Алексей Переяславцев - Попытка контакта (СИ)
Князь сказал не все. Спешно вызванный доктор Хофбауэр заявил, что имеется воспалительный процесс в легких, и что прогноз может быть плохим. Именно диагноз так встревожил князя.
Казак первым проявил сообразительность:
— Так покланяйся Марье Захаровне. Ей присутствовать на стрельбах ну вовсе без надобности. Пусть ты заплатишь хоть и пятнадцать рублев, абы на пользу. Опять же: за разговор вовсе денег не возьмет.
И любящий муж оставил друзьям бричку, а сам помчался домой распорядиться насчет пролетки. Он подкатил к мысу меньше, чем через час.
Разговор в пещере оказался коротким. После приветствий и объяснений князь напрямую спросил:
— Мариэла Захаровна, возьметесь вы за лечение?
Маг жизни не раздумывала ни мгновения:
— Да, это мой долг, но окончательное согласие только после осмотра. Экипаж у вас есть?
Маг жизни подумала, что и сама пациентка, и кто-то из домашних может оказаться негатором, потому и сделала оговорку.
— Разумеется.
Мариэла чуть-чуть помедлила. Ей хотелось сберечь силы на лечение применением настоев и отваров, но она осознавала, что энергию можно восстановить в течение, самое большее, суток, а лекарства Маэры могут оказаться трудновосполнимым ресурсом. Наконец, маг жизни решилась, тряхнула головой и скомандовала:
— Едем!
Тут успокоившийся было заботливый супруг снова встревожился:
— Мариэла Захаровна, а как же вы говорили, что наш мир враждебен вашей магии?
— Не сам мир, а люди, и притом не все. Я проверю всех окружающих. Но на всякий случай ни с кем посторонним встречаться ей нельзя, пока организм больной не заменит конструкт на свою ткань. А уж потом любое воздействие будет безразлично…
Доехали они довольно быстро: примерно три четверти часа.
Горничная Фрося встретила молодого барина круглыми глазами и шепотом:
— Барыня-то совсем нехороша: и не ест ничего, и не встает, и лоб горячий. Я за лекарством, что немец прописал, сходила, только-только вернулась…
— С лекарством подождем — неожиданно для самого себя ответил Мешков. — Мы сейчас с этой дамой к ней.
— К больной гостей не надобно, — твердо ответила Фрося, знавшая свои права. В их число входило право давать хозяину советы, хотя и в небольшом количестве.
— Надо. Это не гостья, а как раз по поводу болезни.
Возражать было нечего.
Княгиня чувствовала себя прескверно, но находилась в почти ясном сознании. Вот почему вид мужа, появившегося в спальне в компании с незнакомой дамой, показался зрелищем не из обычных. Но князь не дал удивлению жены развиться, перехватив, как и подобает офицеру, инициативу:
— Дорогая, разреши представить тебе Мариэлу Захаровну. Она ученый доктор, приехала издалека. Я ее пригласил ради тебя. Госпожа Мариэла, это моя жена Татьяна Сергеевна.
Неожиданно для всех и в нарушение светских правил заговорила посетительница. Тон показался знакомым княгине. Именно таким раздавал приказы домашним ее дедушка, отставной полковник Волков. Пожалуй, только любимая внучка осмеливалась (да и то не всегда) противоречить приказам. А еще уши резанул отчетливый акцент.
— Князь, не будем терять времени на пустые разговоры. С вашего позволения, я… — тут иностранка чуть запнулась, — вымою руки, осмотрю больную, потом выйду к вам, все расскажу, а уж после начну лечение.
Мытье много времени не потребовало. Магистр втихомолку воспользовалась сигнализатором негации, но тот ничего не показал. Далее женщина-доктор вежливо, но решительно попросила хозяев выйти, аккуратно закрыла дверь, потом мягко обратилась к потрясенной больной:
— Ничего не бойтесь. Я не буду даже касаться вас руками, позвольте только отбросить одеяло… так…
Маг жизни подумала, что диагноз поставил бы без ошибки даже студент-второкурсник (соответствующей специализации, понятно). Но кое-какие детали вызвали небольшое поднятие бровей. Тут не только воспаление легких присутствовало… интересно. Похоже, можно получить политические выгоды.
Не прошо и пяти минут, как Мариэла снова закрыла больную одеялом и встала.
— Мне все ясно, княгиня. Сейчас я выйду, переговорю с вашим мужем, а потом вернусь и начну собственно лечение.
Татьяна Сергеевна даже не собралась с ответом — а непонятная женщина уже исчезла за дверью.
Князь в нетерпении ожидал в гостиной, меряя ее шагами из угла в угол. Рядом с дверью стояла горничная. В глазах ее читалась твердая решимость защищать хозяйку от немки.
Тон мага жизни был тем же самым, то есть командным:
— Михаил Григорьевич, мне срочно нужны бумага и… чем писать.
— Фрося, принеси.
Строптивая прислуга подчеркнуто неторопливо вышла из комнаты и вскоре вернулась с листом и карандашом. По ее мнению, пера с чернильницей эта барынька не заслужила.
Женщина-доктор уселась за стол и через пару минут протянула хозяину дома исписанный лист.
Князь прочитал, с некоторым усилием продравшись сквозь непривычно выглядящий текст. Язык был явно русский, но так бы не написал ни один из его знакомых: не было «ятей», буква «фертъ» имела необычное начертание, словом, многое было не так, как учили. Да и фразы построены иначе. Врачебный вердикт заставил удивиться, но Михаил Григорьевич почел за лучшее промолчать.
Мариэла продолжила с теми же интонациями:
— Сколько времени вы женаты?
— Полтора года.
— На Троицу два года будет, — уточнила придира-горничная.
— Детей у вас нет?
Отрицательное движение головой.
— Я так и думала по причине… — палец ткнул на строчку, — и это я берусь также вылечить. Но придется затратить больше труда.
Мешков счел, что пора прояснить некий деликатный момент.
— Сколько вы берете за визит?
Чужестранка явно удивилась.
— За визит? Нисколько. Я беру за результат.
Князь сделал зарубку в памяти.
— Если лечить только это… — и палец указал на другую строчку, — моя работа стоит десять рублей на ваши деньги. А если вместе с тем… ну, вы знаете… тогда добавьте еще пять рублей.
— На ее здоровье мне никаких денег не жалко.
И на стол с коротким звяком опустились золотые монеты.
— Тогда прошу не беспокоить в течение… — и снова небольшая заминка, — примерно двух с половиной часов.
Никто из землян не знал, что Мариэла, не будучи сильна в устном счете, затруднялась мгновенно перевести маэрские часы в земные.
Женщина снова скрылась в спальне, не забыв притворить дверь. Фрося не вытерпела:
— Барин, так как же эта немка нашу-то княгинюшку лечить собралась?
— Сам не знаю, я ж не доктор.
