Роберт Джордан - Нож сновидений
Загремели браслеты из золота и кости, когда Эдарра поправила свою темную шаль. С загорелыми гладкими щеками под копной светлых волос, отчего лицо казалось еще темнее, она выглядела не намного старше Перрина, но в ее голубых глазах светилось непоколебимое спокойствие. Он подозревал, что она намного старше, чем выглядела. Эти глаза многое повидали. – «Думаю, скоро начнется, Перрин Айбара», – сказала она.
Перрин кивнул. Ворота звали к себе.
Появление вблизи от них двух тысяч конных копейщиков и пары сотен странных лучников, было достаточно для Шайдо, чтобы они подняли вуали и рассыпались по местности. Со стороны палаток им на помощь устремились другие, выстраиваясь в плотные длинные шеренги. Указывающие пальцы из этой шеренги, и склонившиеся наконечники копий, заставили его еще раз оглянуться.
Тэм был уже на склоне, и из тумана появилась еще одна группа двуреченцев с длинными луками. Некоторые попытались смешаться с теми людьми, которые последовали за Перрином, обнимаясь с братьями, сыновьями, племянниками и друзьями, но Тэм отозвал их обратно, пуская своего вороного мерина то вверх, то вниз по склону, выстраивая их в три новые шеренги, которые оказались даже длиннее строя всадников. Перрин узнал Хью Барана и его долговязого брата-близнеца Тэда, конюха из Винного Ручья, Бэра Даутри с квадратным лицом, который был всего на пару лет его старше, но уже успел прославиться как отличный столяр-краснодеревщик, и тощего Тэда Торфинна, который редко покидал свою ферму, кроме поездок в Эмондов Луг. Худой и высокий Орен Даутри стоял между лысым неповоротливым Джоном Айеллином и Джевом Барстером, который наконец-то выбрался из-под опеки своей мамочки, раз оказался здесь. Тут были и Марвины и ал’Дэйи, ал’Сины и Коулы. Тэйны и ал’Каары, и Кро – мужчины из всех семейств, с которыми он был знаком, и которых не знал, от Дивен Райд до Сторожевого Холма, или вплоть до Таренского Перевоза. Все были серьезны, у каждого были два полных колчана стрел и дополнительная связка в руках. Среди них стояли и другие мужчины – с медным оттенком кожи, темнокожие, мужчины с прозрачными вуалями на лице, и светлокожие, но которые не были похожи на уроженцев Двуречья. У них в руках были короткие луки – чтобы научиться стрелять из большого двуреченского лука требуется целая жизнь – но все они, на сколько он смог разобрать, выглядели столь же решительно, как двуреченцы. Что среди них делали чужаки? Подкрепление все прибывало, пока наконец в трех длинных шеренгах не оказалось, по крайней мере, три тысячи человек, а возможно и все четыре.
Тэм на коне съехал по склону к Перрину, и остановился, наблюдая за строем Шайдо внизу, но кажется сумел услышать невысказанный вопрос Перрина. – «Я вызывал добровольцев среди двуреченцев, и отбирал лучших стрелков, но ко мне начали приходить группами и те, кому ты дал у нас приют. Ты разрешил им строить дома, и они сказали, что теперь они считают себя такими же двуреченцами, что и остальные. Некоторые из этих луков не смогут выстрелить и на две сотни шагов, но зато я выбрал тех, кто попадает туда, куда целится».
Внизу Шайдо начали ритмично бить копьями по своим обтянутым кожей щитам. – «Рат-тат-тат-та! Рат-тат-тат-та! Рат-тат-тат-та!». – Звук раскатывался по окрестностям подобно грому. Поток бегущих от палаток фигурок с закрытыми вуалями лицами сначала превратился в струйку, а затем и полностью иссяк. Теперь, кажется все алгай’д’сисвай оказались выстроенными перед ними. В конце-концов, таков и был план. Здесь должны были собраться двадцать тысяч копий, или около того, и все били в свои щиты: «Рат-тат-тат-та! Рат-тат-тат-та! Рат-тат-тат-та!»
«После окончания Айильской войны, я надеялся больше никогда в жизни не слышать этот звук», – громко сказал Тэм, чтобы перекричать звук. От этого грохота можно было сойти с ума. – «Отдадите приказ, Лорд Перрин?»
«Ты – сегодня командуешь», – Перрин вновь ослабил в петле на поясе молот и нож в ножнах. Его взгляд продолжал скользить мимо Шайдо к городским воротам и к темной массе городской крепости. Фэйли была там.
«Скоро мы узнаем», – произнесла Эдарра. Она имела в виду чай. Если они ждали недостаточно долго, то уже были бы мертвы. Но ее голос был спокоен, как всегда. Айрам сменил ногу, подняв обеими руками меч вертикально прямо перед собой.
Перрин услышал, как ускакавший Тэм на ходу скомандовал лучникам, двигаясь вдоль первой шеренги: «Длинные луки на тетиву! Короткие луки – ждать, пока не подойдут! Длинные луки на тетиву! Короткие луки – ждать, пока не подойдут! Да не натягивай, дурак! Ты же знаешь лучше меня! Длинные луки…»
Внизу приблизительно четверть Шайдо внезапно развернулась и бросилась на север вдоль хребта, продолжая на ходу бить в щиты. Еще одна четверть направилась на юг. Они собирались обойти людей Перрина и напасть с боков. С флангов, как называла это Тайли. По рядам оставшихся прошла рябь – они убирали копья за ремень, удерживавший колчан, и вешали щиты, подготавливая к бою луки.
«Очень скоро», – прошептала Эдарра.
От палаток в лагере отделился огненный шар размером больше головы взрослого мужчины и полетел в сторону склона, затем еще один – вдвое больше, и еще, превратившись в огненную цепочку. Взмыв вверх, первый из них нырнул вниз. Он взорвался с громким ревом в ста шагах над головой. Очень быстро начали взрываться остальные, тоже не причиняя вреда, но за ними непрерывным потоком последовали другие. С ясного неба сорвалась ветвистая серебристая молния и взорвалась с громким грохотом в яркой вспышке искр, даже не достигнув земли.
«Приблизительно пятнадцать или двадцать Хранительниц Мудрости избежали действия чая», – сказала Эдарра, – «иначе к настоящему времени они бы присоединились к остальным. Я могу видеть только девять направляющих женщин, остальные, видимо, среди палаток». – Ей не нравилось его соглашение с Шончан почти столь же сильно, как Айз Седай, но все же ее голос звучал спокойно. По ее представлениям Шайдо так сильно нарушили законы джи’и’тох, что вызывало сомнение – можно ли их и дальше называть Айил. Для нее они были чем-то вроде опухоли, которая должна была быть вырезана из тела народа Айил, а их Хранительницы Мудрости были худшей частью болезни, которой нельзя было позволять оставаться. Масури отвела руку назад, но Эдарра придержала ее за плечо: «Еще рано, Масури Сокава. Мы скажем тебе, когда настанет время». – Масури покорно кивнула, хотя от нее пахло нетерпением.
«Отлично, я уже чувствую себя в опасности», – твердо сказала Анноура, тоже отводя назад руку. Эдарра спокойно посмотрела в ее сторону. Через мгновение Айз Седай опустила руку. Ее украшенные бусинками косы щелкнули, стукнувшись, когда она отвернулась от Хранительницы прочь. В ее запахе чувствовалась неловкость. – «Возможно, я смогу еще потерпеть», – пробормотала она.
