К. Миллс - Планета зимы
Карну показалось, что он уловил тень уважения в светлых глазах раба.
— Кто из вас Лхарр?
Карн сделал шаг вперед.
— Я. Ты — Анс-кузнец?
— Да. Ты намного моложе, чем я думал! Вы выходите?
— Я чувствую себя лучше здесь, — ответил Карн. — Я не знаю, насколько ваши люди находятся под контролем. Мои же не откроют огонь до тех пор, пока на них не нападут. — Он протянул руки вперед: — Смотрите, у меня нет с собой оружия.
— Это немного, учитывая, что твои люди вооружены и ты защищен с трех сторон. Однако ты сдержал слово. — Анс повернул голову и посмотрел на трясущегося человека в коричневой одежде, стоявшего напротив стены около лифта. Тот поднял голову, и Карн узнал в нем своего управляющего.
— Будьте милосердны, повелитель, — дрожащим голосом произнес тот.
— Ты лишал этих людей еды? — Руки управляющего вцепились в края его одежды.
— Ты… делал это?
— Мой… мой повелитель. Д-да, мой повелитель. — Лицо Карна побагровело, но голос оставался спокойным.
— Ты облагал их налогами за одежду и жилище?
— Да, мой повелитель. Я делал это.
Карн сосчитал до тридцати медленно, дважды. Он заставлял себя говорить тихо. «Мы хорошо платили управляющим. Мы обеспечивали всем необходимым наших рабов. Мы никогда не облагали их налогами на то, в чем они действительно нуждались».
— Твои действия незаконны. Они негуманны. — Карн прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
— Дом Халарека всегда хорошо обеспечивал своих рабов, и с ними никогда не было проблем. Ты заставил целую ферму воевать с твоей жадностью. По твоей вине сотни людей стали жертвами этой войны.
Управляющий выглядел смущенным.
— Но, повелитель, дом Халарека всегда разрешал мне некоторую дополнительную работу в пользу управляющего.
— Некоторую дополнительную работу! А сейчас сотни солдат сидят на поверхности слабые и обмороженные, и все из-за твоей жадности.
— Но, повелитель, кто-то звонил мне из Онтара и предложил мне делать так. Он сказал, все так делают, и что новый Лхарр…
Пальцы Карна вцепились в руку управляющего:
— Кто сказал это?
— Он не назвал себя.
— И тебе не показалось это странным?
— Я не думал об этом, милорд.
Карн почувствовал, что сейчас ударит управляющего. Вместо этого он повернулся к кузнецу:
— Я хочу, чтобы жившие на ферме вернулись сюда и были в безопасности.
— Это в вашей власти, повелитель.
— У вас через три дня будет новый честный управляющий.
— Мы голодны, повелитель. Обещания не наполнят желудки.
— Я выполню обещанное.
— Увидим, повелитель.
— Что вы хотите?
— Извинения, повелитель. И управляющего, который подходил бы нам. — Кузнец ткнул управляющего пальцем в бок, тот вскрикнул и затрясся, как осиновый лист.
Карн почувствовал легкую усталость. Неужели у человека нет гордости? Как он может так раболепствовать?
— Извинения ты получил, кузнец. Но это была провокация.
Люди за Карном затопали ногами и возмущенно зашумели.
— Твой отец не сказал бы так, повелитель.
— Мой отец умер, кузнец.
— Возможно, ты скоро последуешь за ним.
— Ты неглуп, кузнец. Убей меня, и дом Халарека уйдет опекунам. Это значит, он будет в руках сильнейших фамилий — Харлан, Одоннел, Джастин.
Кузнец задумался.
— Нехорошо это, повелитель. Четыре пальца я уже оставил палачу Одоннелов. Снова убежать я бы уже не смог, и тогда я был продан сюда. — Он повернулся к людям, стоявшим за ним, и они стали совещаться. Вернувшись, он сказал:
— Они не верят твоим обещаниям, повелитель. Им не нравятся эти отряды солдат под нами. Они не хотят отпускать этого, — он ткнул пальцем в управляющего, — и ты не сказал, что солдаты уйдут наверх, повелитель.
— Я не давал вам никаких обещаний за исключением тех, что касаются лично меня. Мне пришлось рисковать своей жизнью и потому я застраховал ее.
Сверху раздался громкий треск. Карн поднял голову, затем вопросительно посмотрел на кузнеца.
— Мы также застраховали свои жизни, милорд. Лифт может подняться вверх при нажатии одной кнопки, а для тебя есть еще и лестница, но силовой трос перерезан.
7
Один из людей в лифте тихо охнул от изумления. Некоторые из рабов достали ножи и тесаки. Толпа двинулась вперед, подталкивая кузнеца к лифту.
— Назад! — закричал кузнец.
Рабы отступили назад.
— Наши силы равны, повелитель, — сказал кузнец с угрюмой усмешкой.
Карн посмотрел на раба, взвешивая свои возможности. Удивление уже прошло. Солдаты снизу проложат путь на любой уровень, если он и Винтер позовут их. Сил достаточно для того, чтобы убить или взять в плен всех рабов в ангаре. Но к этому времени рабы расправятся с теми, кто сейчас находится в лифте.
Стоявшие за кузнецом мятежники потрясали кулаками или бряцали оружием. Стоявшие сзади всех подпрыгивали, чтобы увидеть, что происходит, и выкрикивали проклятья. Один из них, мальчик лет двенадцати или около того, вскарабкался на плечи своему соседу и сообщал о том, что он видит. Кузнец наблюдал за Карном с кривой ухмылкой на губах.
— Подумай хорошенько, повелитель. Я не всегда был рабом и знаю многие уловки знати.
— Я обещал вам индульгенции. Если я умру здесь…
Пожилой человек в запятнанной ветхой одежде подошел ближе:
— Индульгенции легко обещать здесь, повелитель, — проговорил он, — но кто скажет, что мы останемся при них, когда вы выйдете на поверхность.
— Я держу свое слово, — твердо ответил Карн.
— Это говорите вы, — язвительно усмехнулся старик.
— Я сдерживал слово, данное вам. Применяться оружие не будет.
Винтер бросился из лифта и схватил старика за руку.
— Это Лхарр. Никто не должен говорить с ним так.
Карн поймал взгляд сотника.
— Спокойно, Винтер. Его слова не обижают меня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб здесь. — Винтер стиснул зубы, но отпустил старика и вернулся в лифт.
— Назад, Эноч. Переговоры веду я. — Кузнец грубо втолкнул старика в центр толпы.
— Держите его там, — сказал Анс-кузнец соседям Эноча. — Я не хочу, чтобы он будоражил остальных. — Он вернулся к двери лифта. — Мой контроль над ними ослабевает. Они слишком долго ждали. Мы должны верить друг другу. Итак, повелитель…
— Я предлагаю свободу.
Кузнец сплюнул как раз около открытых дверей лифта.
— Что они знают о свободе? Им нужно что-нибудь более конкретное.
— А вам?
— Я уже был свободен один раз. Я был одним из счетоводов королевства. Он послал меня в рабство за карточный долг, сказав, что держать в руках деньги — это слишком большое искушение для игрока. Я играю и сейчас, повелитель. Свобода устроит меня, но они, — он кивнул головой через плечо,
