Ричард Кнаак - Империя крови
Сотни свечей из опрокинутых подсвечников перекатывались по полу. Люстры под потолком дрожали каждый раз, когда пьяные гости раскачивали удерживающие их цепи. Даже огромные железные канделябры на пять ламп наклонились, расплескивая масло, — пиршественный зал только чудом избегал пожара.
Лишь стража у дверей и позади трона замерла подобно статуям. Невзирая на брызги вина и куски мяса, запачкавшие их форму, воины неусыпно несли дозор. Арднор наказывал за малейший проступок.
Но присутствующие гости — все члены культа — безудержно праздновали. Для торжества не было никаких причин, но их и не требовалось. Такие пиры теперь затевались каждый вечер, а иногда и днем. Арднор же стал императором, бесспорным повелителем всех земель империи. Что ему хотелось, то должно было исполняться немедленно. А застолья Арднор очень любил.
Молодая послушница, совсем не похожая на строгую жрицу, уселась императору на колени, и тот немедленно обнял ее, забыв о борцах, продолжавших битву в остатках жареного мяса и сбрасывающих со стола золотую и серебряную посуду. Давленые яблоки и мокрый хлеб покрывали воинов с ног до головы. Они дико хохотали, не переставая наносить друг другу удары, пока более жилистый минотавр с кривым рогом не смог повалить противника на пол, раскидывая во все стороны стулья с эмблемой боевого коня на спинке.
Зрители азартно делали ставки, швыряя монеты в шлемы противников, положенные на дальнем конце стола. Из шлема потерпевшего поражение деньги достанутся выигравшим за вычетом доли самого победителя.
Один из записных спорщиков в азарте наклонился слишком низко к борющимся, за что немедленно получил в челюсть от одного из них.
Прикусив язык и забрызгав соседей кровью, пьяница отлетел в угол.
Не переставая тискать послушницу, Арднор одобрительно взревел, но тут взгляд минотавра неожиданно стал безумным. Он отбросил девушку в сторону и резко вскочил на ноги. Гости ничего не замечали, пока Арднор не ударил кулаком по столу с такой силой, что по доскам зазмеилась длинная трещина.
— Вон! Все пошли прочь! Живо!
Минотавры замерли, не уверенные, что правильно поняли, но взгляд налитых кровью глаз императора был более чем красноречив. Не прошло и пары минут, как гости опрометью кинулись к дверям, стражники бросились разнимать дерущихся и быстро вытолкали их взашей.
Но это не утихомирило Арднора. Подбежав к стражнику, он ударил его кулаком в спину.
— Вон! Я сказал, убирайтесь все! И закройте за собой двери!
Оставшись один, император угрюмо воззрился на один из гобеленов, забрызганный свежей кровью. Арднор с тихим рычанием смотрел на изображение отца.
Хотак поставил ногу на грудь поверженного Рыцаря Нераки, а в руках сжимал шлем. Гобелен сверкал золотым и серебряным шитьем. Автор намеренно развернул голову императора таким образом, чтобы здоровый глаз Хотака пристально смотрел на окружающих.
Брызги крови ползли по лицу отца как слезы и казались хмельному Арднору немым укором, обращенным к нему.
— Я был твоим наследником! — крикнул он гобелену. — Я должен был занять твое место! Как я старался быть полезным тебе!
Гобелен хранил молчание, приведшее Арднора в еще большую ярость. Он в гневе метнулся к столу, сбрасывая кубки и блюда, разрывая в клочья богатую скатерть. Он был императором вех минотавров, с его именем на устах в бой шли легионы, гладиаторы бились на арене, Защитники железной рукой управляли империей...
Арднор желал стать властелином с самого детства, сколько себя помнил. Но теперь, добившись всего, император увидел, где лежит реальная власть. Не во дворце, а в Храме. Именно оттуда приходили приказы, зачастую подписанные его именем. Ему остались только почести, а власть над империей принадлежала матери...
Фигура на гобелене, казалось, пристально смотрит на него. Арднор не выдержал и собрался было сорвать ковер, но потом, тяжело вздохнув, разжал пальцы.
Император медленно подхватил шлем и вышел из пиршественного зала. Стража затаила дыхание, ожидая, на кого из них Арднор выплеснет раздражение. Сегодня выбор пал на курьера, спешащего по коридору.
— Эй, ты там! Что ты здесь забыл? Или принес важные новости?
Посыльный склонил рога и рухнул на колени:
— Император, прибыло личное письмо для тебя!
Уши Арднора раздраженно дернулись.
— Хорошо. Ну, давай его скорей, глупец!
Путаясь в завязках сумки, посыльный вытащил клочок пергамента, недавно доставленного почтовой птицей. Император сразу перевернул послание и посмотрел на знак отправителя — сломанную секиру — затем осторожно просмотрел.
— Разойдись! — приказал Арднор солдатам сквозь зубы, не прерывая чтения.
«Славься Первый Защитник, Великий сын Верховной Жрицы, Император из Императоров... — Список титулов занимал еще пару строчек. Хоть Арднор и фыркнул презрительно, лесть была приятна. — Я, Генжин Эс-Джамак, простой послушник, не достойный даже стоять в твоей тени, посылаю известие со всей возможной поспешностью. Считаю своим долгом предупредить тебя...»
Глаза Арднора расширились. Он быстро просмотрел письмо до конца и перечитал, багровея от гнева. Закончив, император разодрал пергамент на клочки и, стараясь сдерживать эмоции, крикнул легионеров:
— Курьера, принесшего известие, ко мне! Пусть идет прямо в мои палаты, для него будет готов ответ.
Солдат кинулся выполнять приказ, Арднор же поспешил к себе, хищно улыбаясь. Мать хотела видеть его великим императором, так он им станет. Он должен принять трудное, но такое необходимое для империи решение. Перед которым даже слава отца — великого Хотака — померкнет и забудется.
Фарос медленно плыл по реке забытья. Как долго он лежал на полу, ему было неизвестно.
Может, часы, может, дни... Одновременно его и тошнило, и хотелось есть, а тело сгорало в огне. В животе пересыпались пески пустыни.
Ему снились сны... или кошмары. Последние были ужасней, чем когда-либо, лица Пэга и Сахда все чаще сменялись оскаленной пастью Голгрина или уже совсем непонятными мордами. Истощенные болезнью мертвецы медленно брели в сером свете, не имея возможности прекратить мучения. Иногда Фаросу грезился Нетхосак, в котором здания сгнили и обрушились, а по площадям в поисках мяса скакали ужасные гулы.
Только одна мысль спасала его от полного безумия и власти чумы — постоянно бормочущий в ушах голос, возвращавший к действительности.
«Еще ближе... ближе... осталась пара шагов... ты можешь... несомненно, ты можешь...»
Голос был незнакомым, но кто посторонний мог очутиться в его комнате? Ждать помощи неоткуда, все исполнили приказ и оставили Храм, полный трупов и умирающих.
