Олаф Бьорн Локнит - Конан и Алая печать
— Терпеть не могу одалживаться и давать в долг, — поморщился граф. — Мы же дворяне, сударь! И обязаны помогать друг другу. Поезжай. Послезавтра жду с визитом. Все, я побежал наверх, Иоланта ждет. Заставлять даму ждать — дурной тон.
Я миновал небольшой парк, окружавший дом графа, привратники распахнули створки кованых чугунных ворот, и моя лошадка выбралась на улицы вечернего Бельверуса. Судя по всему, Эдмар принадлежит к одной из самых уважаемых фамилий страны, потому что его роскошное обиталище расположено всего в двух кварталах от королевского дворца.
Как нас учил барон Гленнор? Верно: проехав не более двухсот шагов, остановись возле витрины лавки или смешного нищего, посмотри товары или перекинься с прохожим парой слов, одновременно оглядываясь и пытаясь заметить севших на хвост тихарей противника. Однако, если признаваться искренне, сейчас у меня в Бельверусе нет никаких противников, ибо я еще не успел никому всерьез насолить.
В полном соответствии с уроками господина барона я расспросил стражу, как проехать на улицу Гвоздик, хотя отлично помнил дорогу.
Поглядел на уличного выдыхателя огня и бросил ему серебряный талер (все кофийские деньги, выданные мне Конаном, я совершенно законным образом поменял у Реймена за золото и серебро Немедии), приостановил кобылу на углу, возле площади Знаменосцев, дабы послушать королевских герольдов (новый указ Нимеда о налогах на мясо).
Ничего подозрительного вокруг. За мной никто не следует, стража города смотрит на кофийского дворянина с полнейшим безразличием, никаких соглядатаев или просто хоть сколько-нибудь примечательных личностей. Просто горожане, военные, скучающие дворяне, нищие — обычный пейзаж обычного города.
…Как же я удивился, когда прямиком на площади, всего в двадцати шагах от надрывающих голос герольдов, окруженных гвардейцами «Белого отряда», мою лошадь взял под узду худощавый человек в неприметном коричневом плаще и надвинутом на глаза капюшоне.
— Эй?! — возмутился я, опуская руку на эфес сабли. — Ты что творишь, простец? Убирайся!
— Месьор Монброн, — тихо ответили мне из-под капюшона, — будь добр, веди себя потише. Меня послал Реймен. Следуй за мной.
Я оторопел.
Во-первых, неизвестный назвал меня подлинным именем. Во-вторых, этого человека, если верить, послал мой предусмотрительный хозяин, конфидент Латераны в Бельверусе. Значит, что-то стряслось. Любопытно, как аквилонская тайная служба сумела меня выследить?
С площади мы повернули в переулок, который я определил как «переулок Ключа», ибо на домах были прикреплены здоровенные медные ключи, затем под арку в малюсенький дворик — клумбы с цветами и скромный фонтан в виде (о ужас!) извергающего воду цветка лотоса. Меня едва не стошнило.
— Сюда, — коротко скомандовал незнакомец. — Лошадь оставь здесь, за ней присмотрят.
Вошли в дом по узкой и затхлой лестнице. Ступеньки скрипят. Пахнет дурными благовониями и древесной трухой. Потом вниз, вероятно, в подвал. Из подвала — через долгий коридор под землей.
Несколько поворотов, которые я пытаюсь запомнить и заодно сообразить, в чем я вижу неправильность.
Болван! Дубина! Правильно барон Гленнор хотел тебя выгнать из Латераны и отправить на куриную ферму в Танасул! Как можно забывать о простейших вещах! Меняла Реймен не знает моего истинного имени! Гленнор не должен был сообщать своему шпиону никаких сведений о личном посланнике короля! А уж если Реймен действительно посылал за мной…
Сейчас вечер седьмого дня Первой весенней луны. На седьмой день (как и на все остальные) предусмотрено особое тайное слово, сочетающееся с тайным знаком. Сегодня посланец конфидента Латераны обязан был сказать мне «Цитадель» и начертать в воздухе указательным пальцем левой руки нордхеймскую руну «Кана».
