Алекс Орлов - Каспар Фрай-2 (авторский сборник)
Впервые маги столкнулись сотни лет назад, когда молодой Дюран мечтал овладеть Силой огрской магии. Он попался в ловушку, расставленную мессиром Кромбом и духами холода и разложения, после чего лишился глаз.
Мессир Кромб и мессир Дюран впились друг в друга магическими захватами. Очертания деревьев поплыли, словно от земли поднимались потоки горячего воздуха, все потеряло формы и завертелось — решив не размениваться на мелочи, маги сошлись в поединке чистой Силы.
Каспар откатился за дерево и крикнул:
— Уходим!
Он вскочил и, продираясь сквозь сгустившийся воздух, пробрался к лошадям. Там уже были гном и эльф.
Углук притащил на плече Бертрана; косая рана пересекала лоб графа, из нее сочилась кровь.
— Сажай его на лошадь! — распорядился Каспар. — Держись, Бертран!
Грянул гром, несколько деревьев загорелись, лошадей не нужно было подгонять, они резко взяли с места, и седокам пришлось постараться, чтобы не потерять над ними контроль.
Ветки хлестали по щекам, в ушах свистел ветер, лес кончился, всадники вылетели на опушку. Каспар направил коня на невысокий холм и, въехав на него, оглянулся.
На том месте, где они еще недавно стояли лагерем, бушевал смерч, бешено вращая ветки и сорванную листву. В сгущавшихся над ним тучах проскакивали алые, золотые и фиолетовые молнии.
— Эк они сцепились, ваша милость, — заметил Фундинул. — Очень обозлились.
— Пока не истреплют друг друга, не разойдутся, — поддержал его Углук.
Неожиданно Бертран застонал и повалился из седла, Аркуэнон еле успел его подхватить.
— Что это с ним? — удивился гном. — Рана-то пустяковая.
— В нее попал яд демона, — сказал эльф. — И мне на руку тоже, какое-то время я продержусь, но потом будет худо.
Каспар торопливо спешился и открыл сумку, где хранилась котомка мессира Маноло. Один из мешочков с неизвестным содержимым светился тревожным красным светом.
— И что с этим делать? — произнес Каспар, найдя в мешочке порошок серого цвета.
— Съесть, — предложил орк.
— Лучше посыпать на рану, — возразил Фундинул. — Бертрану — на лоб, а Аркуэнону — на руку!
Предложение гнома показалось Каспару здравым, он взял щепоть порошка и посыпал на лоб Бертрану, пока Углук его поддерживал. Попав в рану, порошок превратился в розовую пену, но она быстро опала, надежно закрыв рассеченную кожу. Бертран закашлялся и открыл глаза.
— Что случилось? — спросил он, недоуменно глядя на склонившегося над ним Каспара.
— Сработало, ваша милость! — радостно воскликнул Фундинул. — Вот что значит слушать советы умного гнома!
— Сработало, — согласился Каспар. Он подошел к Аркуэнону и высыпал на его подставленную обожженную ладонь еще одну щепоть порошка. Несколько мгновений ничего не происходило, потом порошок задымился, обратился в невесомый пепел и был подхвачен налетевшим порывом ветра.
Аркуэнон встряхнул головой, глаза его прояснились, и он снова стал прежним — безупречным воином и разведчиком.
— Ну вот, кажется, все здоровы. — Каспар с облегчением перевел дух и завязал мешочек с порошком. — Пора уходить, разобравшись между собой, эти колдуны снова примутся за нас.
Получив очередной страшный удар, Кромб зашипел и, скрючившись, превратился в облезлого шакала. Тот жалобно тявкнул и, поджав хвост, помчался прочь.
Мессир Дюран отряхнул с себя пыль, глядя невидящим взором в сторону убегающего врага. Сегодня мессир Кромб оказался на удивление крепок и упрям, но очень скоро выяснилось, что за ним нет глубокой силы, есть лишь остатки жизней, собранные на поле брани, — Кромб так низко опустился, что уже не брезговал ничем.
Мессир Дюран улыбнулся — сегодня он еще раз доказал себе, что стоит кое-чего и без поддержки магического ордена, а ведь иные маги без поддержки вовсе пропадали, становясь в ряд простых смертных.
Внимательно осмотрев поваленные деревья и измятый кустарник, мессир Дюран определил направление следов Проныры и его подручных. Но унестись, подобно ветру, следом за ними он не смог, слишком много сил было отдано на посрамление Кромба.
— Проклятый могильщик, — прошипел Дюран.
Очертив вокруг себя круг, он произнес заклинание и перенесся в один из промежуточных миров, где обычно отдыхал и накапливал силы.
25
Потянулись холмы с редкими кустами на склонах, все вокруг выглядело безжизненным, и даже порхающие с места на место бесцветные птички не скрашивали пейзаж.
— Жарко, — сказал Фундинул, вытирая лицо рукавом. — А что сейчас в песках творится, ваша милость, даже подумать страшно.
— Настоящее пекло, но, по счастью, мы едем не туда.
Появившаяся на верхушке одного из холмов черная точка заставила Каспара заволноваться. За первой появилась вторая, третья… десятая — и сразу целая шеренга.
— Всадники, — сказал Аркуэнон.
— Нам не оторваться — лошади устали, — заметил Бертран.
— Что ж, придется принимать бой, — сказал Каспар. — Готовьтесь и постарайтесь предусмотреть все, если это возможно.
Привычные манипуляции не заняли много времени, и вскоре отряд Фрая был готов к схватке. Бертран взвел арбалет, Каспар и Аркуэнон приготовили луки. В последнюю очередь Каспар ослабил ремень на сумке, где лежал собранный и готовый к применению «Железный дождь».
— Кто это может быть? — спросил Фундинул, присматриваясь к цепи противника.
— А тебе не все равно? — пожал широкими плечами орк. — Коли поддадимся, все одно не помилуют.
— Мне не все равно. Кто это, как вы думаете, ваша милость?
— Рейтары или даже уйгуны. Я слышал, у лорда Кремптона их служит пара сотен.
При слове «уйгун» невозмутимое обычно лицо эльфа исказила гримаса отвращения. Сгорбленные и желтоглазые уйгуны появлялись на свет только от смешанных браков представителей разных рас. Лет в двенадцать они осознавали свое отличие от окружающих и уходили в леса, где сбивались в шайки с себе подобными.
Единственным развлечением уйгунов была война, а кровожадностью они могли переплюнуть демонов.
Всадники приближались, скоро можно было различить черных длинногривых лошадок и изогнутые клинки в руках наступавших.
— Уйгуны и есть, — определил Бертран, поднимая арбалет.
Щелкнул замок, болт выбил из седла переднего всадника — судя по всему, предводителя. Он покатился по земле, прямо под копыта лошадей, остальные уйгуны завыли звериными голосами и принялись ожесточенно нахлестывать лошадей.
