Константин Бояндин - Пригоршня вечности
Они отправились в путешествие по маяку, посещая те комнаты, куда заходил таинственный старик. На плите (которая была еще теплой) остывала кастрюля с чем-то — на запах — вполне съедобным. Ни следа пыли, разорения, запустения. Подобрав ключи с пола, они спустились в подвал.
Рисса долго прислушивалась к чему-то, прежде чем позволила Нламинеру спрыгнуть в очередной люк. Спустившись туда, Нламинер не смог не издать возглас удивления.
Чего здесь только не было! Аккуратно перевязанные связки дров, от которых шел слабый смолиста запах. Кучи угля. Небольшая с виду печь, вмурованная в дальнюю стену. Помещение было низким, и Нламинеру пришлось пригнуться, чтобы не собирать макушкой паутину. Бутыли с маслом для освещения, какие-то другие фляги, бутылочки, свертки… Несколько сундуков, тщательно прикрытых плотной тканью. Откуда все это?..
Рисса направлялась куда-то в дальний конец этой потайной кладовки. Нламинер увлекся чтением запылившихся этикеток на бутылях и не сразу отозвался, когда его позвали. Он помог Риссе оттащить несколько мешков с углем. Обнаружилась небольшая выемка в стене, в которой валялось нечто, покрытое угольной пылью.
Рисса сдернула покрывало, и высохшее лицо, с обладателем которого Нламинер познакомился недавно, открылось их глазам. Он сглотнул и отступил на шаг назад. Изуродованные губы скривились в чудовищной усмешке, взгляда на которую хватило бы, чтобы самому сойти с ума.
— Закрой его, — прошептал он хрипло, схватившись за грудь, в которой неожиданно стало больно. Рисса не слышала его, осматривая останки, и Нламинер уселся прямо на пол, подальше от страшной находки.
— Он мертв уже несколько лет, — сообщила Рисса, отряхивая черную пыль с ладоней. — Что с тобой?
— Сейчас пройдет, — ответил он слабо.
— Убит ударом по голове. Странно, что он так хорошо сохранился… Впрочем, для нас это не представляет никакого интереса.
Она задумчиво рассматривала Нламинера, лицо которого по-прежнему было серым.
— Сейчас мы поднимемся наверх, — говорила она, помогая Нламинеру встать и добраться до выхода. — Ты запрешься в комнате, а я отправлюсь за помощью. Мне очень не нравится то, что здесь происходит, и, видимо, надо рискнуть.
Нламинер пришел в себя довольно быстро и до комнаты добрался уже своими силами. Там, усевшись на скамью, он наблюдал, как Рисса сцепила руки и пропела что-то, отчего все металлические предметы в комнате отозвались тонким хрустальным звоном. Улыбнувшись, она закрыла глаза. Над ее головой открылся светящийся изнутри «проход» и закрылся вновь, как только ее тело поблекло, стало прозрачным и рассеялось.
Почти тотчас Нламинер услыхал, как что-то словно шумно выдохнуло — так мог бы выдохнуть гигант, подслушивающий за крохотной дверью этой комнаты, который, забывшись, перестал сдерживать дыхание.
Дверь комнаты с треском распахнулась, и второй Нламинер, улыбаясь, с рукой, поднятой в приветственном жесте, вошел в комнату. За дверью открылась пустота; Нламинеру померещились мерцающие огоньки, туманности, шелест ветра.
— Вот мы и встретились, — сказал его двойник, усаживаясь рядом на скамью. Голос был, видимо, его собственный: слегка гортанное «р», едва заметные следы свиста. — Я не смогу беседовать долго, но в присутствии твоей назойливой подруги беседы бы вовсе не получилось.
Нламинер закрыл глаза и посидел несколько секунд, прежде чем открыть их вновь.
«Это я уже слышал», — чуть было не вырвалось у него. Однако внутренний голос, в котором он до сих пор ни разу не усомнился, посоветовал не говорить двойнику о предыдущем ольте, с которым не так давно довелось поговорить.
— Ты уже говорил с ней. — Нламинер говорил утвердительно.
Тот кивнул. Нламинер заметил, что двойник держится с достоинством, которое пристало бы королю. Одет он был весьма просто — такую же поношенную одежду носил он сам несколько лет назад. «Запомни это, — сказал внутренний голос. — Каждая мелочь имеет смысл».
— Так что же ты хочешь от нас?
— Ты когда-нибудь слышал о Суде Смертных?
Нламинер покачал головой. Кое-что он знал, но было интересно услышать это от чужака. Тот устроился поудобнее, насколько позволяла простая каменная скамья, и начал рассказывать.
Нламинер украдкой скосил глаза под скамью и облегченно вздохнул про себя. И он сам, и его собеседник отбрасывали тени, как и подобает нормальным людям. Может, хоть это не сон!
По словам чужака, Суд Смертных собирался в тех исключительных случаях, когда божества и им подобные силы не могли договориться самостоятельно без развязывания опустошительных войн во всех аспектах реальностей. Божества выбирали незаинтересованных лиц — тех, кто отличался бы ясным умом, но не имел бы никакого отношения к конфликту. В указанное время собирались все избранные судьи и выносили вердикт. Этот вердикт был окончательным, каким бы он ни был.
— Понятно, — кивнул Нламинер. — Но мы-то здесь при чем?
— Я предлагаю тебе стать одним из судей.
— Почему бы не попросить об этом как-нибудь проще? — Нламинер припомнил все странные события, что произошли в последнее время, и рассердился. — Если то, что происходило, — способ убеждать, то я скорее убежден не помогать тому, о ком идет речь. Или той. Не имеет значения.
— Боюсь, что ты неправильно понимаешь. — Собеседник вздохнул, но в глазах его блеснули огоньки, не ускользнувшие от Нламинера. — Не я… не тот, кто послал меня к тебе, сделал все это. Это работа тех из богов, кто не хочет, чтобы Суд состоялся. — Он нервно постучал пальцами по сиденью.
— То есть если мы выберемся отсюда…
— …То за ваши жизни я не дам ничего стоящего.
— А доказательства? Собеседник встал.
— Доказательства у тебя будут достаточно скоро. Но я очень бы рекомендовал тебе согласиться сейчас и помог бы тебе… помог бы вам обоим укрыться до начала Суда там, где никто вас не найдет.
Нламинер тоже встал.
— Я все же предпочту дождаться помощи и обдумать твои слова позже.
— До чего же вы, смертные, одинаковы. Ну что же, думай… Для этого у тебя будет достаточно времени.
— Как зовут того, кому нужно мое содействие?
Двойник промолчал. Он открыл дверь и ступил за порог, прямо в черную пустоту. И обернулся.
— Только на помощь извне я бы на твоем месте не рассчитывал.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Почти немедленно у потолка открылся «проход» в никуда, и из него вывалилась Рисса. Она тяжело дышала, пальцы были сжаты в кулаки. Рисса взглянула в глаза Нламинера, и тот заметил быстро погасший в них красный огонек.
Ее молчание было красноречивее любых слов.
