял, поглядел злобно горящим глазом на барона.
– Я знал, что ты придёшь за девкой. Или только за оружием явился? Смотри, Ивар, ты был прав.
Марк молчал, буравя его взглядом. «Эх, уметь бы прожигать глазами дыры, сделал бы из него решето!» Рядом с Сигурдом стоял высокий воин. Марк сразу вспомнил, где видел эти чуть раскосые, черные, как две капельки смолы, глаза, коротко остриженные редкие волосы и широкие скулы.
– И ты здесь? Сменил хозяина?
– Отчего же? Нет, я верно служу. – Ивар усмехнулся, показав в оскале мелкие редкие зубы. – Я давненько за тобой шёл. Однажды чуть не потерял, всё старался на расстоянии держаться. Не дай боги, учуял бы меня! Но теперь всё, отбегался, наёмник.
– Скоро праздник, – перебил барон. – Соберутся жители со всех окрестных сёл. Я приготовлю для них развлечение. Знаешь какое?
Марк хмуро взглянул на барона.
– Тебя посадят на кол, – зло закончил барон. – Он отвернулся и пошёл прочь, громко топая. Отойдя, он обернулся и небрежно бросил: – В подземелье его.
* * *Ночь или день были наверху, Марк не знал. Дни отсчитывал только по тарелкам вонючих помоев, которые охранник гордо именовал супом, да и тем кормили всего раз в сутки.
Всё остальное время он лежал на соломенном тюфяке, спал или глазел в потолок. Изредка показывались мыши, в основном после ухода охранника, и охотно помогали Марку съесть обед.
Марк быстро излечивался, открылся второй глаз. При такой бурной жизни длительный отдых был благом для измученного тела. Пусть даже отдых мало отличался от голодной пытки, но долгий сон помогал восстанавливать силы.
