Стас Бородин - Черные руки
— Из Лие! — сказал я с вызовом.
— Это мне ни о чем не говорит, — юноша покачал головой. — Какая-нибудь дыра на востоке?
— На севере! — мое терпение подходило к концу. Похоже, юный король просто над нами издевался.
— Только поэтому я вам и прощаю вашу неслыханную грубость! — глаза короля сузились. — Деревенщина!
Я рассмеялся. Было смешно слышать подобные слова от короля правящего крошечным народом на самом краю мира.
— Вы мне понравились, — король неожиданно улыбнулся. — Я дам вам скот. Передавайте мое почтение мастеру Элидиру, и скажите ему, что я сам собираюсь нанести ему дружественный визит в самом скором будущем.
Мы с Брасом поклонились. Расстегнув сумку, я достал из нее пузырек с темной жидкостью и протянул его королю.
— Это противоядие от всех известных нам ядов, — сказал я. — Мастер Элидир просил передать это вашему отцу.
— Как мило! — засмеялся юноша. — К сожалению, вы опоздали на несколько дней!
У меня даже челюсть отвисла от подобной наглости. Этот юнец похвалялся, что отравил собственного отца!
— Не волнуйтесь, — юноша достал из ножен, висевших у него на поясе кинжал, лезвие которого было покрыто зеленоватым налетом. — Мы найдем применение вашему чудо — противоядию!
Его рука метнулась вперед как змея, и кончик кинжала, пронзив куртку, вонзился мне в грудь. Брас зарычал, вынимая саблю, но могучие руки клыкастых телохранителей подняли его в воздух как игрушку.
Я почувствовал, как все мое тело онемело, его словно сковало ледяными путами. Потом пришла боль, боль настолько сильная, что у меня в глазах потемнело. Каждое дыхание давалось с трудом, я начал задыхаться!
Король не спеша распечатал флакон с противоядием, макнул в него мизинец и сунул его мне в рот.
Отступив на шаг назад, он заложил руки за спину и с любопытством уставился на меня.
Боль прошла мгновенно, путы, стягивающие меня ледяными узлами, рассыпались. Я покачнулся и сделал шаг назад, но один из телохранителей подхватил меня, не давая упасть.
— Поразительно! — король вновь достал из ножен кинжал и посмотрел на отравленное лезвие. — Либо ваше зелье действительно творит чудеса, либо яд на моем кинжале уже выветрился!
Недолго думая он полоснул своего дядюшку по руке. Мы с ужасом наблюдали, как наш провожатый корчится на полу в страшных мучениях. Его глаза вылезли из орбит, изо рта хлынула кровь. Дернувшись еще несколько раз, он затих.
— Замечательно! — воскликнул король. — С кинжалом все в порядке! А вот ваше снадобье я буду беречь как зеницу ока!
Стражники отпустили Браса и, ухватив мертвеца за ноги, выволокли его из шатра.
— В знак своей милости, — сказал юноша, пряча пузырек с противоядием в рукав. — Я позволю вам присутствовать на похоронах моего венценосного родителя! Ешьте, пейте, веселитесь! Да не забудьте передать мои слова мастеру Элидиру!
Мы выбежали из королевских покоев, словно все демоны аннувира хватали нас за пятки.
— Вот же змея! — прошептал Брас. — Торх Первый Ужасный, по сравнению с сыночком был просто святым! Ох, нахлебаемся мы еще дерьма с этим наследником!
Я не мог с ним не согласиться. Не смотря на то, что противоядие меня спасло, все тело болело, словно меня растянули на дыбе. Ухватившись за Слезу Сердца, я постарался успокоиться.
Ночь наполнилась грохотом барабанов. Воины стекались к королевской палатке со всех сторон. Женщин и детей мы до сих пор не видели.
— В похоронах участвуют только мужчины, — пояснил Брас. — У корнвахов миллион обрядов на все случаи жизни, и они следуют им неукоснительно.
Ритм барабанов все ускорялся и ускорялся. Воины со скорбными лицами закружили вокруг нас в безмолвном танце. Водоворот человеческих тел подхватил меня с Брасом и повлек прочь от стойбища, к невысокому холму, на вершине которого был приготовлен погребальный костер.
Погребальный костер сложили из нескольких десятков повозок, украшенных коврами и венками полевых цветов. Под гром барабанов, клыкастые стражники вывели лошадей, в богатой золотой сбруе и с ленточками, вплетенными в белоснежные гривы.
Коней привязали к повозкам короткими шелковыми шнурами.
Завыли трубы, да так, что у меня зубы заныли! Шум был таким оглушающим, что невозможно было даже думать! Заткнув пальцами уши, я обернулся назад.
Полог королевской палатки откинулся, и появились обнаженные стражники с носилками на плечах. На носилках стоял золотой трон, на котором сидел покойник, зашитый в львиную шкуру. Его распухшее, посиневшее лицо виднелось из разверстой пасти хищника, а огромные когтистые лапы покоились на золотых подлокотниках.
— Уна-ееее! — завыли корнвахи. — Торх-мууу!
— Они прощаются со своим господином! — перевел мастер-скаут.
Когда стражники проходили мимо нас, я отшатнулся от ужасной вони, которая шла от покойника и львиной шкуры, вокруг которой клубились облака насекомых.
— Невеселое зрелище! — вздохнул я.
Стражники взобрались на холм и торжественно подняли трон на вытянутых руках. Рев труб и грохот барабанов тут же стихли. От внезапной тишины даже зазвенело в ушах.
Воины склонили головы и положили руки друг — другу на плечи.
— Так они разделяют свое горе и скорбь, — шепнул мне на ухо Брас.
Мертвого короля торжественно сняли с трона и усадили на самой высокой повозке, так, чтобы всем было хорошо его видно.
Вновь взвыла труба и из королевской палатки выступила процессия из обнаженных женщин. Кроме украшений на них не было никакой одежды. Некоторые женщины были пожилыми, с большими животами и бесформенными фигурами. Они несли на головах корзины и глиняные кувшины.
В процессии были и молодые красивые девушки, на старше меня. Они держали в руках копья и луки, стрелы и дротики. Одна даже несла на плече огромный двуручный меч.
— Это жены покойного, — сообщил мне Брас. — Они взойдут на костер вместе со своим мужем!
— Ты много знаешь о корнвахах и их обычаях! — удивился я.
— Моя мать отправилась на костер следом за отцом, — нахмурился Брас. — Он был одним из малых вождей.
Так вот почему мой мастер-скаут так не любил корнвахов! Это многое объясняло!
Тем временем женщины достигли кольца из повозок на холме и безропотно уселись вокруг своего мертвого повелителя. Их лица ничего не выражали, а глаза бессмысленно смотрели прямо перед собой. Вполне возможно, что их чем-то опоили перед церемонией.
Куда бы ни занесла меня судьба, я везде сталкивался с жестокими обычаями и с покорными людьми, которые безропотно идут на смерть, дабы ублажить своих богов и умилостивить судьбу. И не было никакой разницы, полуголые это дикари, или цивилизованные люди, от них боги всегда требовали крови и жертвоприношений. Быть может, именно это и было причиной всех наших бед? Слепое повиновение чужой воле, безропотное подчинение судьбе? Вера в то, что в наших жизнях все предопределено высшими силами?
