Робин Хобб - Странствия Шута
Они оба посмотрели на меня озадаченно. Щенки. Едва ли больше, чем щенки. Я не имел возможности сделать предупреждение яснее, и заметил, что клинка не было ни у Ланта, и ни у Персиверанса. Никакого оружия, которое я мог бы увидеть. На моем теле были спрятаны два маленьких ножа. Я понадеялся, что обыскивать нас не станут.
Стража Рапскаля вошла после нас. Король Рейн шел впереди и уже говорил с королевой Малтой, а генерал Рапскаль стоял рядом, мрачно вышагивая взад-вперед. Я быстро осмотрел зал, отмечая все детали. По обеим сторонам комнаты шли ряды ненастоящих окон. Никакого выхода. Собралось не очень много народу. Я подсчитал, что здесь было меньше двадцати Элдерлингов и столько же людей, отмеченных драконами, но не обладающих красотой Элдерлингов. Слуга, который нас сопровождал, торопливо двигался по залу, собирая других слуг и выводя их прочь. Я повел свою небольшую группу к центру помещения. Малта уже сидела в высоком кресле на скромном помосте. Она одарила меня неуверенной, но полной надежды улыбкой. Справа от кресла Рейна, но не на помосте, сидел Ефрон в кресле попроще. Он нам улыбнулся. Среди наблюдавших закашлялся ребенок и громко заплакал. Я услышал, как отец пытается его успокоить. Все затихли, как только за нами с глухим стуком закрылись двери. Мы были здесь единственными людьми, все Элдерлинги выстроились у стен и внимательно рассматривали нас. Король Рейн поспешил занять свое место. Это было формальное приветствие от Кельсингры, и я, как человек, который видел множество королевских приемов, не нашел в нем ничего впечатляющего.
– Я не вижу, – тихим шепотом напомнила мне Янтарь. Ее рука, лежавшая на моей, слегка дрожала. Я подумал о том, что же она представляла? Орду стражников, готовых кинуть нас в камеру пыток? Я не мог бы с полной уверенностью сказать, что этого не случится. После ее слов Спарк начала торопливо шепотом описывать происходящее. Я мысленно поблагодарил ее.
На почтительном, как мне показалось, расстоянии от помоста я остановил нашу группу.
– Сейчас каждый покажет свои манеры, – сказал я тихо.
– Не слишком низко кланяйтесь. Вы принц, – напомнил мне Лант. Здравая мысль.
– Добро пожаловать в Кельсингру, – поприветствовал нас король Рейн. – Мой друзья и торговцы, перед нами стоят эмиссары из Шести Герцогств: принц Фитц Чивэл Видящий и лорд Лант. Их сопровождает леди Янтарь, которая некоторым из вас знакома, как друг, а некоторым, как человек с добрым именем. Вы помните, как ее отчисления поспособствовали восстановлению Бингтауна и переселению бывших рабов в Трехог. Принц Фитц Чивэл здесь не только как эмиссар, но и как целитель. Прошлой ночью он любезно поделился своими способностями, чтобы помочь моему сыну Ефрону. Все вы знаете, что Фрон сильно страдал из-за затрудненного дыхания. Сейчас же он может дышать, говорить и, более того, есть, пить и свободнее двигаться. За это мы с Малтой благодарим вас.
– И я! – с улыбкой вставил свое слово Ефрон. Его непочтительность вызвала взрыв смеха, и я вдруг понял, что происходящее больше было похоже на собрание купеческой гильдии, чем на королевский прием.
– Король Рейн, королева Малта, доброе утро, – начал я. – Мы здесь по вашему приглашению. Я был рад вчера оказать вам помощь. Мы надеемся, что Шесть Герцогств и Кельсингра смогут остаться торговыми партнерами и сохранить крепкую дружбу, – этого достаточно общего утверждения должно было хватить, чтобы не нарушить никаких договоров, которые были на уме у Дьютифула. – Чудеса вашего города поразили всех нас. Какой великолепный зал! Я вижу, что здесь присутствуют и другие Элдерлинги со своими детьми, – я улыбнулся и окинул взглядом зал. Стало интересно, может ли драконье чутье сказать Шуту, сколько именно их здесь.
Я остановился, чтобы перевести дыхание, и в этот момент генерал Рапскаль вышел из толпы.
– Мои друзья и хранители драконов. Призываю вас быть осмотрительнее. Малта и Рейн слишком доверились этим путешественникам, ослепленные родительской благодарностью. Они не посланцы, они шпионы и воры!
От меня не ускользнуло, что он опустил королевские титулы Рейна и Малты. Янтарь стиснула мою руку еще сильнее. Я сохранял достоинство со спокойным лицом, мне стало интересно, защитят ли нас Рейн или Малта, или же я должен сам нанести ответный удар.
Высокий Элдерлинг с лавандово-черной чешуей выступил вперед. На руках он держал маленького мальчика. Мальчик выглядел на три года, но совсем не держал голову, будто был новорожденным. Фиолетовые глаза мужчины казались необыкновенно большими на его бледном лице; глядя на меня, он медленно моргал. Губы его были темными. Лицо не выражало никакой тревоги, только усталость.
– Хватить болтать, я пришел сюда ради своего сына. Рапскаль, мне все равно, даже если они украли коренные зубы Айсфира. Помогите моему ребенку. Это все, что мне сейчас важно.
В женщине, стоявшей рядом с ним, проглядывало больше человеческих черт, чем от Элдерлинга, но, очевидно, она тоже была отмечена драконом. Ее челюсть окаймляла бахрома свисающих наростов, как у ящерицы. Она сплела руки под подбородком, словно в мольбе, в проборе ее темных волос явственно виднелся ряд серебристых чешуек.
– Нортель, я понимаю твои чувства…
– Нет, Рапскаль! Не понимаешь. У тебя нет ребенка, не говоря уже о ребенке, который бы медленно умирал. Поэтому ты не можешь понять и не поймешь. Тебе нет нужды быть здесь одетым, как солдату. Кейзу с Бокстером тоже. Вы все должны уйти.
– Эй! – один из стражей Рапскаля казался задетым. Его медные глаза зажглись, цвет бронзово-оранжевой чешуи стал ярче. – У меня есть ребенок. Я понимаю.
Нортель обошел его со словами:
– Нет, Кейз, и ты не понимаешь. Скрим обожает вашу дочь. И дня не проходит, чтобы я не видел, как она карабкается по его хвосту или сидит у него на ноге. Его не было только неделю с ее рождения. Но мой Тиндер покинул нас, когда Мод была беременна, и так и не вернулся. Он даже никогда не видел Реллика, не говоря уж о том, чтобы его формировать. И мы не можем больше ждать, пока вернется наш дракон и исправит моего сына.
– Так не ведет себя ни одна монархия, с которой я когда-либо сталкивалась, – едва слышно заметила Янтарь. Но она не видела того, что видел я. Нортель шагал ко мне, прижимая к груди своего апатичного ребенка. Глаза ребенка были тусклыми, он казался совсем не заинтересованным своей судьбой. Мод шла следом, прижимая руки к губам.
– Прошу вас, господин, если можете помочь моему ребенку – помогите. Помогите ему сейчас, прошу, - он отнял ребенка от своего плеча и передал его мне. Голова и ноги мальчика болтались, и я, не задумываясь, потянулся к нему, чтобы придержать его голову.