Гленнор утверждает, что разгадать эту систему тайных знаков невозможно. Однако на такого лопуха, как я, никто и не собрался тратить свой ум.
Сказали — «Идем», я и побежал. Дурак… Похоже, я попался. Знать бы еще только, в чьи сети.
— Любезнейший, — окликнул я своего проводника, питая некоторые надежды на то, что вышла какая-нибудь ошибка, — какой сегодня день месяца?
— Седьмой, — неприязненно ответили мне. — Кана, цитадель. Доволен?
От неожиданности я даже икнул.
Ничего себе! Значит, это свои? Аквилонцы? Быть не может!
Меня довольно грубо впихнули в низкую дверь бокового прохода подземелья. Митра Добрейший, что же это?
Тяжелый удар в челюсть, еще один — в пах, сверху по шее сцепленными в замок ладонями…
Кто-то хватает меня за волосы и изрядно прикладывает лбом о каменную стену. Искры из глаз. Попутно, превозмогая боль, я ощущаю, как таинственные злодеи срывают с меня перевязь сабли, выхватывают из ножен мой кинжал и тщательно ощупывают одежду в поисках другого оружия.
Я попытался отбрыкнуться, причем довольно вяло, за что был награжден несколькими чувствительными пинками по бокам и оглушающим ударом кулака в лицо. Кровь из носа потекла.
— Волчонок, прекрати, — послышался преспокойнейший хрипловатый голосок. — Разве можно так обращаться с господином графом? Волчонок, Злобный, поднимите его и усадите на стул!
Двое ухватили меня под руки, подняли с влажного холодного пола и бросили на жесткое сиденье.
Я слегка проморгался и обнаружил, что восседаю посреди довольно большого и исключительно мрачного каземата, освещенного пятью факелами и многосвечным бронзовым шандалом, стоящим на сколоченном из досок столе.
За столом находится низкорослый, полный и лысый человек с добродушным лицом торговца сладостями. Нос в виде округлой сливы, розовые щеки, маленькие, чуть прищуренные глазки. Лучезарная улыбка, пускай и хитроватая.
— Очухались, достославнейший месьор Монброн? — вопросил меня толстяк и, заметив мой порыв, в притворном ужасе замахал руками: — Нет, нет, ни в коем случае не надо кричать о том, что ты незаконный сынулька герцога Зимбора, что вчера прямиком приехал из Кофа… Не нужно. Мы все тут — люди простые, предпочитаем называть вещи своими именами и не особо мудрствовать.
— Ты кто такой, демоны тебя побери? — прохрипел я, понимая, что-либо попался на особо пристрастную проверку к своим же, либо…
— Ах да, сожалею, что не представился, — масляно разулыбался толстячок. — Служба Его величества Нимеда. Королевский Кабинет. Мое имя — Хостин Клеос. Имею несчастье быть прецептором сего незаметного ведомства.
— Почему я должен вам верить? Никакой Королевский Кабинет не может знать тайные слова Латераны!
— Ну вот, ты сам и проболтался, — хмыкнул человек, выдающий себя за месьора Клеоса. — Латерана, тайные слова… Не понимаю, как такой уважаемый деятель, как барон Гленнор, сотню собак съевший на нашем окаянном поприще, отсылает в качестве конфидента такого олуха, как ты. Маэль, ты совершил все возможные ошибки! Для начала поселился у менялы Реймена. С равным успехом можно было повесить на себя табличку: «Я аквилонский лазутчик!». Недосмотрел барон Гленнор. Или, наоборот, смотрел слишком глубоко и намеренно тебя выдал. Мы знаем, что Гленнор знает, что мы знаем о меняле. Уж прости за эдакий каламбур. Конечно же, столь авторитетных конфидентов, как Реймен, мы не трогаем, точно также, как и господин барон не осмеливается и пальцем коснуться шпионов Вертрауэна, живущих в Тарантии. Этикет! Тебе наверняка рассказывали, что тайные службы разных государств уважают друг друга и позволяют себе задерживать иностранных соглядатаев, особенно исключительно опытных и достойных, только в крайних случаях.
