Андрей Смирнов - Повелители волшебства
Дэвид медленно поворачивал голову. Штуковина, которую Лэйкил именовал Оком Света, поворачивалась вместе с ним. Потихоньку кое-что прояснялось. Привычный мир не вернулся, но зато тот, который Дэвид сейчас видел перед собой, переставал быть таким мутным и неопределенным. Дэвид попытался сопоставить местоположение объектов, видимых ему в данный момент, с теми, которые он видел раньше. Получалось, что сияющая бездна с расходящимися световыми линиями прямо перед ним — это Главное Сплетение Тинуэта, а набор загадочных разноцветных насыщенностей, заключенных в оболочку призрачного свечения — его светлость граф кен Апрей собственной персоной. Но помимо этого, Дэвид различал еще множество наистраннейших объектов, с которыми он не мог ничего отождествить, потому как в реальном мире главный зал Тинуэта был почти пуст.
Слегка побаливала середина лба.
Когда он немного освоился и окончательно убедился в том, что набор насыщенностей — это его учитель (именно с той стороны раздавался голос Лэйкила), граф опять взял его руку и совершил обратное движение. Дэвид почувствовал, как штуковина… то есть Око Света… пришла в движение. Еще он почувствовал, что может, хотя пока только с помощью Лэйкила, этим Оком управлять. Если Дэвид отодвигал Око в сторону, возвращалось восприятие нормальной действительности. Приближал к собственной физиономии, направлял внимание внутрь этой странной структуры, — возвращалось сверхчувственное восприятие.
— …Есть Формы, — говорил Лэйкил, попутно помогая своему подопечному лучше освоиться с управлением Оком, — которые годятся только для определенных стихий. Более того, есть Формы, которые могут существовать только в определенных комбинациях с другими Формами. И никак иначе. С другой стороны, есть Формы, которые общи для всех стихий, хотя, конечно, в каждом отдельном случае будет своя специфика. Око как раз относится к таким распространенным, часто употребляемым Формам. Основное предназначение его состоит в том, чтобы помогать магу воспринимать энергетический мир. Проще говоря, это что-то вроде бинокля или микроскопа, которыми ты в любой момент можешь воспользоваться, чтобы детально рассмотреть интересующий тебя предмет. Всю важность этого заклинания ты можешь представить себе, если поймешь, что большинство конструкций, которые создают колдуны, не имеют никакого отражения в физическом мире. Да и Око, если ты немного снизишь его насыщенность энергией, перестанет быть видимым для обычного взгляда. С другой стороны, чересчур увлекаться колдовским восприятием я тебе не советую. Пока ты рассматриваешь, что там тебе твой противник готовит на уровне «чистых энергий», он может спокойно подойти и прирезать тебя мечом. Верно и обратное. Ты подбираешься к нему с мечом, а он, мерзавец, в этот момент останавливает тебе сердце… Чтобы выжить, ты должен научиться воспринимать реальность на обоих планах одновременно, а в случае необходимости — мгновенно сосредотачиваться на каком-либо одном из них. Но это дело практики. Теперь переходим к следующей Форме…
И так они развлекались до самого ужина. Потом пришла Лайла и позвала их садиться за стол. В одиночку есть ей было скучно.
Теперь после утренних тренировок, когда Лэйкил уходил в библиотеку Академии, Дэвид отправлялся в комнату для медитаций, располагавшуюся в восточной башне, садился на коврик и вызывал в своем сознании образ янтарной реки. Река уносила его к ослепительному сиянию, но полностью связь с окружающим миром он уже не терял. Его тело наполнялось силой, изливавшейся из сияния, и с каждым разом Дэвид чувствовал, что способен удержать в себе все больший объем этой сверкающей силы. Его собственный гэемон увеличивался и креп так же, как прежде крепли его мышцы.
В первое время Лэйкил запретил ему составлять заклинания самому: сначала он должен был освоиться с тем набором, которым уже владел. У Дэвида не возникло искушения нарушить запрет, поскольку даже этот первоначальный набор предполагал огромное поле для исследований. Тонкий мир, открывавшийся, когда он медитировал на Силу или вызывал Око, был для Дэвида все еще незнакомой территорией, требовавшей своего изучения.
Вечерами он читал книги о различных заклятиях, которые составляли маги древности, и упражнялся в грамматике Искаженного Наречья.
Через несколько месяцев Лэйкил провел его еще через одну инициацию, в ходе которой Дэвид соприкоснулся со стихией Огня, а еще через полгода — с Воздухом. Тогда же Дэвид спросил своего наставника:
— Почему ты сам владеешь только шестью стихиями, а не всеми десятью, с которыми связан ваш Источник?
