Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина
«Я давно предупреждал о такой возможности, — с мрачным удовлетворением сказал Малуф. — Цыплят по осени считают».
«Возможно, возможно… А дассинетские налоги? Мы их еще не получили?»
«Еще нет, ваше величество — и Скола тоже еще не заплатила. Эти сборы ожидаются только через неделю».
«Что ж, на неделю придется затянуть пояса. Рано или поздно, надеюсь, и Южная Ульфляндия начнет окупаться. Я послал туда горных инженеров, обследовать рудники. Говорят, там еще много ценных залежей; рудники опустели не потому, что истощились — их забросили из-за бесконечных разбойничьих набегов. Кроме того, в реках могут быть отложения россыпного золота. Их никогда не разрабатывали, и в конечном счете они могут приносить неплохой доход — достаточный для покрытия наших затрат. Что вы на это скажете?»
«Пока что это чисто гипотетические доходы, ваше величество, и даже для того, чтобы доказать существование таких залежей, потребуются существенные капиталовложения».
Эйлас усмехнулся: «Малуф, ваш здравый смысл отрезвляет, как ушат холодной воды! Если ничего другого не останется, мы прибегнем к общеизвестному средству, никогда не подводившему расточительные правительства — а именно повысим налоги. Выжмем из них все до последней капли! Только короли могут швыряться деньгами! Зачем простолюдину деньги?»
«Ваше величество изволит шутить», — печально произнес Малуф.
«Шутки шутками, но я намерен обложить Исс портовыми сборами — до сих пор синдики уклонялись от каких бы то ни было налогов. Кроме того, мы начнем взимать пошлины, которые население долины Эвандера раньше платило Карфилиоту. Как видите, есть дополнительные источники дохода! Рано или поздно мы сможем вытрясти из горных баронов какую-то часть золота, награбленного за долгие годы разбоя и междоусобиц».
Малуф нахмурился, собираясь выдвинуть серьезные возражения против такой программы, но по размышлении решил, что король снова руководствуется в основном чувством юмора: «Мягко говоря, смелое решение вопроса!»
Эйлас рассмеялся: «Но очень простое в практическом отношении. Бароны неизбежно станут нарушать мои законы, а за такие нарушения они должны будут платить крупные штрафы — в противном случае я конфискую их замки и выгоню их на вересковые луга в чем мать родила. Хотел бы я, чтобы то же самое можно было сделать с мерзавцем Казмиром, опять строящим военный корабль вопреки нашему договору! Боюсь, однако, что он не заплатит штраф».
Малуф удивленно поднял брови: «Вы не вправе облагать штрафами короля Казмира!»
«К величайшему сожалению. Поэтому придется принять более решительные меры».
И снова Малуф недоуменно нахмурился: «Какие именно?»
«Ровно через две недели вооруженный отряд высадится у верфи в Сардилье и сожжет дотла новый корабль Казмира. Пора дать ему понять, что договорные обязательства — не пустая болтовня».
«Рискованное дело!» — покачал головой Малуф.
«Позволить Казмиру строить военный флот гораздо рискованнее».
Малуф не нашел, что на это ответить, и попросил разрешения удалиться. В тот же день, несколько позже, Эйлас говорил с лордом Пирменсом, и сообщил ему те же сведения.
Вечером того же дня Эйлас намекнул о предстоящей операции лорду Уитервуду и лорду Сион-Танзиферу, вместе присутствовавшим на совещании, но на этот раз сказал, что вылазка состоится черед десять дней.
Тем временем сэр Тристано заверил Фойри и Лангларка — несмотря на то, что эти двое не были в числе основных подозреваемых — в том, что ночной поджог состоится через двадцать дней.
Рано утром следующего дня сэр Тристано взошел на борт судна, со всей возможной скоростью направившегося в Кадуз, чтобы узнать в Сардилье, какое из трех сообщений заставит Казмира принять контрмеры.
В свое время Тристано вернулся, пошатываясь от усталости — ему пришлось скакать всю ночь, а затем переплыть Лир на рыбацкой лодке в штормовую погоду. Эйлас и Ейн с интересом выслушали его отчет. На десятую ночь после утечки информации никакие необычные меры предосторожности не принимались. По прошествии двух недель сотня тяжело вооруженных бойцов устроила на берегу засаду; всю ночь они ожидали нападения, каковое не состоялось.
Для того, чтобы не оставалось никаких сомнений, Тристано подождал, пока не наступила двадцатая ночь; в эту ночь ничего не произошло, и он вернулся в Домрейс.
«Стали очевидными три факта, — заключил Эйлас. — Во-первых, корабль действительно строится по заказу Казмира. Во-вторых, предатель — один из моих министров. В-третьих, это либо Малуф, либо Пирменс».
«Оба — подходящие кандидаты, — сказал Ейн. — Что дальше?»
«В ближайшее время следует вести себя исключительно осторожно. Если мы спугнем шпиона, его будет гораздо труднее вывести на чистую воду».
5Эйласу сообщили, что в Южной Ульфляндии, недалеко от Оэльдеса, обнаружили богатые залежи болотного железняка, и он поручил Малуфу оценить затраты, необходимые для строительства плавильни.
Цифры, представленные Малуфом на рассмотрение короля, казались явно завышенными. Некоторое время Эйлас просматривал отчет, не высказывая никаких замечаний, затем отложил пергамент в сторону: «Ясно, что потребуется дальнейшее изучение этого проекта. В данный момент меня занимают другие мысли — в последнее время сны не дают мне покоя».
Физиономия Малуфа изобразила почтительное беспокойство: «Хорошо вас понимаю, государь! Сны предрекают будущее. Предчувствиями, посещающими нас во снах, нельзя пренебрегать!»
«Прошлой ночью я видел на удивление яркий сон, — продолжал Эй л ас. — По-видимому, он связан с предстоящим визитом короля Казмира. Мне снилось, что его корабль заходит в гавань — Казмир стоял на палубе с непокрытой головой. Я видел его так же ясно, как вижу вас. Он отвернулся, но в моих ушах прозвучал его голос: „Смотри внимательно! Если на мне будет шляпа с двумя перьями, синим и зеленым — значит, я твой друг и верный союзник. Если на моей шляпе будет одно желтое перо, значит, я — подлый враг, и меня необходимо уничтожить любой ценой!“ Три раза его голос повторил эти слова! Казмир собрался надеть шляпу, но во сне меня кто-то позвал — я отвернулся и не заметил перья на шляпе».
«Достопримечательный сон!» — заметил Малуф.
Позже Эйлас поведал о своем удивительном сне лорду Пирменсу, но в несколько иных выражениях: «Голос говорил со мной — таинственный и гулкий, как голос оракула: „Внимательно следи за шляпой, когда Казмир ее наденет! Если на ней будет серебряная кокарда в форме птицы, он твой друг и союзник! Если на ней будет золотая эмблема, изображающая льва, значит, он замышляет измену!“ Так говорил оракул, и теперь я не знаю, что делать. Не могу же я принимать государственные решения, руководствуясь сновидениями! И все же, невозможно игнорировать знамения, предвещающие опасность. Что вы думаете по этому поводу?»
