Норман Хьюз - Обитель драконов
В ответ девушка растянула губы в улыбке:
— Я тоже рада, что все так устроилось, медина. Помочь другу детства — для меня удовольствие. А немного подзаработать никогда не мешает. Я благодарна вам, что вы так любезно приняли меня…
Эта тирада стоила ей большого труда, ибо вовсе не в характере наемницы было покорно сносить дерзости, а хозяйка дома, ничуть того не стесняясь, пыталась унизить ее, поставить гостью на место. Обычной реакцией Паломы было бы срезать ее парой колкостей, на которые она была такой мастерицей — ибо прозвище «Оса» она заслужила не только благодаря остроте клинка… но сейчас ситуация призывала к благоразумию.
Пусть лучше Аргивальда считает ее безобидной деревенской дурочкой, онемевшей от благоговения пред ликом сильных мира сего. У нее еще будет время свести счеты с этой злоязыкой красоткой…
Мысленно дав себе зарок не покидать этого дома, не поквитавшись за все оскорбления, которых, судя по всему, ее еще немало ждет впереди, Палома молча продолжила путь. Хозяйка дома, осознав, как видно, что ее ядовитые стрелы не достигают цели, также погрузилась в молчание.
Интересно, правда ли, как она намекала, между ней и Амальриком что-то есть — или она выдает желаемое за действительное? Едва ли барон стал бы вести такие игры за спиной советника, от которого во многом зависит, — для этого он слишком осторожен… С другой стороны, Палома не могла себе представить, как бы ему удалось избежать ее чар, если Аргивальда 'всерьез задалась целью соблазнить молодого человека.
…Но вот, наконец, поднявшись на второй этаж, они остановились перед дверью в самом конце коридора.
— Ваши покои, медина, — указала хозяйка. — Наши с мужем апартаменты в северном крыле, если вам что-то понадобится. Там же и комнаты Амальрика… но впрочем, это едва ли имеет значение?..
— Ровным счетом никакого, — любезно подтвердила Палома. — Но осмелюсь спросить: мне показалось, в доме совершенно пусто… Ни слуг, ни гостей… Или так только в этом крыле?
— О, нет! — Аргивальда засмеялась. — Конечно, эта часть дома сейчас пустует, тут живет лишь наш писец, двое домашних жрецов и мой лютнист — все этажом ниже… но что касается прислуги, вы совершенно правы. Им запрещено попадаться на глаза господам, покуда их не позовут. Если и есть что-то, чего я не выношу, так это бессмысленной толкотни челядинцев. Вид черни утомляет, вы согласитесь со мной?
К пресловутой черни она, разумеется, относила саму Палому, равно как и упомянутых жрецов, писцов и кого там еще… И даже не пыталась скрыть презрения, в упор глядя на Палому своими огромными темно-фиалковыми глазами.
Если Амальрик и впрямь был столь глуп, чтобы завести интрижку с этой коброй, — то так ему и надо. Радости ему это явно не принесет! Девушка мстительно улыбнулась.
— Медина слишком добра… Надеюсь, в вашей жизни будет как можно меньше того, что вызывает ваше неодобрение!
— Приятное пожелание, благодарю! — Голос Аргивальды звучал снисходительно, она слегка оттаяла: как видно, сперва сомневаясь, к какой категории отнести нежеланную гостью, и оттого провоцируя ссору, теперь убедилась в ее полной безобидности и успокоилась, решив, что Палома не представляет для нее опасности. Она даже могла позволить себе быть доброй. — Сейчас я покину вас ненадолго. Устраивайтесь, располагайтесь и не стесняйтесь позвать слуг, если вам хоть что-то понадобится. Они предупреждены и готовы будут исполнить любую вашу прихоть. Да-да… — Глаза ее лукаво сверкнули. — Любую — я не шучу. Ведь вечерами девушке порой бывает одиноко… Уж мне ли этого не знать!
На это у Паломы было готово сорваться с языка несколько возможных ответов, от утонченно-издевательских, до таких, от которых завяли бы уши у прожженных наемников из хоршемишских казарм… но она лишь стиснула кулаки, так, что ногти впились в ладони, и заставила себя улыбнуться.
— Медина слишком любезна… Для меня большая честь быть вашей гостьей!
Тьфу! Надо будет прополоскать рот, как только она останется одна. И лучше всего — крепким вином, чтобы смыть привкус желчи!
Аргивальда, удовлетворенная, наконец оставила ее, пообещав, что слуги придут проводить гостью в трапезную, когда настанет время обеда.
Запершись в своих покоях, Палома, как была, даже не разуваясь, рухнула на постель, содрогаясь сперва от душащей ярости — а затем от дикого, неудержимого хохота.
* * *Вскорости, однако, ею овладело странное нетерпение. Дрожь возбуждения, не позволяющая усидеть на месте. Возникла даже неблагоразумная мысль отправиться побродить по дому, однако хозяйка явственно дала понять, что это не будет приветствоваться, а идти на конфликт немедленно по прибытии Паломе не хотелось.
К тому же, ей пришла в голову куда лучшая мысль.
Позвонив в колокольчик, она сообщила подоспевшей на зов служанке, что желала бы привести себя в порядок, принять ванну и сделать прическу. Неизвестно, что сыграло тут свою роль — давящее великолепие дома советника и высокомерие восхитительной Аргивальды, желание доказать, что и она, скромная наемница, может выглядеть достойной подобного окружения… или куда более прозаическое намерение поболтать со слугами и выведать у них побольше о хозяевах дворца… Однако если в первом Палома вполне преуспела, благодаря умелым рукам вышколенных горничных, то во втором, увы, потерпела неудачу.
Нигде и никогда прежде ей не доводилось видеть, чтобы челядь была настолько замкнутой и молчаливой. Даже совсем юная девочка, наполнявшая горячую ванну, лишь глупо таращилась па гостью и заученно улыбалась в ответ на любые вопросы. Чему, впрочем, Палома вскоре нашла объяснение, заметив у той на руках странные красноватые следы — то ли от ударов хлыстом, то ли от ожогов — и поджившие, и совсем, совсем свежие…
Да, Аргивальда, похоже, не стеснялась в средствах обучения!
Наемница все же вознаградила каждую из женщин серебряной монетой, удостоившись в ответ все той же неживой улыбки, и осталась наконец одна, наряженная, причесанная, благоухающая, точно роза… и напряженная, как тетива боевого лука.
Ждать ей, впрочем, пришлось недолго.
…Стук в дверь — и еще одна, незнакомая, служанка склонилась в поклоне перед гостьей.
— Госпожа, за вами прибыл экипаж. Соблаговолите отправляться.
— Что-о?
Палома подняла брови, не зная, как реагировать на столь вызывающий приказ, лишь едва прикрытый церемонной вежливостью. Но уже следующие слова женщины развеяли гнев.
— Госпожа, это карета из дворца. Вас приглашает король!
* * *Как оказалось, служанка была не совсем точна. Его величество Нимед Первый, скорее всего, слыхом не слыхивал о гостье советника Гертрана. Приглашение исходило от королевы.
