Роман Злотников - Арвендейл. Император людей
В этот момент сразу несколько секций рухнувшего помоста заскрипели и обрушились на землю, а в образовавшиеся проходы повалили орки. И одновременно с этим прямо над центром восстановленного строя латников вновь полыхнул огненный всполох, буквально испепеливших полтора десятка воинов, а в следующее мгновение в образовавшуюся брешь влетели орки…
Трой вскочил.
— Лиддит, я с панцирниками попытаюсь перехватить их на Каменной Лестнице.
Так назывался почти прямой участок южного ущелья длиной примерно в полторы лиги, выложенный широкими каменными плитами по всей ширине дороги. Их длина была чуть ли не в три раза меньше ширины, поэтому создавалось впечатление, что едешь по ступенькам гигантской лестницы. На самом деле она вела к воротам Крадрекрама, но за пару сотен шагов до них раздваивалась и тянулась еще на пол-лиги в сторону Южных врат. Да, там был шанс если не остановить их, то хотя бы задержать. Потому что оставшиеся после всех этих боев девять сотен панцирников никак не могли остановить почти десять тысяч орков и их варгов.
Лиддит молча кивнула, а потом стянула с головы шлем и, прижавшись к Трою, впилась в него своими губами. Трой замер. Он почувствовал, что она прощается с ним. А Лиддит все так же молча отстранилась и, вновь нахлобучив шлем, резко отвернулась и бросилась в сторону прогибающейся линии обороны…
Они едва успели. Когда Трой и граф Шоггир, натянув поводья, притормозили своих коней, звонко цокавших копытами по плитам Каменной Лестницы, с противоположной стороны уже несся им навстречу торжествующий рев орков и вой варгов. Граф оглянулся. Его панцирники вереницей выскакивали из-за поворота. Граф вскинул левую руку, а затем отпустил поводья и резко бросил обе руки в стороны.
— В линию!
Огромные железные башни панцирников начали торопливо разворачиваться на указанной позиции, а граф повернулся к Трою:
— Извините, герцог, но я имею прекрасное представление о том, как вы обращаетесь с тяжелым копьем, и поэтому прошу вас покинуть линию.
Трой набычился. Но граф не дал ему заговорить:
— Трой, не стоит торопиться умирать. Прости, но ты действительно не слишком силен в конном строю. Я все равно не успею развернуть всех своих парней. Дождись, пока подтянутся отставшие, и ударь второй волной. В этом будет больше толку. Тем более что вам, скорее всего, придется сразу ударить в мечи. У отставших почти не осталось копий.
Трой сглотнул и, шмякнув графа по оплечнику латной перчаткой, дал Ярому шенкеля и выехал из строя. Окинув взглядом строй, он прикинул, что сформировать линию успели только около пяти сотен панцирников. Остальные еще подтягивались. Он оглянулся. Орки уже вылетели из-за поворота и теперь мчались на грозную шеренгу закованных в сталь воинов. Панцирники выглядели не столь нарядно и величественно, как в тот миг, когда Трой увидел их атаку в первый раз. На многих копьях уже не было пестрых значков, плюмажи большей части шлемов были смяты и изорваны. И почти ни на ком не осталось красивых форменных плащей. Но это было неважно. Они все равно выглядели грозно и несокрушимо… Вот только их была всего лишь горстка против накатывающейся на них сейчас необозримой лавины.
— Шагом вперед.
Панцирники двинулись вперед, постепенно ускоряясь.
Копья склонить. Упереть в крюки. Тускло блестевшие острия упали вниз.
Выровняться. Рысью вперед. Кони увеличили скорость.
— Атака!!
И в следующее мгновение панцирники вломились в строй орков…
Глава 7
Капитан Изриел пружинистым шагом поднялся по ступеням Яшмовой лестницы и, завернув за угол, двинулся по длинной анфиладе. Его каблуки громко стучали по мозаичным полам, а от всей его мощной, крепкой фигуры, затянутой в мундир, поверх которого тускло поблескивала парадная кираса, покрытая восемнадцатикаратным золотом, веяло непоколебимой уверенностью и силой. Но если бы кто-нибудь бросил хотя бы мимолетный взгляд на его лицо, то был бы удивлен тем, как его выражение контрастирует с той самой аурой силы и уверенности в себе, которую, казалось, излучала фигура капитана. На лице капитана явственно были нарисованы недоумение, досада и… страх. Недоумение оттого, как он, сын и наследник древнего рода баронов Изриелов, блестящий гвардейский офицер, предмет воздыхания многих и многих придворных красоток, оказался в столь глупом и опасном положении. Досада оттого, что все-таки оказался. И страх… страх при мысли о том, к чему все это может привести.
Капитан миновал последнюю комнату анфилады и, свернув налево, вышел на площадку лестницы, ведущей в сад. Согласно карте маршрута проверки он должен был бы сейчас повернуть направо и, пройдя через Зеркальный зал, достигнуть лестницы, что вела на внутреннюю стену, отделявшую Малый двор от левого крыла большого дворца. Малый двор был самой древней постройкой во всем императорском дворце. Говорили, что он был построен еще до Марелборо, хотя точно никто не знал. В разные времена там были расположены часовня, библиотека, личная кухня императора Грасьяса II, но только нынешний император отчего-то устроил там свои личные покои. В том числе и спальню. Внутрь личных покоев капитану хода не было, зато караул, патрулирующий поверху стены, и парный пост у дверей были полностью в зоне его ответственности. Но капитан свернул налево…
— Что это значит, гвардеец?
Часовой, находившийся у задней калитки внутреннего сада, едва не свалился с тумбы, на которой он так удобно устроился, однако, суматошно всплеснув руками, он сумел-таки удержать равновесие и вскочить на ноги. Вот темные боги, капитан же должен был появиться еще только через полчаса! Ему же еще надо было проверить посты на внутренней стене и у личных покоев императора. Или он вышел из караулки раньше второго боя колокола? Странно… Капитан Изриел не был известен как ревностный служака, скорее среди гвардейцев он слыл сибаритом, отдающим службе ровно столько времени, сколько минимально возможно. А все остальное время капитан тратил на развлечения. Но таких в оставшемся во дворце гарнизоне, по правде говоря, было большинство. Все, кто жаждал славы или испытаний, отправились с принцессой Лиддит. А остальных вполне устраивала спокойная и даже немного беспечная служба при дворе императора… С другой стороны, ходить на службу с капитаном было спокойно, поскольку все знали, чего от него можно ожидать. И караулы он всегда проверял хоть и по уставу, но строго формально. И к постам приближался всегда по вымощенной каменными плитами дорожке, громко грохоча каблуками, а не тихонько, как, скажем, сержант Рамтог, частенько стягивающий башмаки и чулки и подбирающийся к часовым босиком, дабы застать их за чем-нибудь незаконным. Но сегодня Рамтог остался в казарме, разводящим караула был сержант Илдис, ротный каптернармус, не любивший обременять себя излишними служебными обязанностями (ну или теми, которые он сам считал излишними), а дежурным по караулам — капитан Изриел. Так что часовой считал, что он вполне может себе позволить присесть тут в уголке и слегка подремать. Тем более что та вдовушка прошлой ночью была прямо-таки ненасытна. Видно, давно мужика у нее не было. Поспать ему так почти и не удалось. И вот такой конфуз…
