Маргарита Полякова - Здесь Русью пахнет
Когда Форс увидел, что на сочных губах Маланьи появилась зазывающая улыбка, он даже глазам своим не поверил. А когда она жеманно повела плечами, выставляя грудь вперед, и бросила на гоблина обволакивающий взгляд, тот даже головой помотал. Может, ему померещилось? Ведь сколько времени он уже без баб обходится! Да нет, не померещилось. Намек спинку потереть был настолько явным, что прозрачнее не придумаешь. Ха! Неужели кто-нибудь думает, что он откажется от предложенного удовольствия? Вот еще! Форс одарил гостеприимную хозяйку одной из самых своих обаятельных улыбок (стараясь не демонстрировать все клыки) и фривольно шлепнул ее по заду. Маланья довольно фыркнула и уплыла на кухню. Видимо, поторопить слуг с ужином.
— Повезло тебе, — тяжко вздохнул Силантий. — Маланья на тебя глаз положила. Будешь жить у нее в трактире, как у Христа за пазухой. Ты только смотри, — построжел купец, — не обижай ее. Она баба хорошая, хоть и любит молодых воев больше положенного.
— Да что я, совсем без ума? — обиделся Форс. — Думаешь, раз я нечисть, так и с бабами обращаться не умею? Правда, человеческих женщин у меня немного было, но я не думаю, что есть особая разница. Все бабы любят, когда им слова сладкие говорят да подарки дарят. Так что за Маланью не беспокойся. Она меня пригреет, и я ее не обижу. Защищу даже, если что.
— То ты правильно мыслишь, — согласился купец. — Народишко в трактире разный бывает. Иной раз такой поганец забредет, света белого не взвидишь. А Маланья хоть и крепка, а все баба. Да и охрана у нее курам на смех. Всех хороших-то воев Бячислав к себе забрал. Так что ей приходится обходиться тем, что есть.
— А ты кто таков, и что здесь делаешь? — прервал дружеский разговор пьяный голос.
Форс обернулся. Белобрысый парень, еле стоявший на ногах, махал мечом в опасной близости от уха гоблина. Силантий нервно сглотнул, а Форс даже не дернулся. Все равно этот пьяница ничего ему сделать не сможет. Реакция у гоблина уж всяко лучше, чем у человека. Тем более, пьяного.
— У, нечисть проклятущая! — продолжал нарываться белобрысый тип. — Чего сюда явился? Баб наших соблазнять? Ну? Что молчишь? Аль ты слова не доищешься? Гля, гля, народ, как у него рожа по шестую пуговицу вытянулась! Боишься?
— Очень, — спокойно ответил Форс.
Что случилось дальше, так никто и не понял. Только что сидевший в абсолютно расслабленной позе гоблин молниеносно вскочил и, одним ударом, отправил незадачливого противника в нокаут. Парень перелетел через стол, перевернулся и ткнулся носом в пол.
— У кого еще есть ко мне какие-нибудь претензии? — спокойно поинтересовался Форс. Однако больше желающих напасть на гоблина не нашлось.
— Ты эту дрянь из моего кабака вынеси, — скомандовала Маланья. — Да макни его в пруд башкой, чтоб остыл. Только не в тот, что за трактиром, там без жернова на шее дна не достать. Прогуляйся дальше по улице, до тупичка. Там тоже есть, где горячую голову охладить.
— А не утопнет? — встревоженно поинтересовался Силантий, глядя, как Форс тащит бедолагу за шиворот к выходу.
— Не утопнет, — отмахнулась Маланья. — Там болото старому воробью по колено.
Обратно Форс вернулся довольно быстро. Однако где именно он выкинул незадачливого противника, никто уточнять не стал. Во избежание. Маланья поставила перед гоблином кувшин с вином, Форс тут же наполнил две кружки (себе и Силантию) и выпил. Бр-р-р!
— Что это? — сдавленно поинтересовался гоблин, пытаясь прийти в себя после огненного напитка.
— Знаменитая Маланьина настойка, — хохотнул Силантий. — Ты закусывай, закусывай, так она легче пойдет. Давай по второй, — гоблин отрицательно помотал головой. — Давай, давай, — настоял купец. — Первая рюмка колом, другая соколом, прочие мелкими пташками.
Форс махнул рукой и, задержав дыхание, опрокинул внутрь еще одну порцию обжигающего напитка. Силантий оказался прав. Вторая кружка пошла куда лучше. Внутри разлилось приятное тепло, и гоблину похорошело.
— Хороший ты воин, Форс, сильный, только людей не жалеешь, — вздохнул Силантий, которого уже «повело». — Неужто ты не мог парня другим способом приструнить?
— Мог. Только зачем? Что это за кабак, если ни единой драки за вечер? — хмыкнул гоблин. — Ну и потом. Теперь здесь все меня знают. И очень серьезно подумают, прежде, чем приставать или затевать в трактире драки. Люди странная раса. Вам сложно что-нибудь объяснить на словах. Поступки вы понимаете гораздо лучше.
— Ты не очень-то любишь людей, правда? — вздохнул Силантий.
— А за что мне их любить? — удивился Форс. — Люди ненавидят всех, кто на них не похож и пытаются истребить. Неважно, есть от них опасность, или нет. С людьми невозможно договориться по-хорошему. Они жестоки настолько, что ни одной нечисти не снилось. Ты знаешь, Силантий, ваша Ингрия первое человеческое место, которое мне нравится. Здесь мной не брезгуют и не презирают только за то, что я гоблин. Мне дали работу, предоставили ночлег, ты пьешь со мной за одним столом… в своей жизни я впервые сталкиваюсь с подобным отношением людей. Обычно, они стремились меня убить сразу же, как только видели.
— На наших землях нечисть тоже не шибко любят, — хмыкнул Силантий. — И поверь мне, есть за что. Разум не в каждом нечистом сыщешь. Однако ж ты — совсем другое дело. Коли бы не внешность твоя, так и нечистью бы тебя не назвал никто. Да и внешность мало ли от чего бывает? Может, зачаровал тебя кто? Или сглазил? А то, что приняли тебя здесь… так то вовсе не потому, что люди добры. Просто гоблинов здесь отродясь никто не видел. И не воевал с ними. А коли крови меж нашими народами нет, так и делить неча. Почто будут ненависть к тебе испытывать?
— Странно… — нахмурился Форс. — Если здесь никогда гоблинов не видели, как же меня знахарь опознал?
— Какой?
— Да есть один, Неврютой зовут. Так вот он враз во мне гоблина признал. И охарактеризовал нашу расу верно, хоть и сгустил слегка краски.
— А ентот Неврюта не у Бранчеевки ли живет? — поинтересовался Силантий и, получив утвердительный кивок рассмеялся. — Ну, тогда чему дивиться? Неврюта раньше княжеским знахарем был. По миру путешествовал, многое повидал. Небось, и гоблинов тоже.
— А что княжеский знахарь в глуши делает? — удивился Форс.
— Так ведь нет уже князя. Дьюла его стол занял. Хорошо хоть наследнику жизнь оставил, и то диво. Бячислава в излишней сердечности еще никто не упрекнул. Ну, а как князь погиб, и знахарь его из дворца ушел. Подальше от дьюлы.
— Вон оно что… — дернул бровью гоблин.
— Ну что, еще по одной накатим? — предложил Силантий.
— Нет, — решительно отказался Форс. — Мне завтра с утра вставать рано. Да и потом… мне же нынче спинку обещались потереть прийти, — плотоядно улыбнулся гоблин. — Хорош я буду, если не смогу даже лыка вязать.
