Джек Йовил - Серебряные ноготки
Скимитар Йоха валялся в десяти ярдах, но между ним и клинком стоял Гретешеле. У главаря шайки осталось одно-единственное оружие.
Сжав зубы и приготовившись к неимоверным мукам, Йох схватился за стрелу, пронзившую его плечо. Он надеялся, что она выйдет легко, как кинжал из ножен, но острие увязло в мышцах и разрывало их, как рыболовный крючок. Помянув Кхорна, атаман выдернул окровавленную стрелу и поднял ее, словно совершал жертвоприношение.
Громкий крик зародился в груди Гретешеле и вырвался из его огромного, обезображенного рта, когда юноша прыгнул на Йоха, пытаясь ухватить полыхающей рукой своего друга за горло.
Йох нанес удар левой рукой, метя в порез на лбу Гретешеле. Он попал в цель и, надавив большим пальцем на древко, вогнал стрелу в мозг своему обезумевшему приятелю.
Взор юноши потух, и Йох оттолкнул мертвое тело в сторону. Его левый рукав загорелся. Он хотел сбить пламя правой рукой, но стоило ему согнуть локоть, как волна острой боли заставила его опуститься на колени. Тогда Йох потерся левым рукавом о каменную стену и затушил пламя.
Больше всего разбойнику хотелось свернуться клубком и заснуть, позволив боли утихнуть. Однако он знал, что это смертельно опасно.
По крайней мере, его ноги были целы. Прислонившись спиной к стене и используя ее как точку опоры, он встал.
И только теперь понял, что совсем не помнит, как добрался до этого места. Йох не представлял, как вернется в комнату, где ждали Ротванг и Мелисса.
Огонь погас, и Йох остался один на один с темнотой и со своей болью.
Он оттолкнулся от стены и, доверившись инстинкту, побрел по коридору.
Разум Старой Женщины ликовал, впитывая эмоции, вырвавшиеся на свободу при ссоре бывших друзей. Их боль и страх многократно усиливались пропорционально силе уз, связывавших их до драки. Во рту у кровопийцы пересохло, но дрожь наслаждения пробегала по ее телу, столь похожему на человеческое.
Более тысячи лет назад, когда она действительно была молода, ее карету остановил разбойник. Не жадный до золота головорез, а всклокоченное чудовище, потомок Белады Грустного. Безграмотный дикарь, он мог бы жить вечно, но ему не хватало утонченности, чтобы сделать свое существование сносным.
Тот вампир стал ее темным отцом, и с тех пор она создала немало себе подобных. Леди Женевьева, чей триумф состоялся в стенах этого замка, была ее темной внучкой, порождением ее порождения. Это была достойная, плодотворная жизнь…
Кровь Фредера текла по жилам древнего существа, смешавшись с ее жизненными соками. Пора снова выходить на охоту, чтобы пополнить запас сил.
Два бандита и их маленькая пленница. Они были одни в Дракенфелсе. Ситуация складывалась презабавная.
К утру все они будут мертвы. Но смерть Старой Женщины будет во многом похожа на жизнь. А другие сгинут. Их бесполезная телесная оболочка останется гнить здесь.
Клыки вампира увеличились в размерах, заострились, и она облизнула их бархатистым язычком.
Маленькая девочка невинно улыбнулась Ротвангу. Несколько минут назад разбойник осознал, что нервно ходит взад и вперед по ковру, и решил унять волнение. Он замер на месте, едва дыша, и стиснул рукоять клинка. Не следовало сжимать меч слишком крепко - напряженные мышцы теряли гибкость и не могли мгновенно реагировать при нападении. Ротванг представил себе стилизованное изображение волчьей головы. Этот символ он использовал в бытность гладиатором, прибегая к нему, чтобы успокоиться перед битвой. Возможно, волк был его личным тотемом. Воин всегда отдавал предпочтение Ульрику, богу сражений, волков и зимы, перед Кхаином, богом убийства, который покровительствовал людям его профессии.
Иногда Ротвангу снилось, что он - волк. В детстве его кожу покрывала густая шерсть, хотя с возрастом волосяной покров пришел в норму. Тем не менее, Ротвангу не раз приходило в голову, что его неведомые родителя были в родстве с оборотнями-ликантропами. Сам он никогда не менял облик, однако во многих отношениях отличался от обычных людей.
Девочка тихонько напевала бретонскую колыбельную, которую мужчина никогда раньше не слышал.
- Господин Ротванг!
- Да, миледи? - ответил разбойник и тут же возненавидел себя за то, что использовал холопскую форму обращения. Однако такая манера разговаривать была для него наиболее естественной. - Что вам угодно?
- Завтра, когда солнце взойдет, мы еще будем здесь?
Мужчина промолчал.
Мелисса выбралась из постели. На ней была длинная, расшитая золотой ночная рубашка, которую вполне можно было принять за бальное платье. Ее белые босые ноги бесшумно ступали по толстому ковру. Девочка протанцевала по комнате под мелодию своей песенки, придерживая край длинной сорочки и раскланиваясь с воображаемым придворным воздыхателем.
В ее возрасте Ротванг убивал уже лет семь. Безжалостный воин завидовал леди Мелиссе: ее семье, ее богатству и беззаботному детству. Будучи лишен всех этих благ, он ненавидел своих родителей-волков за то, что они оставили его среди людей. Его должны были выкормить в степи, воспитать в стае и научить всяким уловкам - например, умению сбрасывать человеческую шкуру.
Дверь была распахнута. Когда Гретешеле и Йох ушли, Ротванг не удосужился ее запереть. Замки не остановили бы тварь, которая аккуратно обезглавила Фредера. Ротванг предпочитал встретить лицом к лицу того, кто на него нападет.
Снаружи в полумраке виднелась каменная стена, на ней не было ничего, кроме давно потухших светильников в нишах. Ходили слухи, что Вечный Дракенфелс использовал в лампах человеческий жир. Что ж, такая жестокость вполне соответствовала характеру Великого Чародея, в чьей власти находился этот край во времена Сигмара и даже в более раннюю эпоху.
- Господин Ротванг, - спросила девочка, - когда вы, наконец, попытаетесь меня убить?
Ротванг обернулся и посмотрел в открытое детское личико. Он чувствовал себя так, словно его ударил в лицо кулак в латной перчатке. Разбойник поднял руку с мечом и отвел ее в сторону. Он надеялся, девочка поймет, что оружие не представляет для нее непосредственной угрозы. Однако он снова ничего не ответил. Нечто источающее тошнотворный запах выступило из темноты у него за спиной и положило тяжелую лапу ему на плечо…
Старая Женщина вторглась в разум Ротванга, погружаясь все глубже. Она нашла волка и выпустила его на волю.
Ротванг замахнулся мечом на леди Мелиссу. Йох решил, что его последний компаньон тоже свихнулся, и, схватив убийцу за плечо, развернул его лицом к себе.
Глаза Ротванга пожелтели, а нос вытянулся, превратившись в звериную морду. Тварь открыла рот, демонстрируя белые клыки. И все же это был Ротванг, судя по выщербленным передним зубам. Вот только внутри него пробуждался хищник.