Лэйкил покачал головой и ответил:
— Больше — не всегда лучше.
— Не понимаю.
— Знаешь, — сказал тогда граф, — однажды, я задал точно такой же вопрос своему дяде. Он долго думал, а потом ответил мне примерно так: «Обладающие Силой вообще, как правило, владеют только одной стихией. Однако деяния, о которых складывают легенды, совершают Обладающие, а не та детвора из Академии, что часто забавляется сразу с дюжиной различных сил».
— То есть, — спросил Дэвид, — получается, чем меньше, тем лучше?
— Нет. Все не так просто. Сам дядюшка, например, был посвященным девяти или десяти стихий… Все дело в личной энергии. Если она невелика, не стоит жадничать и пытаться получить все, немедленно и сразу. Может выйти боком. Это так же, как и с физическими упражнениями. Представь себе, что будет, если, руководствуясь желанием побыстрее накачаться, ты сразу начнешь с непомерных нагрузок, а чтобы выдержать их, будешь принимать допинг?.. По этой же причине, кстати, я пока научил тебя только десяти Формам, а не всем, что я знаю.
— А… так, ради любопытства — у тебя-то их сколько?
— Я не считал, — пожал плечами Лэйкил. — Думаю, около семидесяти.
— Ну, — Дэвид усмехнулся, — еще каких-нибудь семь лет учебы…
Но хозяин замка покачал головой.
— Сомневаюсь. Пойми, дело не в том, что я, такой жадный человек, не хочу тебя учить. Но, если продолжать сравнение с физическими упражнениями, то помимо правильной системы тренировок существуют еще и объективные причины, способные препятствовать тому, чтобы из среднего, ничем не примечательного человека получился мастер самого высокого класса. Например, такие причины, как телосложение и возраст. Конечно, гэемон, энергетическое поле — это вещь, куда более гибкая, чем тело, но и она имеет свои ограничения. Да, многое зависит от тебя самого, от того, как и на что настроено твое сознание, однако и природный потенциал Дара — это не то, что можно сбросить со счета… Впрочем, не слушай меня. Колдовской Дар, он как дерево: растет, пока живет. Так что осваивай азы, а время само покажет, где твой потолок. И есть ли он вообще.
…После того как Дэвид более-менее освоился со своим десятком, Лэйкил научил его, как можно сохранять уже готовые конструкции, оставляя их «на потом», чтобы впоследствии в любой момент можно было воспользоваться ими, не тратя время на повторное составление. И тут опять все упиралось в проблему личной силы. Если Лэйкил мог подвесить «на потом» двадцать — двадцать пять готовых конструкций, то Дэвида пока хватало только на четыре. Впрочем, Лэйкил утешил его тем, что еще год назад землянин не был бы способен даже и на такой подвиг.
Примерно в это же время Дэвид провел свой первый эксперимент в рамках классической магии — попытался превратить два принесенных из леса булыжника в золотые слитки. В результате его эксперимента половина лаборатории взлетела на воздух, и если бы не оперативные действия противопожарной системы Тинуэта, неизвестно, чем бы все это закончилось. По поводу лаборатории Лэйкил ничего не сказал, а Лайла только вздохнула:
— Папа бы расстроился…
На чем инцидент и был исчерпан. Малость обгоревшую физиономию Дэвида привели в божеский вид за считанные минуты.
6
Прошла зима. Зима на юге Нимриана мягкая, снежок выпадает небольшими порциями, но регулярно, и именно такой консистенции, каковая идеально подходит для того, чтобы лепить снежки и строить снежные крепости. Через полтора месяца снег сошел, и леса с лугами зазеленели вновь.
Дэвид жил в Нимриане уже почти год. За это время он навидался всяких чудес. Чудеса происходили тут постоянно, но вторгались в обыденную жизнь как-то очень ненавязчиво и шокировать могли разве что только постороннего наблюдателя. Двенадцатилетняя девочка, летающая вокруг донжона на доске для серфинга, или молодой граф, беседующий у любимого ручья с только что вылезшей оттуда ундиной, — все это было здесь в порядке вещей.
Но не все чудеса были столь безобидными. По весне замок посетила делегация крестьян. Они пришли утром, и потому господина графа не застали. Он по-прежнему регулярно производил раскопки в архивах Академии. Когда он явился в замок в середине дня, Дэвид сказал:
