Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе
"Одно утешение, что не колются, — утешал себя парень, пробираясь за ним через живую стену, вставшую на их пути. — И все же — куда он меня ведет? И не спросишь ведь…".
Неожиданно кусты перед ним расступились, открыв узкую полоску берега. Перед глазами предстало лесное озеро с темной, бурой водой. Только сейчас Антон сообразил, что под ногами уже давно пружинит мягкая торфяная подстилка, напитанная влагой, а вокруг стоит тишина, странная для леса. Ни посвиста птиц, ни жужжания насекомых… и звонкая дробь туканья дятлов, обычно слышная издалека, сейчас смолкла. Даже шорох листьев стих… вместе с ветром… Нехватка привычного фона, на который парень уже давно не обращал внимания, заставил насторожиться. Антон глянул на колдуна, неподвижно застывшего на берегу. Тот внимательно изучал противоположный берег озера. Крутой откос с росшими на нем соснами затягивал белесый туман, поднимающийся от воды, и разглядеть то, что рассматривал ведьмаг, не удалось. Парень пожал плечами: — "Что он здесь забыл?", не спеша побрел по узкой полоске берега к нему.
Дождавшись парня, Отлюдок подвел его к воде. Пологие волны в замедленном ритме набегали на берег, несмотря на безветрие.
— Не передумал? — спросил колдун.
Антон отрицательно покачал головой (рта он решил больше не открывать). Скажет, что передумал, как тогда за сестру просить станет? А так колдун глянет, что толку от него никакого, да и прогонит, как бесперспективного… А если не очень разозлится, то и поможет…
Отлюдок достал из расшитого бисером мешочка, висящего у него на поясе, завернутый в сероватую ткань подсохший кусок хлеба. Со странным выражением на лице раскрошил его над водой.
Вмиг темная вода словно вскипела белым ключом. Антон наклонился, всматриваясь в бурлящие пузыри. Юркие мальки жадно хватали хлебные крошки, вырывая лакомые кусочки, стараясь опередить один другого. В глубине озера мелькнули серебристые маневренные тени. И в тот же миг мальки ринулись в разные стороны, спасаясь от поднимающихся вверх хищников. Крупные рыбины, в пену взбивая верхний слой воды хвостовыми плавниками, устремились за ними.
— Видел? Точно так же в Нави черти твою душу рвать будут, коль твердо решил волхвованием заняться.
"Черти? Это мне не страшно, видели чертей. И с ними можно общий язык найти. Мне бы от тебя поскорее смыться" — парень не собирался здесь задерживаться надолго:
— Мне все равно…
— Все равно… — задумчиво повторил Отлюдок, глядя на будущего ученика. — Ну, раз все равно, оставайся… глянем, на что ты способен…
— Искупаться можно? — хмуро поинтересовался Антон. Быть у озера и не окунуться было глупо. Хорошо бы еще и постирушки устроить, да не до хорошего…
— Здесь глубоко.
— Я умею плавать.
Колдун, оставив парня у воды, отошел к ивняку и присел на выпирающие корни кустарника.
"Нда… лучше б сапоги не снимал… — стараясь дышать через раз, Антон прополоснул портянки, обмыл обувь, отставил в сторону. Одним махом сдернул через голову рубаху. Почувствовав знакомый свербёж между лопатками, оглянулся на Отлюдка. От пристального взгляда разноцветных глаз колдуна стало почему-то не по себе. Дальше обнажаться расхотелось: — Еще сглазит…".
Он натянул рубаху обратно, утешая себя тем, что одежда заодно и постирается, зашел по колено в озеро, помедлил немного перед прыжком. Вода оказалась очень холодной. Бахромчатые нити каких-то красноватых водорослей легонько касались ног, ступни медленно погружались в тонкий ил. Антон пошевелили пальцами — облако мутноватой взвеси расплывалось на поверхности черной кляксой. Забавно, словно осьминог раскинул щупальца, поджидая поживу.
Задержав на миг дыхание, парень "рыбкой" вошел в воду. Темное озеро сомкнулось над ним — без брызг, без всплеска…
…мгновение спустя Антон вынырнул далеко от берега. Хорошо-то как… Разом отступила усталость, тело словно налилось невиданной силой. Нырнув ещё пару раз, парень размашистыми саженками поплыл к центру озера, не видя, как вскочил на ноги Отлюдок, тревожно следя за его выкрутасами.
Полоса тумана приблизилась. Уже были видны прорехи в клубящемся белом мареве, а сквозь них золотом просвечивали стволы сосен, смело подобравшихся к самому краю кручи. На откосе, прислонившись спиной к дереву, стояла Людмила, призывно махая ему. Зеленый сарафан ладно облегал статную фигуру, распущенные волосы развевал несильный ветер.
Антон, подгребая ногами, завис на месте, взмахом головы откинул мокрые волосы назад: — "Ай да Кимря! Молодец, что направила нас к Отлюдку. И спросить ни о чем не успел, колдун сам догадался, зачем пришел… Вот и не верь после этого кудесникам…".
Издалека не разобрать выражения лица, но он мог поклясться, что сестра улыбается. Он радостно гикнул и рванул к ней (что того озера — его переплыть раз плюнуть), не обратив внимания на низкий вибрирующий звук, колокольной звягой прокатившийся над водой. Зато колдун услышал, замер, подавшись вперед, словно гончий пес.
Рябь прошла по поверхности воды, разбивая протянувшуюся от закатного солнца волнистую рубиновую дорожку на крошечные блики, схожие с алыми капельками крови.
Волна плеснула в лицо парню. Тот фыркнул, отплевываясь от неприятного горько-соленого привкуса озерной воды, мельком отметив, что уж слишком она похожа на морскую, и форсировал преодоление водной преграды, потому что Людмила уже подпрыгивала от нетерпения. Ну, ещё бы! Наверное, и не чаяла вновь свидеться с братцем…
Багряная волна поднялась стеной, на миг закрыв от Антона берег, и масса воды обрушилась на него. Он беспомощно взмахнул руками, стараясь удержаться на плаву. Отлюдок в два прыжка подскочил к урезу воды — светлая голова парня ещё раз мелькнула на поверхности и скрылась в стремительном вращении чудовищного водоворота.
*****
— Это точно? — хвост Баюна раздраженно стегнул бока. — Вот так живет, и никто об её истинной сущности даже не догадывается?
Сухонькая старушка, сидящая напротив него, молча кивнула.
— Ладно, будем считать, что мы квиты… — когда-то давным-давно Баюн помог ей избежать наказания за наведение порчи на любимую жену воеводы (дело выеденного яйца не стоило, обычная бабская ссора), сумел уговорить его не казнить виновную, а просто отправить куда подальше. Уговорить уговорил, дело не трудное, к тому же обязалась ведьма отплатить достойно… Вот котофей и стребовал обещанное. — Услуга за услугу, больше ты ничего мне не должна…
С ведьмами умный котофей предпочитал не связываться. Их Ковен напоминал ему змеиное гнездо, где каждая, умильно улыбаясь товарке, норовила учинить той гадость похитрее. Тайком, исподтишка… Ни одна из них не шла на прямое столкновение, потому что знала — противница тоже не лыком шита, и расплачиваться придется по полной. Как умудрялась Верховная держать в подчинении строптивых ворожей, оставалось только гадать, но котофей в этих сомнительных сведениях не нуждался. Его, как вольного странника, интересовала одна-единственная ведьма — Хранительница и место, куда можно всегда вернуться, место, где его всегда ждут. Кто ж знал, что очередная чародейка окажется такой непоседливой и ему, всегда избегающему любых столкновений, придется оказаться в гуще событий? Но бросить Людмилу на произвол судьбы он не мог… Пожалуй, первый раз за свою долгую жизнь он нарушил собственный принцип — "не вмешиваться ни во что", когда пошел с чародейкой к Кащею, а теперь тем более дороги назад нет. Сильно надеяться на Антона не стоило — котофей сомневался, что тому удастся сговориться с Отлюдком.
