Артем Тихомиров - Дом под дождем
Динг говорил так, словно выплевывал слюну сквозь сжатые зубы. Высоко вскинув голову, он вышел из столовой широким шагом.
Никто не произнес ни слова. Кемдор кусал губы, не одобряя поведения своего единственного отпрыска.
Займемся Рудхором.
Граф тоже был недоволен тем, что его допрашивают. Но если его племянник напоминал страдающего припадками человека, то сам Рудхор походил на тяжелую грозовую тучу, готовую разразиться громами и молниями.
Вообще, я отметил, что граф нездоров. С той поры, как мы впервые встретились, его состояние ухудшилось. Тогда он выглядел просто потрясенным и подавленным, а сейчас таким, словно его поразила все быстрее развивающаяся тяжелая болезнь. Так начинает иссушать человека чахотка. Однако пока никаких симптомов ее я не видел.
– После завтрака я отправился к себе в комнату, – сказал Рудхор. – Я не очень хорошо себя чувствовал. Возможно, из-за чесночного соуса. К тому же, под влиянием его у меня снова разыгралась депрессия. Мне не хотелось никого видеть. Я пришел к себе, закрылся и сел в кресло перед камином. – Мутные глаза уставились на меня. – Так что алиби у меня тоже нет.
– И вы не выходили?
– Нет. Дважды стучалась Топаз, спрашивала, не нужно ли мне что-нибудь.
– Простите, не помните, сколько было времени…
– Возможно, одиннадцать в первый раз, и двадцать минут двенадцатого – второй. Я дремал, потому что чувствовал себя усталым. После второго стука я открыл глаза и посмотрел на часы… Да, было около половины двенадцатого.
– Как вы узнали об убийстве?
– Ко мне пришел Лингуд. Я хотел, чтобы он убирался, но он сказал, что… вы знаете.
Рудхор опустил глаза на стол.
– Ума не приложу, кому это понадобилось. У моего сына не было врагов. Тем более, здесь! Это нелепо!
– Вы утверждаете официально, что у графа не было врагов? – спросил Галлахад.
– Откуда им взяться? Карл не был душой компании, но и не давал никому повода усомниться в своих добрых намерениях, – сказала Элания. – Если он не путешествовал, то почти все время проводил в Ветряной Миле. Занимался живописью.
– Неужели никуда не ездил? – спросил я. – Какие места в округе он мог посещать?
Во времена нашего студенчества я бы не мог назвать Карла домоседом. Его интересовало все, всюду он совал свой нос и нередко так наживал себе недоброжелателей. Неужели Карл изменился за эти годы? Или мать просто не знает всей его жизни?
– Ездил, конечно. Его интересовала округа. Он выезжал на этюды. Или просто совершал нечто вроде экспедиций по старинным местечкам, – сказала Эрна. – Иногда и я составляла ему компанию.
– А в Листэнфере или Уффенвисе Карл бывал часто?
– Да. Не меньше, чем четырежды в месяц, – ответила девушка.
– Чем он, по вашему, там занимался?
Эрна пожала плечами.
– Я не спрашивала, конечно… Думаю, просто встречался с друзьями, чтобы совсем не прокиснуть в этой глуши.
Рудхор глянул на дочь из-под нависающих бровей и мрачно усмехнулся. Я подумал, что графу нужен врач.
Я хотел задать вопрос о магических книга в кабинете, но отложил его на потом. Странно, что никто сам не поднял эту тему. Или нарочно скрывают, или же их совсем не интересовала жизнь Карла. Странные Сэдлфорты.
Я поймал взгляд Эрны. Похоже, девушка начала убеждать себя в том, что влюбилась в меня. Это может осложнить дело.
Я не хотел расхолаживаться. Эмоции только во вред. Но что делать, когда такая красота такое совершенство обращает на тебя внимание?
Мне нужно быть очень осторожным. Девушка может что-то неправильно понять и наделать глупостей.
Обед подошел к концу. Конечно, допрос подпортил всем аппетит, но я был доволен новыми сведениями. Их могло быть и больше, если бы я беседовал с Сэдлфортами без Галлахада.
