Маргарита Полякова - Здесь Русью пахнет
— Ну что, еще по одной накатим? — предложил Силантий.
— Нет, — решительно отказался Форс. — Мне завтра с утра вставать рано. Да и потом… мне же нынче спинку обещались потереть прийти, — плотоядно улыбнулся гоблин. — Хорош я буду, если не смогу даже лыка вязать.
— Удачи! — понимающе ухмыльнулся купец.
Да уж, удача сегодня гоблину определенно пригодится. Маланья выделила ему хорошую комнату и даже велела натаскать воды в бадью, но… действительно ли она придет? Теперь уже Форс в этом сомневался. Может, хозяйка пошутила просто? И глазками стреляла просто так? Для развлечения? Пойти самому к ней? Нет, не стоит. А вдруг это действительно была только шутка? Вот Маланья высмеет гоблина, который принял все всерьез. А Форс не любил, когда над ним смеялись. Тем более, женщины. Да и не хотелось ему терять место в таком трактире. Баб на свете много, а хорошее жилье пойди, поищи!
— Ты не уснул там, молодец? Али не ждешь гостей? — раздался над ухом гоблина ехидный звенящий женский голосок, и Форс открыл глаза.
Надо же… Маланья не пошутила. Она действительно пришла к нему в комнату. Широко распахнутые синие глаза блестят от возбуждения, сочные губки от постоянного покусывания стали алыми, словно вишни, грудь вздымается… грех не откликнуться на такой призыв. Форс, нимало не смущаясь собственной наготы, вылез из бадьи и тут же обнял Маланью покрепче. Ну, теперь точно не уйдешь!
— Измочишь меня всю, ирод окаянный, — охнула хозяйка, но даже не попыталась вырваться.
Что, неужто наряд жалко? Так избавиться от него надо к демонам собачьим! Ну и что, что пальцы гоблина в пуговицах Маланьиного платья путаются? Как им не путаться, если Форс такие наряды с баб не снимал еще? А в таком деле практика нужна. Желательно, ежедневная. Гоблин освободил Маланью от одежды и впился поцелуем в ее губы. Какие же они мягкие! Кожа нежная, гладкая, пахнущая выпечкой… голова кругом идет! Не забыть бы только заклинание активировать. Форс быстро щелкнул пальцами и, увидев зеленоватый дымок, окончательно успокоился. Он купил это заклятье у мага за очень приличные деньги, но не пользовался им уже давно. Впрочем, Форс и в одной постели с женщиной давно не оказывался. А заклятье как раз и было рассчитано на такой случай. Чтобы подстраховаться. А то гоблин знает этих вертихвосток. Около бабы только портками потряси — и она уже беременна. Нет, лишних проблем Форсу до смерти не нужно. Хватает и тех, что уже есть. Демоны Мертвого Мира, да куда ж ты торопишься-то так, Маланья? Терпежу больше нет? Хе… потерпишь еще. Вечер только начинается. И торопиться совершенно некуда. До рассвета еще далеко. Очень далеко…
Просыпаться утром и ехать к западным воротам столицы было тяжко. Очень. Во-первых, Форс (естественно!) не выспался, а во-вторых, страдал с похмелья. Маланья, правда, предлагала ему рюмочку поднести, но пить с утра, да еще в первый же день выхода на работу, гоблин не решился. Хлебнул рассола и, взяв еды, направился на службу. Несмотря на то, что Форс подъехал к западным воротам даже раньше назначенного времени, Горислав его уже ждал. Видимо, решил проверить, насколько гоблин пунктуален. Увидев недовольную, опухшую морду Форса, начальник городской стражи понимающе хмыкнул, но поблажек делать не стал. Впрочем, Форс, будучи профессиональным наемником, тоже не обращал внимания на такие мелочи. Горислава он слушал очень внимательно и задавал наводящие вопросы. В принципе, охрана Вемеи, являющейся столицей Ингрии, практически ничем не отличалась от охраны других городов. Дисциплину у стражников Горислав поддерживал железную, указания давал четкие и ясные, так что особых проблем у Форса не возникло. Тем более, что опыт работы в данной сфере у него был не маленький.
