Роберт Асприн - Варторн: Воскрешение
Дардас уминал солдатский паек, поданный ему, и исподтишка изучал старших офицеров, собравшихся вокруг лагерного костра. Они негромко переговаривались, разбившись на группы по двое, по трое, или сидели, задумавшись, над мисками с безвкусным варевом.
«Мне казалось, вам нужно, чтобы ваши офицеры были всем довольны. Довольные офицеры менее склонны к мятежу».
Довольные — это одно дело. Самодовольные и зазнавшиеся — другое. Кроме того, молодых офицеров следует учить, чем именно они должны быть довольны. Разбрасываться особыми привилегиями бессмысленно, если недовольны подчиненные вам войска.
Он кинул взгляд на кучку магов, собравшихся в сторонке. Как обычно, они мало говорили, даже друг с другом, и почти никогда не улыбались.
«У нас имеется прослойка, склонная к мятежу при всех ее привилегиях. На месте Матокина я не спускал бы глаз со своих подчиненных и спал очень чутко».
«Но считается, что маги непоколебимо верны Матокину. Я слышал, что их лояльность тщательно проверяют, прежде чем допустить в училище магии, в Академию. И потом, все они связаны клятвой на крови и не осмелятся восстать против него».
«Возможно. Однако я умею распознавать недовольных, когда вижу их».
«Допустим. Но кто знает, как и о чем думают волшебники?»
Мысли Вайзеля были отрешенными, почти безразличными.
«Дурак», — подумал Дардас, не опасаясь, что Вайзель уловит эту мысль. Дардас сам удивлялся тому, как старательно приспосабливалось его воскрешенное "я" к жизни в этом новом теле. Он постепенно выстроил мысленную защиту от Вайзеля, навязывая ему свою волю такими способами, о которых раньше и не подозревал. И теперь фелькский вельможа оказался заперт в дальнем уголке сознания, которое в принципе принадлежало им обоим.
Более того, Дардас был уверен, что Вайзель даже не осознает двойственности ситуации. Этот человек, по сути, потерял самого себя — и не знал об этом. Дардас чувствовал, что скоро, очень скоро, сможет, если пожелает, простым дуновением обратить Вайзеля в ничто. Но с этим не было смысла торопиться. И дурак может на что-нибудь сгодиться.
— Беркант! — позвал Дардас, покончив с едой. Маг, моложавый человек с честным спокойным лицом, резко вскинул голову. Он уже справился с едой. К генералу он подошел быстро, но с явной неохотой.
— Что вам угодно, генерал?
Дардас придал своему тону небрежность:
— Есть ли сообщения из Фелька?
Он знал, что сообщений не было. Беркант отвечал за общение дальнеречью непосредственно с самим Матокином — и, естественно, не позволил бы себе замешкаться с их доставкой. Эти колдуны, преданные или не очень, одинаково трепетали от страха перед повелителем Фелька.
— Сообщений не было, генерал, — сказал Беркант.
Дардас кивнул.
— Пойдемте со мной — ах да, конечно, если вы уже отужинали.
Беркант удивленно моргнул — он не ожидал от генерала такого великодушия.
— Я поел, генерал.
— Отлично. Пойдемте же ко мне в шатер. Я могу приказать офицерам питаться как рядовым, но пить они вольны все, чем сумеют разжиться. Кстати, у меня тоже припрятана некая бутылочка...
Дардас прекрасно заметил, что прочие офицеры проводили их любопытствующими взглядами.
Беркант нервничал, но Дардас пустил в ход весь свой запас обаяния. Он наполнил два стакана из «некоей бутылочки» и, предложив гостю садиться, завел разговор о военных делах. Особенно его интересовали средства связи. Посты магов-дальноговорителей были установлены в Каллахе, Виндале, а теперь, естественно, и в Сууке, так что Матокин мог получать доклады о положении в оккупированных городах его растущей империи непосредственно с мест.
Беркант слегка расслабился. Напиток был крепкий, но настолько мягкий на вкус, что непривычного человека укладывал наповал.
— Беркант, — сказал наконец Дардас, — я хотел бы кое-что узнать, хотя, возможно, вы не сумеете ответить. Видите ли, я не знаю, установил ли Матокин какие-либо ограничения на информацию... то есть на сведения, к которым я должен быть допущен. — Он пожал плечами, как бы давая понять, что наличие таких ограничений его ничуть не огорчит. — Но меня очень интересует магия...
— Магия? — переспросил Беркант, и его открытое лицо сразу же напряглось.
«Да, — угрюмо подумал Дардас. — Этот фелькский кровопускатель Матокин желает оставить меня в неведении». Но эта мысль никак не отразилась на его лице.
— Нет, ваша магическая механика меня не привлекает, — объяснил он легкомысленно. — Как работают заклинания, мне все равно. Зато результаты впечатляют, признаюсь. Что для меня интереснее всего — это история магии. Наставники мои не придавали особого значения этой области науки.
— Понятно. — Беркант ненадолго задумался. — Ну что ж, возможно, я мог бы просветить вас, генерал. Магические способности, конечно, являются врожденными, они были присущи роду человеческому с тех пор, как мы обрели дар речи. А может, и еще раньше. Это...
Предмет беседы был ему близок. Маг увлекся. Дардас дал ему немного поболтать, а Берканту явно хотелось поговорить. Вероятно, Дардас был единственным из военного персонала, вне круга магов, кто отнесся к нему тепло и захотел вступить в разговор.
Враждебность между традиционными родами войск и магическими подразделениями была весьма сильна. Возможно, другие, как и Дардас, просто чувствовали себя неуютно в присутствии множества волшебников. Конечно, Матокин проявил свой блистательный гений уже в том, что призвал в новую армию столько сильных магов, даже не говоря об использовании магии для воскрешения генерала, ее возглавившего, — но вряд ли он всерьез задумывался над тем, какое напряжение это создаст в рядах его армии...
— До Великой Смуты все было иначе, — произнес Беркант, и Дардас подался вперед, теперь обратив на него все свое внимание.
Период Великой Смуты и для Дардаса был историей. Некогда на Северном и Южном континентах существовали могучие процветающие империи, но обе они распались изнутри. В те времена, однако, волшебство было относительно широко распространено. Обе империи, и Северная Земля, и Южный Край, прилагали усилия к развитию наук. Наиболее способные ученые получали должности при дворах государей.
— ... Когда эти континентальные империи пали, настало время великого страха. — Спиртное уже действовало на Берканта, хотя, как всякий новичок, он, видимо, даже не осознавал, что пьянеет.
— Ясно, — сказал Дардас, вновь наполняя стакан мага.
— Постепенно пошли всевозможные слухи о том, что в падении империй якобы виновны оккультные силы. Практикующие маги были вынуждены скрываться или отрекаться от своей науки. Некоторые бежали на Перешеек. На севере малая часть их стала служить целителями в войсках новых военных предводителей.