Пока шериф рассыпался в извинениях перед хозяевами, я выскользнул из столовой. Меня нагнала Эрна. Я этого не ожидал. Мы оказались в коридоре, который соединял столовую с холлом.
– Скажите мне что-нибудь, – прошептала Эрна, ломая пальцы. – Что вы нашли?! Мне невыносимо эта неизвестность!
– Боюсь, пока я ничего не знаю. Из разрозненных фрагментов мне предстоит составить целую картину. Это сложно и получится не скоро.
На глазах Эрны появились слезы, но она, умничка, не позволила себе расклеиться – в неудобном месте и в неудобное время.
– Если я чем-то могу помочь, то… Вы только скажите!
Она посмотрела в строну столовой, откуда доносились голоса. Галлахад что-то объяснял Элании.
– Мне нужно будет поговорить с вами о вашем брате, Эрна.
– Вы остановились на третьем этаже?
– Да. Справа в конце коридора, у входа в восточное крыло.
– Хорошо. Я приду к вам.
– Вы подозреваете кого-нибудь из домашних?
– Не знаю. Нет, наверное.
– У вашего отца и матери нет алиби.
– Да…
– Между Карлом и родителями были стычки?
– Нет. Отец с ним почти не разговаривал.
– Почему?
– Просто. У каждого была своя жизнь. Отец весь в себе. У него частые депрессии, он не в духе и сам мало с кем общается.
Рудхор вышел из столовой. Я посторонился, пропуская его между собой и девушкой. Взгляд графа был все таким же остекленевшим. Рудхор словно вообще не заметил нас двоих.
– Ваш отец принимает какие-нибудь зелья? – спросил я, когда он удалился достаточно далеко.
Эрна пожала плечами.
– Если и принимает, то я никогда этого не видела.
– Арес Манфеверд был в курсе этих состояний Рудхора?
– Этого я не знаю.
– А Кемдор не дает вашему отцу никаких лекарств?
– Извините, мне это неизвестно…
Мне пришлось прекратить этот импровизированный допрос, потому что к нам приближались Элания, Кемдор, Стелла и два полицейских. Эльф молчал, идя позади всех, а Галлахад разглагольствовал о том, что закон восторжествует и что убийца будет изобличен.
Эрна бросила на меня выразительный взгляд и ушла. Шериф, увидев в моем лице добычу, вцепился в Бэзила Хрофта и заявил, что мы обязаны продолжить допрос слуг. Я не возражал.
Глава 12
За таким приятным времяпрепровождением мы провели несколько часов, и под конец даже фонтанирующий энергией Ремпсток почувствовал себя словно выжатый лимон. Мы проверяли и перепроверяли полученные сведения, сравнивали, занимались уточнением и устранением несоответствий. Да только все без толку. Промежуточный вывод, к которому мы пришли, был таким: все видели всех примерно в то время, когда произошло убийство. Одни просто физически не могли быть в доме, потому что неотложные дела не позволяли им отлучиться ни на минуту, другие находились на виду. Наибольшие сомнения в плане алиби имелись насчет Лингуда. Он был у себя в комнате и продолжал утверждать, что писал письмо сыну. По требованию шерифа мажордом даже показал его нам, еще не запечатанное в конверт и не отправленное. Рассказ остальных слуг не вызывал вопросов. Мы сравнили показания служанок с тем, что сообщали нам хозяева, и это подтвердилось. Нам пришлось также устроить несколько очных ставок. Особенно лютовал Динг. Но эльфы-конюхи и Риг Мар, тоже работавший с лошадьми, подтвердили, что видели его рядом с домом в указанное время и что Динг первоначально собирался на конную прогулку и позже передумал. В остальном все совпадало, а это значило для нас с шерифом лишь одно – отсутствие зацепок. Пока, во всяком случае. Три персоны без алиби и еще не выясненные мотивы. Так же никто не сознавался в том, что был накануне вечером на кухне. По идее, возможность стянуть нож была у всех…