— Мзду бери в меру, половцев и печенегов до нитки последней обыскивай. Коли прибудут гонцы от василевса, али от Мирослава, тут же посылай людей упредить дьюлу о визите, а гонца продержи у ворот минут несколько, — давал наставления Горислав.
— А есть те, кого от ворот взашей гнать надобно? — тут же уточнил Форс.
— Разве что гусляр объявится, Ставр Одихмантьевич. Так на того и псов спустить дозволяю. Сей поганец вздумал про дьюлу песни хулительные петь. А народ и рад, уши развесил.
— А как этот Ставр выглядит?
— Ростом чуть ниже тебя будет, светлый, лицо такое… бабам нравится. На вид ему весен 25–27. Был он когда-то у князя сотником, да ранили его неудачно. Меча Ставр поднять не может, так поди ж ты! Гусли поднял! И ведь как поет, как поет… внутри все переворачивается. Бячислав поклялся, что коли Ставр ему попадется, он ему вовсе руки отрубит. Так что увидишь гусляра — гони его взашей. Да упреди, чтоб не смел здесь больше появляться.
— Хорошо, — фыркнул Форс, поняв, что Горислав испытывает к гусляру явную симпатию и совершенно не хочет, чтобы тот лишился рук.
Да не пропустит гоблин в город никаких гусляров! Что ему, сложно что ли? Стоять на охране ворот это вообще занятие для лентяев. Таких, как он. Разумеется, при необходимости Форс мог напрячься и показать высший класс, но зачем расходовать свой талант впустую? Умения надо демонстрировать тогда, когда их оценят. И они смогут сыграть тебе на пользу. Так что на воротах гоблин практически не отличался от солдат своего десятка, которым командовал. Так же травил байки, тряс мзду с проезжавших купцов, перешучивался с молодками. Кстати, о молодках. Как это было ни странно, но Маланья оказалась отнюдь не единственной женщиной, положившей глаз на Форса. Первое время гоблин никак не мог привыкнуть к своей свободе, постоянно ожидая, что ему запретят появляться в каких-нибудь районах города или начнут проводить разъяснительные беседы по поводу того, что человеческих женщин грязной нечисти трогать нельзя. Однако ни того, ни другого не происходило. Более того, Форс и сам уже начал подчас забывать, что он гоблин, поскольку столичный народ, попривыкнув к его необычной внешности, обращал на него внимания не больше, чем на любого другого десятника.
Правда, лишний раз с Форсом связываться не решались. Но гоблин и на это перестал обращать внимания. В конце концов, встать поперек дороги тому же Гориславу тоже дураков не находилось. Так что Форс пользовался всей свободой, которую только мог себе вообразить. И даже не мог. Особенно это касалось человеческих женщин. И если первое время гоблин еще сторожился и осторожничал, каждый раз ожидая подвоха, то спустя время осмелел. И даже обнаглел. Теперь он уже не ждал, пока девка зазывно ему улыбнется, а улыбался им сам. Подмигивал, подшучивал и предлагал проводить до ближайшего сеновала. Были, конечно, и такие, которые нос от него воротили, но подобные бабы есть везде. И фыркали они вовсе не потому, что он гоблин, а потому, что Форс простой десятник без роду, без племени и (главное) без состояния. Ха! Не больно-то и надо! Покладистых девок в Вемее было гораздо больше, чем надутых недотрог. Да и вообще жизнь в столице бурлила ключом. И Форс, поверив, наконец, что всем наплевать на его гоблинскую сущность, окунулся в этот котел со всей свойственной ему энергией. Он с удовольствием торговался на ярмарках, сбивая цену почти вдвое, участвовал в боях стенка на стенку, ходил на службу (двое суток через двое) и по-прежнему жил в трактире «Золотой петух», пользуясь благосклонностью Маланьи. Трактирщица, приобретя в лице гоблина и постояльца, и любовника, и телохранителя, не могла на него нарадоваться. А Форс, будучи по натуре не жадным, периодически делал ей подарки. То цветной платок, то бусы, то еще какую мелочь… словом, жизнь, наконец, у гоблина наладилась. Правда, как оказалось, к сожалению, не надолго. Впрочем… этого следовало ожидать.
