Николай Петри - Колесо превращений
— Эх, гридень ты неугомонный, — старик тяжело вздохнул в темноте, — не могу я сделать этого.
— Да как же…
— Не могу, потому как ход этот живому человеку одолеть невозможно! воскликнул баенник.
— Но ведь ты вынес меня по нему. Разве не так?
— Так, да не совсем. — Старик в темноте зашагал по бане, иногда задевая колени молчавшего Вышаты. — Ход этот только для нас да духов бестелесных годен. А тебя мы с овинником по нему несли в те минуты, когда ты уже почти и не жилец был. Вот так-то…
— Да-а-а, — протянул Вышата, — оконфузился я перед воеводой! И как только теперь ему на глаза покажусь?
Старик сел рядом на лавку. Вышата почувствовал запах хвои и еще чего-то неуловимо знакомого.
— А ты чего воеводе наобещал-то? — спросил баенник как бы между прочим.
— Нужно узнать, что там в крепости происходит: кто на стенах на страже стоит, что с Годомыслом и княжичем Дагаром, что с семьями гридей… Не зная этого, Тур Орог не хочет штурмовать крепость.
— И правильно, что не хочет, — сказал баенник. — В крепости дела темные происходят, это и нам не нравится. Поэтому я помогу тебе: у меня там, почитай, все домовые в родственниках ходят. Так я через них и выведаю, что надо. А ты здесь сиди да меня дожидайся!
Баенник встал с лавки и пошел к двери. Вышата негромко сказал:
— Ты, дедушка, там того… береги себя. Ты мне теперь роднее отца будешь…
Старик хлюпнул носом и растворился в непроницаемой мгле.
Вышата терпеливо ждал до рассвета. Он покинул свой пост лишь после того, как в проем открытой им двери вместе с туманом просочился и рассвет. Он понял, что ждать дальше бессмысленно: в светлое время дух бани не станет разгуливать на виду у людей. А еще у него появилось тревожное предчувствие, что со стариком что-то случилось. Вышата отправился к тысяцкому с твердым намерением вернуться сюда с приходом ночи.
И он вернулся. Открыл настежь дверь, сел на лавку напротив. И стал терпеливо ждать. Ему очень хотелось верить, что с баенником ничего страшного не произошло. В конце концов, он же просто дух, привидение, хотя и вполне материальное. Что может с ним случиться?.. Постепенно дверной проем чернел, сливаясь с темнотой внутри бани. Вышата задремал, лишь звук близких шагов заставил его встрепенуться. Он вскочил на ноги и стремительно шагнул к двери. В нескольких шагах от себя он увидел очертания нескольких человек и мгновенно напрягся. Губы, готовые окликнуть баенника, остались плотно сомкнутыми, а меч уже был у него в руках. В это мгновение он услышал смеющийся голос старика-баенника:
— Ох, и скор же ты, молодец, на расправу!
— За сутки ожидания чего не передумаешь, — сказал Вышата, убирая меч. — А кто это с тобой?
— Да, почитай, из-за них я и задержался. Это все девки сенные из окружения княгини Ольги. Я их у этого… у Кальсоны взял.
— Как это — взял?! Да ты давай рассказывай. Только вот девушек куда-то пристроить надо. На полок их, что ли?
— Да ты что, молодец, а вдруг обдериха ко мне в гости объявится? А у нас такой малинник! Нет, пускай у порога стоят — им, горемычным, от этого никакого ущемления нету. Потому как от душенек ихних ничего, окромя глаз, не осталось.
— Как это?.. — не понял Вышата.
— А ты меня, милостник, не торопи. Я, можно сказать, в тылу вражьем жизни лишался, поэтому и хочу обсказать сей подвиг со всеми тонкостями. Слушать-то будешь?
— Да хоть до утра!
— Нет, до утра не сдюжу — поспать малость хочется. Намыкался я с этими девками! Ну так вот…
Глава 18
УБОГИЙ РЫК
В шатре Тура Орога было не протолкнуться. Сам тысяцкий и несколько наиболее знатных гридей сидели в центре на широких лавках, а остальные, в числе которых были старшины и десятские из наиболее отличившихся в последние дни, толпились по стенам. Все со страхом, жалостью и затаенной злобой на тех, кто сотворил такое, смотрели на стайку девушек в центре шатра. Недовольный, глухой ропот медленно клубился над толпой.
— Тише, гридь княжеская, — поднял руку Тур Орог, — послушаем Вышату.
Милостник князя поднялся со скамьи и встал так, чтобы его могли видеть все.
— Слушайте, браты, и не говорите потом, что слова мои прошли мимо ушей ваших! — заговорил он, оглядывая знакомые лица. — Обратился я с поклоном низким и просьбой большою к баеннику, что в баньке княжеской обретается. Некоторые воскликнули: «Знаем мы старика этого, веселый баенник…» — Так вот, — продолжал Вышата. — Старик в просьбе моей не отказал и сам в крепость отправился. А когда вернулся, то поведал мне вещи ужасные. Рассказал он, что колдовством черным поганый колдун Аваддон превратил всех, находящихся в крепости, в кукол безмозглых, которые стали почитать его, как своего господина.
— Да как же это?
— Гридь княжеская — на коленях перед колдуном?
— Да быть того не может?!
— Может, — сказал Вышата. — И доказательством тому — девушки эти, коих многие из вас лично знают. — Шум голосов несколько поутих, и Вышата продолжал: — Слушайте далее: нет у поганого колдуна своего воинства, и по стенам крепости на его охране стоят лишь други наши да сродственники! А князь наш светлый — Годомысл Удалой — в одрине своей почивает. И не понятно: жив ли князюшка или мертв, ибо ни дыхания слабого, ни стона тихого из груди его не вырывается. А о судьбе наследника — княжича Дагара, ничего не ведомо, ибо девицы, за ним приглядывавшие, сами видите, в каком положении.
Повисла напряженная тишина. Внимание всех обратилось на девушек, смотревших вокруг пустыми, ничего не понимающими глазами. И скрежет зубовный пролетел по шатру — то гнев свой справедливый пытались обуздать воины. А через мгновение тишина взорвалась криками:
— На штурм!
— Покараем поганого колдуна!
— Отомстим за кровь нашу, иноземцем пролитую!
Тур Орог поднялся со своего места и призвал всех к тишине:
— Тише, братья! Не пугайте криком своим девиц обеспамятевших. Послушайте слова мои. Гнев ваш и нетерпение понятны. Но подумайте: на кого штурмом идем? На своих же! А вина их только в том, что маг у них душу отнял да разум помутил. Разве поднимется рука на создание такое?!
— Что же делать?.. — послышались крики. — Научи, воевода, а мы не подведем!
— Непростой это вопрос, но скоро вы все узнаете ответ на него. А пока вернитесь к делам своим, службу справно несите. Наш князь с нами! Понятна ли речь, гриди?
— Верно говоришь, воевода!
— С нами князь Годомысл!
— Не уйти Аваддону от кары справедливой!..
Воины шумной толпой покинули шатер. Остались лишь двое: Тур Орог и Вышата, да девушки, которые по-прежнему безучастно взирали на события, происходившие вокруг них. Тысяцкий подошел к одной из них и взял за руку.
