Владимир Прягин - Дурман-звезда
И в ту же секунду трава под ногами начала тлеть. Ясень чертыхнулся и напомнил себе, что с мыслями надо поосторожнее. Ладно, без паники. Он знает, что эта равнина — просто иллюзия, испытание духа. Он больше не видит зрителей, но они по-прежнему глядят на него, и Звенка, наверно, умирает со страху. А значит, надо идти вперед.
Зола скрипела под сапогами, хлопья висели в воздухе. Проснулся ветер, дохнул в лицо. Запах гари усилился, стал почти осязаемым. Поземка уже крутилась у ног, дразнилась длинными языками.
Все было как вчера.
Сжав губы, чтобы не глотать горячую пыль, Ясень считал шаги. Девятнадцать, двадцать… По идее, он должен быть уже в конце коридора. Но здесь, на равнине, заветный холм почти не приблизился, а идти с каждым шагом становилось труднее. Ноги как будто увязали в трясине, зола обжигала кожу, перед глазами плыли круги. Ясень понял, что должен передохнуть, иначе упадет и уже не сможет подняться.
Он остановился. Попытался представить, что сейчас наблюдают зрители. Может быть там, в реальности, он уже у края дистанции, и осталось сделать последний шаг. Неужели он, Ясень, хуже, чем тот наглый первопроходец? Одно единственное усилие, ведь это совсем не сложно — напрячь мышцы, оторвать стопу от земли, переставить ногу вперед…
Он сделал этот шаг. И еще один. И еще. Но ничего не произошло, только лиловый дым вокруг становился гуще. Почему он, кстати, лиловый? Почему не черный, не серый, не бурый, в конце концов? Наверно, это имеет какой-то смысл, намекает на что-то важное, но сейчас, к сожалению, не тот момент, чтобы разбираться в намеках…
Плохо дело. Пригорка уже не видно, куда идти — непонятно. Так можно и сдохнуть в этой золе…
Да ну, не может такого быть. Зачем тогда приходила вестница? Показала ему пожар, как будто предупредила — бывает, мол, и такое, не бойся. Морально подготовила, так сказать. Ну, он и не испугался, сразу попер вперед. И что в итоге? Ноги не держат, хочется сесть и закрыть глаза. Неужели обманула, хитрая птица? Глупо вообще-то, слишком мелко для той, чьи крылья затмили солнце…
Надо вспомнить, что она сказала конкретно. «Гори мертвым пламенем, питая живую реку. Иди во тьму, чтобы выйти к свету. Прочти волю солнца по знакам тени»… Нет, этого все равно не понять, можно даже и не пытаться. Что еще? «Мы все горим, и пепел сплошной вокруг. А больше нет ничего»… Потом там действительно полыхнуло, дева-птица исчезла, он потерял сознание. А когда пришел в себя, все показалось сном.
Ага, сейчас бы тоже не мешало проснуться.
Стоп, сказал себе Ясень.
Он принял ее слова за иносказание. А если их понимать буквально?
Тогда получается, что сбежать отсюда нельзя, потому что некуда. Ведь кроме пепла «нет ничего».
А значит…
Мысль, пришедшая ему в голову, была незатейлива и проста, и от этого казалась еще страшнее. Но уже не осталось времени на раздумья и колебания.
Он задержал дыхание, как ныряльщик на дне, а когда терпеть стало невмоготу, судорожно втянул в себя раскаленный воздух. Боль едва не лишила его сознания; легкие вспыхнули, зола разъедала горло. Но он все глотал и глотал горелую пыль.
Ясень почувствовал, что ноги отрываются от земли, и он заваливается на спину, но почему-то никак не может упасть. Его как будто насадили на вертел и оставили жариться над костром. Руки безвольно свесились, голова запрокинулась. Дым ввинчивался в него лиловым веретеном, но Ясень даже не мог кричать, а только разевал рот.
Огонь пожирал его.
Он не знал, как долго это продлилось. Просто ощутил вдруг, что боль утихла, а небо над головой просветлело. У Ясеня даже возникла странная мысль, что он втянул в себя весь дым на равнине. Или настолько им пропитался, что уже не воспринимает.
Подошвы опять коснулись земли, и он притопнул для верности. Вздохнул глубоко, приходя в себя. Огонь внутри не исчез, но словно бы успокоился. Остыл, если это слово вообще к нему применимо. Тление теперь напоминало щекотку или, может быть, легкий зуд, и Ясень рефлекторно почесал бок. Не помогло, но, в общем, ничего страшного — постепенно привыкнет.
Ему показалось, что в небе мелькнули два прозрачных крыла, и Ясень шепнул: «Спасибо». Хорошо, что он все-таки понял вестницу. Она ведь прямо предупреждала, что пожар — не иллюзия и не сон. Огонь и пепел — всегда и всюду.
«Мы все горим», — сказала дева-судьба. Но люди почему-то не видят этого. Или не хотят верить. А Ясень поверил — и впустил в себя лиловое пламя.
Немного смущает, правда, что в пророчестве это пламя названо «мертвым». И насчет тьмы и света — тоже загадка. Но, как говорится, будем решать проблемы по мере их поступления.
Пейзаж вокруг изменился — а может, Ясень просто увидел его иначе. Теперь это была не равнина, а участок на побережье. В лицо дул ветер; впереди открывалось море. Возвышенность, которую давно заприметил Ясень, располагалась у самой кромки воды. Это был скальный выступ, пологий и невысокий. И на нем маячили три фигуры.
Ясень хотел протереть глаза, но сдержался. В конце концов, за последние двое суток он видел столько диковин, что пора бы уже привыкнуть. Да и вообще, если скала действительно заменяет трибуну, то все логично.
Ему явились символы кланов.
Справа на выступе устроился волк. Не человек с волчьим гербом, а настоящий зверь с клыками, хвостом и шерстью. Правда, он был гораздо крупнее степных сородичей. Если бы встал на лапы, то, наверно, оказался бы выше Ясеня. Но волк полулежал в подчеркнуто расслабленной позе, только голову приподнял и смотрел на гостя льдисто-голубыми глазами. Серую шкуру как будто припорошили мукой — зубастый хищник был сед, хотя назвать его дряхлым язык бы не повернулся.
Слева — ястреб, здоровенная птаха из тех, что носят седоков на спине. Правда, этот, который здесь, явно не приучен к поводьям — слишком надменный вид. Желтый глаз таращится неприязненно, когти царапают камень.
А в центре…
Тут уж просто не было слов. Морской змей, дракон лежал на скале. А может, сидел — Ясень затруднился бы сказать точно. Шея с клыкастой пастью вытянута вперед, мощные лапы расставлены, длинный хвост лениво шевелится. Чешуя сероватая, с фиолетовым — королевским! — отливом. Глаза как блюдца, зрачки — две черные трещины, из которых сочится холод.
Говорят, истинные драконы вымерли много веков назад. А если кто и остался, то больше не выходит из моря. Теперь страной правят их потомки, люди-аристократы из клана.
Кстати, корабли (даже те, которые летают по воздуху) не зря имеют носовые фигуры в виде огромных змей. Одним словом, память о морских владыках живет в традициях и в легендах. Но чтобы вот так, увидеть воочию?..
![Валерий Есипов - Академик Николай Амосов: «Я живу российскими интересами» : [по материалам беседы с Н. М. Амосовым]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
