У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 4
– Отойди-ка подальше, – сказал Сунь У-кунь, обращаясь к Чжу Ба-дзе, – и стой там, пока я не найду оборотня. А когда я выгоню его из пещеры, принимай его на себя.
Чжу Ба-цзе послушался, отошел на пол-ли от дерева и встал там как вкопанный. Тем временем наш Великий Мудрец, следуя совету местного духа, стал кружиться вокруг дерева: сперва три раза влево, потом три раза вправо. После этого он хлопнул ладонями по дереву и трижды произнес: «Откройте ворота!» В тот же миг раздался резкий звук, ворота распахнулись, а от дерева не осталось и следа. Вокруг все сверкало и переливалось всеми цветами радуги, но ни одного живого существа не было видно Сунь У-кун отважно ринулся в ворота, и взору его открылась удивительная по своей красоте картина:
Разноцветный туман
Колыхался вокруг без конца,
Словно скрылась луна за шелками,
И в отблеске чудном
Зарумянилось солнце.
К ступеням большого дворца
Подступала поляна,
Одетая мхом изумрудным.
И растет и растет
Белоснежный туманный покров.
Травы нежные дышат
Волшебным, живым ароматом,
И дорожка прямая
Бежит по лужайкам покатым
В многоцветном ковре
Из безвестных чудесных цветов.
Меж стволов
Вьется ветер весенний струей прихотливой,
Пчелы в улья приносят
Цветов ароматную дань.
Этот сад, – как похож он
На остров бессмертья счастливый:
На Пэнлай, на Инчжоу,
На благостный сад Ланъюань![8]
Петли длинные лоз
По сверкающим вьются скамейкам,
И лианы обвили мосты
Над волною реки.
Через камень оград
За нектаром душистым и клейким
Залетают, танцуя среди орхидей,
Мотыльки.
Сунь У-кун быстро зашагал, внимательно глядя перед собой. На каменной плите, служившей экраном перед входом во вторые ворота, он увидел надпись из четырех больших иероглифов: «Дворец цветов бессмертного старца». Сгорая от нетерпения, Сунь У-кун завернул за экран и увидел самого оборотня. Он держал в объятьях красотку и, захлебываясь, рассказывал ей о том, что случилось в столице страны бикшу. Затем оба они горестно воскликнули:
– Как жаль! Такой хороший случай! Три года собирались и сегодня могли бы завершить все дело, если бы не эта обезьянья морда, которая взяла да все испортила!
Сунь У-кун подбежал к оборотню и, выхватив свой посох, закричал что было силы:
– Я вам задам, мохнатые! О каком это «хорошем случае» вы говорите? Отведайте-ка вкус моего посоха!
Старый оборотень выпустил из объятий красотку и, взмахнув своим посохом, бросился навстречу Сунь У-куну. И вот у пещеры разгорелся бой. Противники дрались не на жизнь, а на смерть, не так, как в первый раз. Вот послушайте:
Лишь палицей
Царь обезьяний взмахнет,
Из палицы брызжет
Огонь золотистый.
И, мрак нагоняя,
Из посоха бьет
Дыханье дракона
Струею нечистой.
– Как смел ты пролезть
Сквозь ворота, злодей? –
Царю обезьян
Закричал чародей.
– Поклялся всех оборотней
Истребить я, –
Великий Мудрец
Отвечает ему.
Колдун свирепеет:
– А ты здесь к чему?
Твоя ли забота,
Что мог обольстить я
Правителя бикшу?
Что девы наитья
Его покорили?
Что отроков тьму
Собрал я
И крови задумал испить я?
Герой отвечает:
– Мой добрый учитель
Велел заступиться
За бедных детей.
Тебя отучу
От кровавых затей!
Меня ты узнаешь,
Коварный мучитель!
Ты Будды святого
Изведаешь власть! –
И палицей в демона
Метит попасть.
В их сердце
Вскипают и ярость и злоба.
О жизни своей
Не заботятся оба,
Пытаясь врага
Захватить врасплох.
Тот – палицей бьет,
А этот – драконом,
И мечутся оба
По склонам зеленым,
И топчут траву
И узорчатый мох.
Заря угасает
В пещере проклятой.
Не слышно
Волшебных цветов аромата.
Сгустилась вокруг
Непроглядная ночь.
Удары оружия
Взвихрили воздух,
И птицы,
Спокойно уснувшие в гнездах,
Взмахнули крылами
И кинулись прочь.
От грохота битвы
Земля задрожала,
Колдунья-красавица
Прочь убежала.
Все яростней битва.
Удары все чаще.
Сражается посохом
Злой чародей.
Но Царь обезьян –
Он мстит за детей! –
Разит его палицей,
Грозно гремящей,
Удар за ударом
Наносит в упор
И гонит злодея
Из тьмы на простор.
Но граблями
Там Чжу Ба-цзе замахнулся,
И демон
Холодным лучом обернулся.
Вам известно, читатель, что Чжу Ба-цзе не пошел в пещеру и, слыша яростные крики и вопли сражающихся, едва удерживался, чтобы не ринуться в бой. Не находя себе места от нетерпения, он взмахнул граблями и изо всей силы ударил по тополю. Огромное дерево со стоном повалилось наземь. В остервенении Чжу Ба-цзе ударил по дереву еще несколько раз, и вдруг из него брызнула алая кровь и послышались звуки, похожие на стон.
– Вот те на! – удивился Чжу Ба-цзе. – Дерево-то оказывается оборотень!
Он поднял грабли, готовясь нанести еще один сокрушительный удар, но в этот момент увидел Сунь У-куна, который гнал оборотня из пещеры. Не говоря ни слова, Чжу Ба-цзе бросился вперед и принялся что было сил колотить оборотня. Старый колдун, который и без того уже выдохся, увидев Чжу Ба-цзе с граблями, пришел в смятение и, обратившись холодным лучом, умчался на восток. Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе с воинственными криками помчались за ним. Вдруг их оглушил резкий крик птицы Люань и трубный глас аиста, а вслед затем появился яркий луч света. Они стали всматриваться и узнали в луче старца духа звезды Южного предела неба[9]. Старец сразу же накрыл рукой, словно колпаком, холодный луч и воскликнул:
– Погоди, Великий Мудрец, и ты, полководец звезды Тянь-пэн. Дайте мне, старику, поклониться вам, как положено!
Сунь У-кун тотчас же совершил ответный поклон, а затем спросил:
– Брат мой, дух звезды Долголетия, откуда изволил пожаловать?
Чжу Ба-цзе со смехом сказал:
– Эх ты, дурная голова! Накрыл холодный луч. Да ведь ты же поймал оборотня!
– Здесь он! Не уйдет! – тоже засмеявшись, ответил старец. – Прошу вас, пощадите его, оставьте ему жизнь.
– А кем он тебе приходится, брат мой? – удивился Сунь У-кун. – Зачем ты вступился за него и просишь о пощаде?
– Да я ведь ездил на нем, – отвечал старец, – не ожидал я, что он удерет от меня и превратится в оборотня.
– Раз эта тварь принадлежит тебе, прикажи ей показаться нам в своем настоящем виде, – попросил Сунь У-кун.
При этих словах старец выпустил холодный луч и строго прикрикнул:
– Скотина ты этакая! Живо предстань в своем настоящем виде, тогда тебя пощадят!
Тут оборотень встряхнулся – это был белый олень. Старец поднял с земли кривой суковатый посох, приговаривая:
