Ольга Санечкина - Смерть обреченных на жизнь
— С радостью, моя прекрасная госпожа. Приносить улыбки на столь прелестные личики, удовольствие для любого ноллана.
— Господин Тутис, но я должна вас предупредить, что наше сотрудничество должно оставаться втайне от моих надзирателей и воспитателей. Никто не должен знать о том, что я наладила переписку с Джинни.
— Юная леди, а почему, по-вашему, я пришел, когда в доме никого, кроме вас нет, и постучал в окно, а не в дверь?
— Господин Тутис, вы не изволите подождать, пока я напишу ответ моей подруге?
— Да, конечно, буду счастлив, — с этим словами Тутис сел на подоконник, привалившись на стену, и тут же уснул. Все нолланы обладали уникальной способностью засыпать в любом месте, в любое время. Мина бросилась дописывать письмо Джинни, которое начала писать еще вчера. Теперь, получив письмо от подруги, ей пришлось многое переписать. Это отняло немало времени.
— Господин Тутис, проснитесь! Вам пора уходить. — Тутис открыл глаза и сладко потянулся.
— Ну вот, снова в путь! — и хотя фраза была произнесена с тяжелым вздохом, в голосе слышалась неподдельная радость от скорой встречи с новыми приключениями. Мина открыла стоящую у нее на столе шкатулку и достала из нее золотую монету. Протянув монету ноллану, девушка сбивчиво произнесла:
— Господин Тутис, я хотела бы оплачивать доставку писем как от меня к Джинни, так и от Джинни ко мне. Я не думаю, что у нее достаточно средств для оплаты ваших услуг.
— Да, это, безусловно, так. Доставку ее письма к вам оплатил молодой господин Чано.
— Даже так! — усмехнулась Мина.
— Да. Но в любом случае, та сумма, которую вы мне предлагаете, даже за вас двоих, просто огромна. За эти деньги я должен буду работать на вас целый год!
— Вот и прекрасно! Я именного этого и хочу. — Ноллан отвесил Мине очередной поклон.
— Спасибо, премного благодарен. Рад был нашему знакомству! Но мне пора в путь.
— Я тоже очень рада! — Тутис забрал у Мины монетку и ее письмо, и довольно быстро покинул комнату через тоже окно, через которое пришел.
Джельсамина еще раз прочитала письмо подруги. С сожалением, девушка была вынуждена сжечь письмо в пламени свечи. Она не могла допустить, чтобы мадам Аннет узнала об их переписке. Устав от вереницы событий Мина наконец-то заснула. В эту ночь ей снились огромный серый кот с глазами цвета болотной зелени, и говорящий мотоцикл.
Корин Хулиан сидел в полумраке своего кабинета, курил трубку и размышлял о сегодняшнем вечере. Дочь Габриэллы была необыкновенно хороша! Ее свежесть, юность, хрупкость способны вызывать очень сильные эмоции. А когда он уловил от ее запястья запах духов Габи, то на мгновение потерял контроль. Джельсамина напоминала хрупкий цветок, который, когда держишь в руках, порой так хочется переломить и высосать из него всю жизненную энергию. Он вспоминал ее дрожащую от ужаса десять месяцев назад, когда на ее лице еще оставались следы детской припухлости, и в очередной раз содрогался, от того какой властью он обладал над этой девочкой. Погрузившись в ее память, он заставил ее почти полностью подчиниться ему. В любой момент он мог сделать с ней все, что угодно. Он мало с кем позволял себе подобное, но в тот день это было необходимо сделать. И он это сделал. И сделал это сегодня снова. Возможно, он ошибся сегодня, а возможно тогда…. Впрочем, дело сделано, осталось посмотреть, к чему это приведет.
Сегодня он увидел совсем другую Джельсамину. Она была такой же хрупкой и беззащитной, но перед Персоналием сегодня предстал не ребенок. Перед ними была молодая женщина, которая за очень короткий срок перешагнула ступень под названием девичество. Она была молода и наивна, но, заглянув ей в глаза, Корин Хулиан понял, что перед ним стоит человек с не детским взглядом на жизнь. Так часто бывает с теми, кто рано теряет близких людей и узнает истинный смысл слова «навсегда». Еще большую зрелость он обнаружил в глазах Яго. Он был достойным сыном своего отца, но еще более достойным племянником своей тетки. Если Яго и унаследовал от кого способность плести интриги, так это от Габи. Густаво всегда был слишком прямолинеен. Яго представлял серьезную угрозу. Своим поведением он мог сорвать все планы, а этого Корин Фоли допустить не мог.
Утро встретило Мину пасмурным хмурым небом. Обнаружив, что так и проспала в платье, девушка бросилась переодеваться и умываться, пока мадам Аннет не застала ее в столь непотребном виде. Перед зеркалом, ее посетила мысль, что подразнить немного наставницу будет не плохим началом не только сегодняшнего дня, но и борьбы за независимость. У Джельсамины не было никаких сомнений, что эта задача ей по плечу. Ведь она была дочерью исконной Великой Малкани сейма Куори, и, получив достойное воспитание, с легкостью могла справиться с обнаглевшей прислугой. Бросив смятое платье на кровать, Мина завернулась в шелковый голубой халат и, усевшись перед зеркалом, быстро нанесла на лицо крем. Через несколько минут раздался стук в дверь, и на пороге появилась мадам Аннет, как всегда не дождавшаяся разрешения войти.
— Леди Джельсамина, извольте объяснить, почему вы до сих пор не спустились к завтраку, вынуждая себя ждать? — Пока мадам Аннет говорила свою напыщенную фразу, она обвела взглядом комнату и остолбенела. Разбросанные вещи, совершенно никуда не собирающаяся послушница, все это выходило за рамки тех правил, которые она установила. Но еще большим потрясением был расслабленный голос Мины, с легкой долей высокомерности.
— Мадам Аннет, возьмусь вам напомнить, что в данный момент вы обращаетесь не к своей служанке, а к Персоне. И не к какой-нибудь Торине, а к одной из обладательниц сана Великой Персоны. А посему обращение «леди» недопустимо. Вам, как простой обитательнице этого мира, следует помнить, что вы имеете право называть меня исключительно с употреблением моего сана. Отныне я не желаю слышать из ваших уст никакого другого обращения, кроме как Малкани Джельсамина. И знаете, сегодня я, пожалуй, буду завтракать позже. И еще передайте кухарке, что, скорее всего, ко мне на ужин придет мой жених…. Вы можете идти, хотя нет постойте! Вызовите ко мне портниху. С сегодняшнего дня я буду появляться в свете, а мой гардероб не обновлялся со дня смерти матери. Что, кстати, говорит о том, что вы плохо справляетесь со своими обязанностями. При жизни матушка меняла мой гардероб полностью не реже, чем раз в месяц. Впрочем, я понимаю, что, не будучи Персоной, вы можете не все знать об укладе нашей жизни. На этом все. Можете идти, но предупредите управляющего, что я желаю с ним поговорить после обеда. — Побелевшая мадам Аннет с трудом выдавила из себя:
