Роберт Джордан - Нож сновидений
«Я отправлю к вам одну из Айз Седай », – сказал он, оглядываясь. Кроме табуна лошадей, он ничего не видел. – «Как только их разыщу».
Они сами его нашли, почти сразу после его слов – из тумана вместе со своими лошадьми вышли Анноура и Масури, вместе с ними были Берелейн и Масима. Его наголо обритая голова влажно блестела. Даже в тумане невозможно было перепутать этот поношенный коричневый кафтан и грубо заштопанный на плече рукав. Ни один золотой, награбленный его прихвостнями, не задержался в его руках. Все было роздано бедным. Это была единственная польза, про которую можно было сказать в отношении Масимы. Но, справедливости ради, надо отметить, что золото пошло на хлеб и на большое число тех бедняков, лавки и фермы которых ограбили, и сожгли головорезы Масимы.
По какой-то причине этим утром на голове над бровями Берелейн красовалась диадема Первенствующей Майена – золотой парящий ястреб, хотя на ней было простое серое платье для верховой езды и темно-серый плащ. Из-под легкого цветочного аромата духов, слышался запах терпения и обеспокоенности, довольно странная комбинация для носа Перрина из тех, что он когда-либо ощущал. С ними так же пришли шесть Хранительниц Мудрости. Их темные шали были опущены на локти, а длинные волосы у висков были стянуты платками. Учитывая то количество украшений из золота и кости, которое было на них надето, украшения Берелейн выглядели довольно обыденно. В числе прочих был Айрам. Из-за его плеча выглядывала волчья голова на навершии эфеса его меча, даже туману было не под силу скрыть отсутствие его привычной ярости во взгляде. Парень жался к Масиме, и, казалось, грелся в лучах испускаемого им света. Перрин задал себе вопрос – не следовало ли ему отправить Айрама вместе с обозом? Но, он был уверен, что поступи он таким образом, Айрам бы спрыгнул по пути и прокрался бы назад, только оказался бы уже вне присмотра Перрина.
Он объяснил Айз Седай необходимость помочь Девам, но к его удивлению, когда Масури сказала, что пойдет, светловолосая Эдарра подняла руку, остановив Коричневую Сестру с поднятой ногой. Анноура неловко переминалась с ноги на ногу. Она не была ученицей, и ей не нравились отношения между Хранительницами и Сеонид с Масури. Иногда они и ее пытались в это вовлечь, и порой успешно.
«Джайнина посмотрит, что можно сделать», – сказала Эдарра. – «У нее больше навык, чем у тебя, Масури Сокава».
Рот Масури напрягся, но она промолчала. Хранительницы запросто могли высечь ученицу, если она заговорила, когда ее не просят, даже если она на свое несчастье оказалась Айз Седай. Сулин увела за собой в туман Джайнину, женщину с льняными волосами, которые, кажется, никогда не были растрепаны. Женщина быстро шла следом за Сулин, несмотря на свои тяжелые юбки. Стало быть, Хранительницы Мудрости узнали способ Исцеления, не так ли? Днем это может оказаться полезным. Если Свету будет угодно, оно потребуется не часто.
Проводив исчезнувшую в тумане пару взглядом, Масима хмыкнул. Плотный туман смягчил вечно пылающие глубоко посаженные глаза и затенил белесый треугольный шрам на его щеке, но его тяжелый и острый, как остро отточенная бритва, запах безумия наполнял нос Перрина. Он решил, что от вдыхания этого запаха, его нос скоро начнет кровоточить.
«Плохо, что ты пользуешься услугами этих неугодных Создателю женщин, которые занимаются тем, что может делать только Лорд Дракон, будь благословенно его имя», – сказал Масима с тем жаром в голосе, что горел в его глазах, но был скрыт за туманом.
В голове Перрина завертелись цвета, на секунду превратившиеся в Ранда, Мин и высокого мужчину в черном кафтане – Аша’мана, и он почувствовал, как его ноги подкосились. У Ранда не было левой руки! Не важно. Что случилось, то случилось. Сегодня у него другие дела.
«… но если им известно Исцеление», – продолжил Масима, – «то будет куда сложнее победить дикарей. Жаль, что ты не позволяешь Шончан посадить на привязь их всех».
Он покосился на Анноуру и Масури, подразумевая, что их он тоже имеет в виду, несмотря на тот факт, что обе в тайне посещали его лагерь. Они восприняли его слова с айзседайской невозмутимостью, только тонкие ручки Масури немного расправили коричневые юбки. Она утверждала, что изменила свое мнение, и мужчина должен быть убит, так почему же она с ним встречалась? И почему в свою очередь с ними встречался Масима? Он – тот, кто сильно ненавидит Айз Седай. Возможно, теперь можно будет найти ответы, когда Хавиару и Нериону больше не требуется прикрытие?
За спиной Масимы зашептались Хранительницы. Огненно-рыжая Карелле, которая из всех казалась наиболее сдержанной, на самом деле почти потеряла терпение и поглаживала рукоять своего ножа, а Неварин, которая могла бы поучить гневу Найнив, пыталась ее сдержать. Масима должен был чувствовать эти взгляды спиной, но его запах ничуть не изменился. Он мог быть абсолютным безумцем, но ни капли – трусом.
«Вы хотели побеседовать с Лордом Перрином, милорд Пророк», – вкрадчиво вмешалась Берелейн, хотя за ее улыбкой Перрин чувствовал напряженность.
Масима перевел взгляд на нее. – «Я – простой Пророк Лорда Дракона, а не лорд. Лорд Дракон – теперь единственный для нас лорд. Его появление разрушило все связи, обязательства и титулы. Короли и королевы, лорды и леди – просто пыль под его ногами».
И снова в голове вспыхнули цвета, но Перрин их разбил одним ударом. – «Что ты здесь делаешь?» – потребовал ответа он. Общаясь с Масимой не было нужды смягчать углы. Парень и сам был твердым как хороший рашпиль. – «Предполагалось, что ты будешь командовать своими людьми. Добираясь сюда ты рисковал оказаться замеченным, и снова будешь подвергать нас риску, когда станешь возвращаться. Я не верю, что твои люди смогут продержаться без тебя и пять минут, если ты не будешь стоять у них за спиной. Они побегут, едва завидев Шайдо, идущих им навстречу».
«Они не мои, а люди Лорда Дракона», – Свет, находясь рядом с Масимой каждые несколько минут приходится подвергаться нашествию этих проклятых цветных водоворотов! – «Я оставил за главного Ненгара. Он сражался в таком количестве войн, о которых ты и представления не имеешь. Включая против дикарей. И еще я приказал женщинам убивать каждого мужчину, который побежит с поля боя, и дал знать о том, что отыщу каждого, кто сумеет от них сбежать. Они будут держаться до последнего, Айбара».
«Звучит так, словно ты не собираешься возвращаться», – заметил Перрин.
«Я собираюсь держаться поближе к тебе», – Туман мог скрывать горящий в глазах огонь, но Перрин все равно его чувствовал. – «Жаль, если с тобой случится какое-нибудь несчастье до того, как ты вернешь свою жену».
