Оксана Панкеева - О пользе проклятий
Кантор снова посмотрел на красавца барда, изображенного в полуобороте среди прозрачных языков пламени. Красивый ты был парень, Эль Драко… Симпатичная мордашка, безукоризненная фигура, дракон этот твой разноцветный… И было у тебя две руки, для которых равны были женщина и гитара. И был у тебя Огонь такой силы, что легко был виден любому – он всегда горел в твоих глазах. И был у тебя волшебный голос, который прославил тебя и сделал богатым… Славный ты был парень, Эль Драко, спору нет. Жаль, что ты все-таки умер, что бы там не говорили по этому поводу прекрасная Азиль, его величество Шеллар и эта смешная девочка с косичками. Очень жаль. Но ничего тут не поделаешь. Умер, и все тут. Иначе не явился бы ты на зов бестолкового некроманта в таком виде, что перепугал бедную девушку до полусмерти. Будь ты живой, ты и выглядел бы, как живой. Сказать ей об этом? Или не стоит? Да нет, пожалуй, и так было сказано достаточно…
Вернулась Ольга, вытерла столик и поставила на него шкатулку и коробку с кристаллами.
– Что тебе поставить?
– Что угодно, – сказал он, занимая кресло и доставая сигары. – Только, если тебе не трудно, пропой мне вслух слова. Своим голосом, чтобы я мог понять. Тексты мне тоже интересны.
– Но у меня слуха нет.
– Как сможешь.
На удивление безголосые барды были в Ольгином мире. Просто поразительно, насколько безголосые. Но песни у них были удивительные и зачастую совершенно непонятные. Приходилось вырываться из плена завораживающего ритма и задавать вопросы. И если назначение телефона было понятно с трех слов, то кто такой дьявол он не мог понять минут пятнадцать.
Спустя три часа его голова была переполнена обрывками мелодий, фразами из текстов, полезными сведениями о мифологии и системе общественного транспорта Ольгиного мира и названиями незнакомых музыкальных инструментов. И бедная его голова от этого шла кругом.
– Что тебе еще поставить? – спросила Ольга, копаясь в ящике с кристаллами. – Может, «Алису»? Где про красное на черном? Тебе должно понравиться.
– Подожди, – сдался Кантор. – Давай сделаем перерыв. У меня в голове уже все перемешалось.
– Хочешь чаю? – предложила Ольга.
– Да нет, пожалуй… Вот кофе я бы выпил, я его уже третий день хочу…
– Я его уже третий месяц хочу… – проворчала Ольга. – Ты бы еще велосипед попросил… – И вдруг вскричала так, что Кантор чуть не слетел с кресла от неожиданности. – А в этом мире есть кофе?!!
– Да что ж ты так кричишь… Есть. А ты что, не знала?
– Мне никто об этом не говорил! Я думала, эта трава, которую тут называют чаем, это и все, что есть!
– Это в Ортане пьют чай. А Мистралии есть кофе. Просто его больше нигде не любят и по этому поводу даже смеются. А ты любишь кофе? Здесь неподалеку есть милый ресторанчик с мистралийской кухней, можно сходить. Не знаю, как тебе, а мне после всего этого просто необходимо прийти в себя. А для этого надо во-первых, прогуляться, во-вторых, выпить кофе, и в-третьих, просто выпить. Могу я пригласить тебя на чашку кофе?
– Даже на несколько! – обрадовалась Ольга. – Только я переоденусь.
Она скрылась за дверцей шкафа, повозилась там, и появилась в совершенно невообразимой одежде. Ярко-голубые линялые штаны, серый свитер и черная кожаная куртка наподобие его собственной. А еще… ну… обувь, в общем. Как назвать эту обувь, Кантор не нашелся. Словарный запас не позволил. Помесь туфель с сапогами. По высоте вроде туфли, но со шнуровкой, как у голдианских сапог. Толстенная подошва. И белого цвета.
– Вот так я пойду, – заявила она, напяливая поверх всего этого плащ. – И пусть все удавятся!
Кантор подумал, что сам он удавится первым. От зависти. О небо, да что с ним такое? Да, лет десять назад он бы визжал от восторга, увидев такие штаны и… э-э… обувь. Он бы отдал за них любые деньги, натянул, умирая от восторга и потрясал бы друзей необычным одеянием. Но сейчас-то, что это с ним такое? Да, десять лет назад, увидев девушку, одетую подобным образом, он бы разбился в лепешку, чтобы добиться ее внимания, будь она хоть некрасива, хоть глупа, хоть с хвостом… Впрочем, будь она с хвостом, он бы старался еще сильней. Но сейчас-то почему? О небо, неужели это и есть его сущность? Неужели стать собой для него значит стать прежним?
Вот, сказал вдруг голос внутри него, ты хотел посмотреть, каков настоящий ты? Смотри. Это ты. Ты пялишься на эту вздорную девчонку в голубых штанах и белых… обуви и приходишь в восторг.
Ничего подобного, спохватился Кантор. Какой еще восторг? Просто я немного удивлен. Весь вечер.
Не морочь мне голову, сказал внутренний голос. И себе тоже. Тебе нравится эта экзотическая девушка с ее музыкой и ее обувью. И ты будешь последним лопухом, если упустишь эту ночь и не столкуешься с ней насчет переспать.
Заткнись, рассердился Кантор. Еще чего. Мальчика нашел.
– Что-то не так? – спросила Ольга, вытряхивая сумочку и перекладывая в карманы ее содержимое. – Ты сидишь, смотришь и молчишь.
– Нет, все нормально, – ошалело ответил Кантор, совершенно озадаченный этим диалогом с внутренним голосом. – А как называется твоя обувь?
– Кроссовки, – ответила она. – Могу я хоть раз по-людски одеться, пока я заколдована?
– Мне нравится, – одобрил Кантор и выбрался из кресла. – Пойдем. А по пути ты мне расскажешь, что у вас там все-таки вышло с Христом. Мне как-то рассказывали, но рассказывал человек глубоко верующий, а мне интересно объективное мнение.
Прямо с порога Ольга ощутила до боли знакомый и родной запах. Кофе! Свежесмолотый и свежесваренный кофе! Господи, счастье-то какое! И его прямо сейчас можно сесть и выпить! И закурить, разумеется. И наплевать, что на нее таращатся обезумевшими глазами все немногочисленные посетители ресторанчика. Пусть таращатся, лишь бы глазки не повыпадали. Она здесь не одна, так что подойти все равно никто не посмеет. Даже горячие мистралийские парни, которых здесь хватало – видимо, основными посетителями ресторана были эмигранты, скучающие по отечественному напитку и общению на родном языке. Они только пялятся на ее кроссовки, но сказать ничего не решаются. А стоит Диего на них посмотреть, они и пялиться перестают, отворачиваются и делают вид, что им совсем неинтересно. Как это у него получается? Ведь он даже оружие на виду не носит. Просто смотрит – и они отводят глаза.
Они сели за столик и заказали сразу две большие чашки кофе. Потом Диего взялся изучать меню, а Ольга стала с любопытством рассматривать зал. Интерьер был, видимо, выдержан в национальном стиле, так как это заведение отличалось от других, виденных ею в столице. Оно было маленькое, компактное и уютное. Вместо традиционных светящихся шаров – фонарики с цветными стеклами. Вместо светлых штор – пестрые яркие занавески. Композиции их сухих цветов на стенах и клетки с птичками. Днем они, наверное, поют, но сейчас птички уже спали, а в углу играл маленький оркестрик – две гитары и флейта.
