Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл
— Да, показалось, — произнесла я.
И тут же мне представился его образ: вокруг него был ореол слабого света. Не помню, чтобы я в самом деле замечала что-то подобное, однако память сама услужливо нарисовала мне это.
И тут вдруг я пришла в бешенство. Вести себя в присутствии привлекательного мужчины как глупая девчонка было, конечно, неразумно, но это еще полбеды. А вот то, что я действовала не по своей воле, было уже слишком — от такого подлого обмана у меня закипела кровь в жилах.
А он еще так меня сразил. Проклятье!
Джеми допил пиво и встал.
— Ладно, девочка моя. Пошли.
От удивления гнев мой несколько приостыл. Обычно, когда я впадала в подобное состояние, он просто давал мне вволю покипятиться.
— Куда?
— На реку.
Я непонимающе уставилась на него.
— Или ты не хочешь узнать, когда отплывают баркасы в Корли? — спросил он.
Мой смех был для него неожиданностью.
— А я подумала было, что ты решил помочь мне разыскать Борса, чтобы разобраться с ним!
С блеском в глазах Джеми улыбнулся.
— Весьма своевременная мысль, спору нет, однако я думаю, он этого не стоит.
Я опять рассмеялась.
— Твоя правда. Стало быть, на реку!
Мы вышли из трактира и зашагали по улице, и путь наш то и дело сопровождался смехом.
Отыскать баркасы оказалось нетрудно. Мы так ничего и не услышали о кораблях, отплывающих из Корли, но от нескольких капитанов узнали, что так или иначе молва вряд ли докатится до наших северных земель — слишком уж далеко, — поэтому нам лучше отправиться прямиком в Корли и выяснить все там. Когда я спросила, возможно ли воспользоваться каким-нибудь баркасом, то выяснилось, что большинство из них перевозят не людей, а товары; но нам с Джеми все же удалось найти один баркас, который брал попутчиков до самой Корлийской гавани. Баркас назывался «Илсанская дева», а владельцем и капитаном его был юноша по имени Джосс. Он согласился взять меня на борт — однако, в отличие от большинства речных судов, которые намеревались оставаться здесь еще несколько дней, пока не кончится ярмарка, его баркас отплывал завтра на рассвете. По словам Джосса, плаванье должно было занять почти три недели, что меня очень порадовало: я доберусь до места вдвое быстрее, чем если бы мне пришлось путешествовать по суше. Я заплатила ему и пообещала быть у причала засветло.
Прежде чем покинуть причал, Джеми отвел лодочника в сторонку и о чем-то посовещался с ним. Я сильно подозревала, что он наговорил ему кучу разных советов относительно того, как обеспечить мне безопасность и полное благополучие в пути. Как бы там ни было, расходясь, оба выглядели вполне довольными.
Когда мы с Джеми возвращались на ярмарочную площадь, я с удивлением обнаружила, что меня вовсе не переполняет радость при мысли, что скоро я отправлюсь в свое путешествие. Напротив, мною овладела грусть: завтра поутру я отплываю, и отныне мне придется путешествовать одной, без Джеми. Я и раньше полагала, что для того чтобы скитаться самой по себе, необходимо одиночество, и это казалось мне очень заманчивым. Теперь же я повзрослела, проведя две недели путешествия рядом с тем, кого так горячо любила. Казалось, прошли целые годы. Мне будет страшно его не хватать.
Когда мы достигли трактира, Джеми произнес негромко:
— Ну вот, девочка моя, ты и отправляешься в путь, — улыбка тронула его лицо. — По крайней мере, у тебя хватает ума не лезть в горы в это время года. Хоть от этого удалось тебя отговорить.
Мне было нелегко слышать в его голосе грусть.
— Будь поосторожнее в Корли, девочка моя. Нравы на верфях дикие, да там и в любой части города не погнушаются срезать кошелек среди бела дня прямо на улице, однако, пока не стемнеет, вряд ли отважатся перерезать глотку. Корли намного больше Иллары, и поэтому там гораздо опаснее, — он остановился, обнял меня за плечи и посмотрел мне в глаза. — Ты все так же намерена отправиться одна, Ланен? Не могу ли я поехать с тобой хотя бы до Корли? Я бы велел парням отвезти серебро домой, им вполне можно это доверить, а на баркасе, я уверен, нашлось бы еще одно место.
Я боялась этого момента, но нужно было выложить все начистоту.
— Джеми, я спорю сама с собой из-за этого с тех пор, как мы покинули Хадронстед, — я быстро сморгнула, чтобы удержать слезы, готовые политься из глаз. — Ты же знаешь, я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. Ты — вся моя семья. Но я не могу все время надеяться только на тебя — не могу больше, раз уж я оставила наше поместье. Если мне предстоит жить самостоятельно, я должна быть одна. Прости.
Он закрыл глаза, и руки его выпустили мои плечи.
— Что ж, я просто предложил, — он вновь поднял на меня взор, и на лице у него я увидела отражение моей собственной решимости — Ланен, девочка моя, я терпеть не могу долгих прощаний. Если мне не суждено тебя сопровождать, то больше мне тут делать нечего: сказать по совести, я не перенесу, если придется торчать тут целую ночь в ожидании твоего отплытия. Сегодня же вечером я отбываю назад в Хадронстед. Вот только соберу вещи. Я воззрилась на него.
— Но, Джеми…
— Ну-ну, не надо. Ты ведь права: так будет лучше. В твоем распоряжении весь остаток дня, чтобы полюбоваться на ярмарку, — тут есть на что посмотреть, не пожалеешь.
Мы стояли у дверей трактира «Белая Лошадь».
— Я соберу все в пять минут, а ты отправляйся, найди ребят и скажи им, чтобы готовились к отъезду. Да приготовь Тень в дорогу. Встретимся вскоре тут же, в «Белой Лошади». Ну, ступай!
Полная изумления, я покинула его. Работников я нашла всех вместе на торговой площади, возле пивной лавки, и сказала им, чтобы собирались в обратный путь. Я ожидала, что они будут не в восторге от этого, однако им, казалось, было все равно. Одного из них я отвела в «Белую Лошадь», чтобы он забрал Тень, и, оставив его ждать остальных, решила напоследок поговорить с Джеми.
Он был уже в трактире. Мы быстро собрали все наши пожитки. Я подумала, что у меня и так уже достаточно серебра, и решила отправить свою часть выручки с Джеми назад в поместье. Я стояла возле него, преисполненная печали, пока он опорожнял на прощание кувшин пива. Он умудрялся беспечно болтать о предстоявшей поездке — о том, что обратно ехать всегда быстрее и легче, что он расскажет Вальферу, как проходили торги, что отныне дела пойдут по-новому: ведь теперь он Вальферу скорее компаньон, а не надзиратель.
— И не просто компаньон, а господин, раз уж ты меня в этом полностью поддерживаешь, — закончил он с озорной усмешкой.
— Только ты, Джеми, носом его в это не тыкай, — выговорила я, стараясь, чтобы голос мой звучал беззаботно, — а то бедняга и так беспомощен.
